– Это кто-то чего-то выжидающий, – возразила Мюмла.
Однажды утром Миса, Мюмла и фрекен Снорк расчесывали волосы.
– Мисе надо изменить прическу, – сказала Мюмла. – Ей не идет прямой пробор.
– И челка ей ни к чему, – добавила фрекен Снорк и стала начесывать шелковистые волосы. Она слегка оправила кончик хвоста и повернула голову, чтобы посмотреть, не свалялся ли пушок на спине.
– Наверное, приятно иметь такую гладкую шерстку? – спросила ее Мюмла.
– Очень, – ответила довольная фрекен Снорк. – Миса, а у тебя шерстка такая же гладкая?
Миса не ответила.
– У Мисы, наверное, такая же гладкая шерстка, – сказала Мюмла, закручивая волосы в узел.
– А может, ей пойдут мелкие кудряшки? – предположила фрекен Снорк.
Вдруг Миса топнула ногой.
– Старые трещотки! Надоели со своими челками и кудряшками! – закричала она со слезами на глазах. – Воображаете, будто все на свете знаете! А еще эта фрекен Снорк, у которой платья и то нет! Я бы никогда, никогда в жизни не стала ходить без платья. Я бы лучше умерла, чем стала ходить без платья! – И, разрыдавшись, бросилась бегом через гостиную в коридор.
Всхлипывая, она ощупью пробиралась в темноте, пока не застыла на месте от страха: она вспомнила о том, кто так странно смеялся в доме. Маленькая Миса перестала плакать и испуганно попятилась. Она шарила и шарила в поисках двери в зал. Но чем дольше она искала, тем ей становилось страшнее. Наконец она отыскала дверь и распахнула ее.
Но вбежала Миса вовсе не в зал, а в другую, незнакомую комнату. То было слабо освещенное помещение с множеством выставленных в ряд отрубленных голов на ужасно длинных, худых шеях. Все эти головы, поросшие необыкновенно густыми волосами, были повернуты к стене.
«Подумать только, если бы они глазели на меня...» – ужаснулась Миса.
Она была так напугана, что боялась шевельнуться и лишь завороженно смотрела на золотистые кудри, черные локоны и рыжие завитушки...
Между тем фрекен Снорк мучилась раскаянием в гостиной.
– Да не думай ты о ней, – посоветовала ей Мюмла. – Миса слишком обидчива.
– Но она ведь права, – пробормотала фрекен Снорк, взглянув на свой живот. – Я должна носить платье.
– Этого еще не хватало, – сказала Мюмла. – Вот насмешила!
– А сама-то ты в платье! – возразила фрекен Снорк.
– Так это же я, – весело сказала Мюмла. – Послушай-ка, Хомса, как, по-твоему, нужно фрекен Снорк платье?
– Конечно, если ей холодно, – ответил Хомса.
– Нет, нет, вообще, – сказала фрекен Снорк.
– Или если пойдет дождь, – посоветовал Хомса, – но тогда разумнее обзавестись плащом.
Фрекен Снорк покачала головой. Постояв минутку в раздумье, она сказала:
– Пойду помирюсь с Мисой.
Она взяла карманный фонарик и вышла в коридор. Там никого не было.
– Миса! – тихонько позвала фрекен Снорк. – Знаешь, мне нравится твой прямой пробор...
Но Миса не отвечала. Фрекен Снорк увидела узкую полоску света, пробивавшуюся сквозь полуоткрытую дверь, и на цыпочках вошла туда. Там сидела Миса, и волосы у нее на голове были совсем другие.
Длинные золотистые локоны обрамляли ее озабоченное лицо. Маленькая Миса посмотрела в зеркало и вздохнула, затем взяла другие, не менее прекрасные волосы и натянула их на самые глаза, закрыв челкой лоб. Но и эти рыжие пышные волосы не украсили ее. Наконец дрожащими лапками она взялась за локоны, которые приберегла напоследок, так как они нравились ей больше всех остальных. Иссиня-черные, как вороново крыло, они были украшены золотыми блестками, сверкавшими, словно слезинки. Затаив дыхание, Миса примерила новый парик. С минуту она внимательно рассматривала себя в зеркале. Затем так же медленно сняла волосы и уставилась в пол.
Фрекен Снорк бесшумно выскользнула назад в коридор. Она поняла, что Мисе лучше побыть одной.
Но обратно в зал фрекен Снорк не пошла. Она пошла дальше по коридору, потому что почувствовала манящий и сладковатый запах, запах пудры. Кружок света от карманного фонарика бегал вверх-вниз по стенам и остановился наконец на магическом слове «Гардеробная».
– Платья! – прошептала фрекен Снорк. – Там платья!
Она нажала ручку двери и вошла.
– О! Какое чудо! – пролепетала она. – О, как прекрасно!
Платья, платья, куда ни кинешь взгляд, всюду платья. Они висели бесконечными рядами, сотнями, одно за другим: тяжелая сверкающая парча, легкие облачка тюля и лебяжьего пуха, набивной шелк разных цветов и черный, как ночь, бархат. Повсюду мерцали разноцветные блестки, перемигиваясь короткими вспышками, словно огни маяка.
Ошеломленная фрекен Снорк подошла ближе. Она ласкала платья, заключала их в объятия, зарывалась в них мордочкой, прижимала к груди. Платья шуршали, они пахли пылью и духами, окутывали ее мягкими складками. Внезапно фрекен Снорк выпустила платья из лапок и немного постояла на голове.
– Это чтобы успокоиться, – прошептала она про себя. – Мне надо успокоиться, иначе я умру от счастья. Платьев так много...
Перед обедом Миса грустила в углу зала.
– Привет! – сказала фрекен Снорк и уселась рядом. Миса искоса посмотрела на нее, но ничего не ответила.
– Я ходила по дому и искала себе платье, – рассказывала фрекен Снорк. – Нашла несколько сотен платьев и ужасно обрадовалась.
Миса издала звук, который мог означать что угодно.
– Может, и тысячу, – продолжала фрекен Снорк. – Я все смотрела и примеряла, и мне становилось все грустнее и грустнее.
– Неужели! – воскликнула Миса.
– Ну разве все это не удивительно! – сказала фрекен Снорк. – Понимаешь, их было слишком много. Мне никогда не успеть перемерить их и не решить, какое из них самое красивое. Я чуть не испугалась. Если бы там висело всего два платья, я бы выбрала самое лучшее.
– Это было бы куда легче, – согласилась обрадованная Миса.
– Поэтому я взяла и сбежала из гардеробной, – закончила фрекен Снорк.
Потом они помолчали, наблюдая, как Муми-мама накрывает на стол к обеду.
– Подумать только, – сказала фрекен Снорк, – подумать только! Какая тут раньше жила семья! Тысяча платьев! Пол, который вращается, картины под потолком, гардероб, битком набитый вещами. Мебель из бумаги и искусственный дождь. Как, по-твоему, выглядели прежние хозяева?
Миса вспомнила чудесные локоны и вздохнула.
А за спиной Мисы и фрекен Снорк, среди пыльного хлама, за бумажной пальмой поблескивали внимательные и блестящие маленькие глазки. Глазки презрительно разглядывали Мису и фрекен Снорк, а потом, скользнув по гостиному гарнитуру, остановились на маме, которая раскладывала по тарелкам кашу. Глазки еще больше потемнели, а мордочка насмешливо сморщилась.
– Обед подан! – закричала Муми-мама.
Взяв тарелку с кашей, она поставила ее на пол под пальму. Все бросились к столу и уселись вокруг.
– Мама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20