Но существовало несколько обстоятельств, о которых Стефани на радостях не задумалась. Например, то, что их усадьба находилась почти в тысяче километров от чего-либо отдаленно похожего на город. При всей своей любви к дикой природе, она не привыкла жить в такой дали от цивилизации, а из-за расстояний между поселениями отцу приходилось проводить ужасно много времени в воздухе лишь для того, чтобы добраться от одного пациента к другому. Хорошо хоть планетарная инфосеть помогала ей не отставать в учебе – более того, она была первой в своем классе (опять), несмотря на переезд, и еще на шестнадцатом месте в текущем планетарном шахматном турнире – и она любила ездить в город (когда отсталость Твин Форкс не служила доводом в переговорах с родителями). Но так как никто из ее ровесников в Твин Форкс не обучался по ускоренной программе, их не было ни в одном из ее классов, ну а поселению абсолютно не хватало всех прелестей почти полумиллионного города.
И все же Стефани смирилась бы с этим, если бы не два других обстоятельства: снег и гексапумы.
Она зарыла носок ботинка в хлюпающую слякоть за нижней ступенькой веранды и насупилась. Папа предупредил ее, что они приедут прямо в канун зимы, и она думала, что готова к тому, что их ждет. Но на Сфинксе слово «зима» приобрело совершенно новое значение. Снег был восхитительной редкостью на теплом, мягком Мейердале, но зима Сфинкса продолжалась почти шестнадцать земных месяцев. Это составляло одну десятую всей прожитой ею жизни, и в конце концов ее просто стало тошнить от снега. Папа мог сколько угодно утешать ее тем, что остальные сезоны будут такими же длинными. Стефани ему верила. В мыслях она даже допускала, что пройдет еще четыре полных земных года до возвращения снега. Но этого ей еще не довелось испытать, а сейчас у нее была только грязь. Много-много грязи, только начавшие набухать почки на лиственных деревьях и скука.
И, напомнила она себе, нахмурясь, еще было обещание ничего не делать с этой скукой, которое отцу удалось у нее вырвать. Наверное, ей следовало бы радоваться, что они с мамой так волнуются за нее, но это было так… так коварно с его стороны заставить ее дать подобное обещание. Все равно что сделать Стефани своей собственной тюремщицей, и он это знал!
Снова вздохнув, она поднялась, сунула кулаки в карманы куртки и направилась к кабинету матери. Она сомневалась, что ей удастся убедить маму помочь ей переубедить отца, но попытка не пытка. Может, хотя бы получит от нее чуточку сочувствия.
* * *
Доктор Марджори Харрингтон стояла у окна и, сочувственно улыбаясь, наблюдала за тем, как Стефани шлепает к дому. Доктор Харрингтон знала, куда направлялась ее дочь… и что она собирается сделать, когда доберется сюда. В целом Марджори не одобряла попыток Стефани заручиться поддержкой одного родителя для борьбы с другим, когда устанавливались правила, но она слишком хорошо знала свою дочь, чтобы возмущаться этим в данном случае. Одно она знала точно: как бы сильно она ни обижалась на ограничение или изворачивалась, чтобы его снять – дав слово, она никогда не нарушала его.
Доктор Харрингтон отошла от окна и вернулась к рабочему терминалу. На ее услуги оказался большой спрос за эти семнадцать земных месяцев, которые они с Ричардом прожили на Сфинксе, но, в отличие от Ричарда, ей нечасто приходилось навещать своих клиентов. В том редком случае, когда ей нужны были наглядные образцы, а не простые электронные данные, их можно было доставить в ее небольшую, но хорошо оснащенную лабораторию и вспомогательные теплицы также просто, как в любое другое место, и ей нравилось такая свобода. Кроме того, все три обитаемые планеты бинарной системы Мантикоры отличались биосистемами, удивительно подходившими к человеку. До сих пор ей не довелось столкнуться ни с одной проблемой, которую нельзя было достаточно быстро решить – кроме тайны исчезающего сельдерея, которая все равно вряд ли входила в область ее компетенции – и она чувствовала, что вносила свою лепту в создание чего-то нового и особенного, чего не было на Мейердале. Она любила свою работу, но сейчас она приостановила терминал и откинулась в кресле, раздумывая над стремительно надвигающимся разговором со Стефани.
Порой ей приходило в голову, что было бы неплохо иметь менее одаренного ребенка. Стефани была в курсе, что намного опережает в учебе всех своих сверстников, и еще то, что коэффициент ее интеллекта значительно выше, чем у большинства. О чем она не догадывалась – и что Марджори с Ричардом совершенно не собирались пока ей сообщать – что по результатам она входила непосредственно в первые десять процентов человеческой расы. Даже в нынешние времена тесты становились все менее надежными по достижении интеллектом стратосферных высот, поэтому было невозможно оценить ее еще точнее, но Марджори убедилась на собственном опыте в том, как тяжело бывает переубедить ее в споре. Мало того, родителям, столкнувшимся с бесконечной и изобретательной чередой совершенно логичных возражений (по крайней мере, логичных на взгляд Стефани), часто не оставалось ничего иного, кроме как заявить «потому что мы так сказали, вот почему!» Марджори ненавидела такое завершение спора, но, надо отдать должное Стефани, она обычно относилась к нему спокойнее, чем сама Марджори в детстве.
Однако, несмотря на всю свою одаренность, Стефани было всего одиннадцать. Она на самом деле не сознавала – пока что – значение долгих времен года на Сфинксе. По подсчетам Марджори, следующие несколько недель будут отмечены протяжными, мрачными вздохами, вялостью, волочащейся походкой (по крайней мере, когда кто-то смотрит в ее сторону) и всеми древними, как сама Вселенная, способами, с помощью которых отпрыск показывает бессердечным родителям, как его жестоко угнетают. Однако, при условии, что все участники доживут до того, как весна наберет силу, Стефани обнаружит, что бесснежный Сфинкс окажется гораздо более интересным местом, и Марджори мысленно сделала заметку иногда отдыхать от работы. Она никак не смогла бы провести столько времени в лесу, сколько хотелось бы Стефани, но по крайней мере сопровождала бы своего единственного ребенка достаточно часто, чтобы хоть как-то удовлетворить ее.
Ее размышления приостановились, и она опять улыбнулась, когда новая идея пришла в голову. Нет, они не могли позволить Стефани в одиночестве рыскать по чащобам, но может, найдется другой способ отвлечь ее. Стефани по складу ума обожала заполнять кроссворды публиковавшиеся в Йавата Кроссинг Таймс несмываемыми чернилами. С ее характером она совершенно не могла отказаться от вызова, так что всего лишь с помощью небольшого намека…
Услышав звук шагов, направляющихся по залу к ее кабинету, Марджори позволила креслу выпрямиться и подвинула поближе пачку печатных копий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27