Разве что враги хотели захватить в плен одного дракона с его дракониром. Но тогда они наверняка прикончили бы всех остальных. Пэксон не знал, что и подумать.
Отослав Глэйвса, он вызвал к себе капитана Кесептона и рассказал ему о подозрениях командира Восьмого полка.
Кесептон и слушать не хотел ни о чем подобном. Он утверждал, что Релкин и Базил — настоящие солдаты и что они никогда не согласились бы променять легион на службу в какой-нибудь там богатой семье. Капитан подозревал, что здесь замешаны враждебные Аргонату силы. Возможно, врагу удалось вступить в контакт с местными преступниками. Скажем, в Дзу захотели получить в свои руки дракона и драконира для исследований.
— Но зачем им драконир?
— Кто знает дракона лучше, чем его драконир?
Пэксон тяжело вздохнул и спросил, нет ли новостей о Лагдален. Может, ведьме удалось что-нибудь узнать? Но Кесептон только печально покачал головой.
Отпустив капитана, генерал вернулся к своим делам. Проблем было выше головы, но ни одна из них не казалась Пэксону столь странной, как это загадочное исчезновение дракона и драконира. Он не верил, что они дезертировали. Не верил, и все тут.
Тем временем Портеус Глэйвс нанял рикшу и по бурлящим улицам Урдха проехал к заднему входу в храм Гинго-Ла. Представившись, он сказал, что хотел бы поговорить с жрицей по имени Фулан.
Служительница провела его в полутемную комнату и усадила на стул.
Через мгновение вспыхнул тусклый красный свет, и Глэйвс увидел высокий трон и сидящую на нем фигуру женщины.
— Ты хотел меня видеть? — услышал он знакомый голос. Тот самый, что предложил ему спасение в обмен на дракона и драконира.
Жрица говорила на верио с легким акцентом.
— Да. Вы получили то, что вам было нужно.
— Действительно получили, — после долгого молчания ответила жрица.
— Теперь я хотел бы получить то, что нужно мне. Снова долгое молчание.
— Мы уже думали об этом. Есть мнение, что ты дурак и что мы без опаски можем тебя обмануть. В конце концов, ты же совершил предательство. Насколько я понимаю, если в легионе узнают о твоем поступке, тебя просто-напросто повесят.
Глэйвс обливался холодным потом. А женщина продолжала:
— Но мы решили не обманывать тебя. Не станем мы и убивать тебя, хотя это было бы проще всего. Можно еще сделать из тебя раба и, кастрировав, выбросить за ворота.
— Нет!
— А эта идея не так уж и плоха. С вырезанным языком и без половых органов ты никому не сможешь доставить неприятности.
Глэйвс вытер лоб дрожащей рукой. Этот кошмар казался бесконечным. Неужели все пропало? Эти проклятые лживые урдхцы!
— Как бы там ни было, мы решили выполнить свое обещание. Можешь сказать мне, что ты от нас хочешь.
Глэйвс судорожно сглотнул. Никогда, никогда, никогда больше он и шагу не сделает за пределы Аргоната.
— Мне нужен корабль. Но еще не сейчас. Я воспользуюсь им только тогда, когда все будет кончено и станет ясно, что враг вот-вот захватит город.
— Ага… — хмыкнула женщина. — Значит, вот оно что. Ты хочешь, чтобы мы держали для тебя наготове корабль. На котором ты в любой момент можешь бежать.
— Да.
И снова это отвратительное хмыканье.
— Мы сделаем, как ты просишь.
Глава 28
Релкин открыл глаза. Застонав, он попытался перевернуться и тут же обнаружил, что руки его скованы. Короткая цепь соединяла их с вмурованным в стену кольцом. Судя по всему, он находился в подземелье. Сквозь маленькое отверстие высоко в своде камеры пробивался свет. Под ногами был слой свежей соломы, а под ней каменные плиты.
Устало вздохнув, юноша устроился поудобнее. Насколько это было вообще возможно. Как он здесь очутился? Его что, арестовали? И что он такого сделал, чтобы заслужить подобное обращение?
Но сколько юноша ни вспоминал, все обрывалось на том, как он вместе с Базилом рубил лес. Они работали, было жарко, а потом на поляну выехала повозка с едой и питьем. Понемногу Релкин припомнил сонливость, охватившую его после того, как он выпил привезенный эль. Видимо, потом он лег поспать, и это казалось весьма странным. С чего бы это его потянуло в сон? Он и выпил-то всего одну кружку.
Подумав, юноша решил, что еда или эль, а может и то и другое сразу, были отравлены. Кто-то, похоже, подмешал в них сильное снотворное.
Но кто мог такое подстроить? И зачем?
Получалось так, что его усыпили, а потом похитили. А это значит, что некому теперь будет ухаживать за Базилом и Пурпурно-Зеленым. Без него им придется туго.
Релкин принялся осматривать цепь и кольцо в стене. Цепь была тяжелая и прочная. Кольцо, похоже, могло бы устоять, даже если бы за него тянул Базил, а может, даже и Пурпурно-Зеленый.
Релкин все равно подергал цепь. Она, как и следовало ожидать, не поддавалась. Юноша огляделся в поисках хоть чего-нибудь, чем он мог бы ее поддеть. На глаза ничего не попадалось. У него отняли пояс, кинжал и даже сапоги. Остались только куртка да штаны.
Короче, пока за ним не придут, он никуда не сможет отсюда уйти. Релкин старался не думать о том, зачем он мог понадобиться своим похитителям. Но сделать это было ох как не просто. Здесь, в Урдхе, большинство рабов не имело языка. Немой раб тут ценился дороже говорящего.
Он не знал, сколько прошло времени, но постепенно свет наверху стал меркнуть. День, видимо, подходил к концу. Наступила темнота.
Внезапно в тишине он услышал чьи-то шаги. Что-то стукнуло, и в дверь его камеры, светя факелом, вошли три закутанные с ног до головы женщины. Их лица скрывались под вуалями. Женщины разглядывали гоношу, явно обсуждая его на одном из языков Урдха. Релкин не знал, на каком именно.
Женщины дружно рассмеялись, и одна из них ущипнула юношу за щеку. Релкин дернулся, и они захохотали еще сильнее. Потом они вышли из камеры, снова оставив Релкина в кромешной мгле.
Релкин не находил себе места. Он понимал, что должен спастись. Должен вернуться в Стодевятый к своим драконам. Но сначала надо выбраться из этой проклятой камеры.
Через какое-то время он задремал. Ему приснилось, что он снова в катакомбах под Туммуз Оргмеином. Громадная стая крыс на своих спинах несет его по туннелям, освещенным одним лишь мерцанием светящихся лишайников. Чей-то голос нашептывал ему на ухо, призывая не терять надежды. Он повернулся, желая увидеть, кто это говорит, но глазам его предстал один лишь луч света, словно ясная звезда, горящая сквозь туман. Может, это леди Лессис? Он протянул к свету руку, и сон пропал вместе с видением Туммуз Оргмеина.
Он проснулся от осторожного прикосновения. Кто-то, видимый только черным силуэтом, наклонился над ним и легонько тряс его за плечо. Он уловил слабый запах жасмина. Зашуршала зажигаемая спичка. Когда глаза Релкина привыкли к свету, он увидел, что перед ним стоит Миренсва. Чадру она закинула за голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Отослав Глэйвса, он вызвал к себе капитана Кесептона и рассказал ему о подозрениях командира Восьмого полка.
Кесептон и слушать не хотел ни о чем подобном. Он утверждал, что Релкин и Базил — настоящие солдаты и что они никогда не согласились бы променять легион на службу в какой-нибудь там богатой семье. Капитан подозревал, что здесь замешаны враждебные Аргонату силы. Возможно, врагу удалось вступить в контакт с местными преступниками. Скажем, в Дзу захотели получить в свои руки дракона и драконира для исследований.
— Но зачем им драконир?
— Кто знает дракона лучше, чем его драконир?
Пэксон тяжело вздохнул и спросил, нет ли новостей о Лагдален. Может, ведьме удалось что-нибудь узнать? Но Кесептон только печально покачал головой.
Отпустив капитана, генерал вернулся к своим делам. Проблем было выше головы, но ни одна из них не казалась Пэксону столь странной, как это загадочное исчезновение дракона и драконира. Он не верил, что они дезертировали. Не верил, и все тут.
Тем временем Портеус Глэйвс нанял рикшу и по бурлящим улицам Урдха проехал к заднему входу в храм Гинго-Ла. Представившись, он сказал, что хотел бы поговорить с жрицей по имени Фулан.
Служительница провела его в полутемную комнату и усадила на стул.
Через мгновение вспыхнул тусклый красный свет, и Глэйвс увидел высокий трон и сидящую на нем фигуру женщины.
— Ты хотел меня видеть? — услышал он знакомый голос. Тот самый, что предложил ему спасение в обмен на дракона и драконира.
Жрица говорила на верио с легким акцентом.
— Да. Вы получили то, что вам было нужно.
— Действительно получили, — после долгого молчания ответила жрица.
— Теперь я хотел бы получить то, что нужно мне. Снова долгое молчание.
— Мы уже думали об этом. Есть мнение, что ты дурак и что мы без опаски можем тебя обмануть. В конце концов, ты же совершил предательство. Насколько я понимаю, если в легионе узнают о твоем поступке, тебя просто-напросто повесят.
Глэйвс обливался холодным потом. А женщина продолжала:
— Но мы решили не обманывать тебя. Не станем мы и убивать тебя, хотя это было бы проще всего. Можно еще сделать из тебя раба и, кастрировав, выбросить за ворота.
— Нет!
— А эта идея не так уж и плоха. С вырезанным языком и без половых органов ты никому не сможешь доставить неприятности.
Глэйвс вытер лоб дрожащей рукой. Этот кошмар казался бесконечным. Неужели все пропало? Эти проклятые лживые урдхцы!
— Как бы там ни было, мы решили выполнить свое обещание. Можешь сказать мне, что ты от нас хочешь.
Глэйвс судорожно сглотнул. Никогда, никогда, никогда больше он и шагу не сделает за пределы Аргоната.
— Мне нужен корабль. Но еще не сейчас. Я воспользуюсь им только тогда, когда все будет кончено и станет ясно, что враг вот-вот захватит город.
— Ага… — хмыкнула женщина. — Значит, вот оно что. Ты хочешь, чтобы мы держали для тебя наготове корабль. На котором ты в любой момент можешь бежать.
— Да.
И снова это отвратительное хмыканье.
— Мы сделаем, как ты просишь.
Глава 28
Релкин открыл глаза. Застонав, он попытался перевернуться и тут же обнаружил, что руки его скованы. Короткая цепь соединяла их с вмурованным в стену кольцом. Судя по всему, он находился в подземелье. Сквозь маленькое отверстие высоко в своде камеры пробивался свет. Под ногами был слой свежей соломы, а под ней каменные плиты.
Устало вздохнув, юноша устроился поудобнее. Насколько это было вообще возможно. Как он здесь очутился? Его что, арестовали? И что он такого сделал, чтобы заслужить подобное обращение?
Но сколько юноша ни вспоминал, все обрывалось на том, как он вместе с Базилом рубил лес. Они работали, было жарко, а потом на поляну выехала повозка с едой и питьем. Понемногу Релкин припомнил сонливость, охватившую его после того, как он выпил привезенный эль. Видимо, потом он лег поспать, и это казалось весьма странным. С чего бы это его потянуло в сон? Он и выпил-то всего одну кружку.
Подумав, юноша решил, что еда или эль, а может и то и другое сразу, были отравлены. Кто-то, похоже, подмешал в них сильное снотворное.
Но кто мог такое подстроить? И зачем?
Получалось так, что его усыпили, а потом похитили. А это значит, что некому теперь будет ухаживать за Базилом и Пурпурно-Зеленым. Без него им придется туго.
Релкин принялся осматривать цепь и кольцо в стене. Цепь была тяжелая и прочная. Кольцо, похоже, могло бы устоять, даже если бы за него тянул Базил, а может, даже и Пурпурно-Зеленый.
Релкин все равно подергал цепь. Она, как и следовало ожидать, не поддавалась. Юноша огляделся в поисках хоть чего-нибудь, чем он мог бы ее поддеть. На глаза ничего не попадалось. У него отняли пояс, кинжал и даже сапоги. Остались только куртка да штаны.
Короче, пока за ним не придут, он никуда не сможет отсюда уйти. Релкин старался не думать о том, зачем он мог понадобиться своим похитителям. Но сделать это было ох как не просто. Здесь, в Урдхе, большинство рабов не имело языка. Немой раб тут ценился дороже говорящего.
Он не знал, сколько прошло времени, но постепенно свет наверху стал меркнуть. День, видимо, подходил к концу. Наступила темнота.
Внезапно в тишине он услышал чьи-то шаги. Что-то стукнуло, и в дверь его камеры, светя факелом, вошли три закутанные с ног до головы женщины. Их лица скрывались под вуалями. Женщины разглядывали гоношу, явно обсуждая его на одном из языков Урдха. Релкин не знал, на каком именно.
Женщины дружно рассмеялись, и одна из них ущипнула юношу за щеку. Релкин дернулся, и они захохотали еще сильнее. Потом они вышли из камеры, снова оставив Релкина в кромешной мгле.
Релкин не находил себе места. Он понимал, что должен спастись. Должен вернуться в Стодевятый к своим драконам. Но сначала надо выбраться из этой проклятой камеры.
Через какое-то время он задремал. Ему приснилось, что он снова в катакомбах под Туммуз Оргмеином. Громадная стая крыс на своих спинах несет его по туннелям, освещенным одним лишь мерцанием светящихся лишайников. Чей-то голос нашептывал ему на ухо, призывая не терять надежды. Он повернулся, желая увидеть, кто это говорит, но глазам его предстал один лишь луч света, словно ясная звезда, горящая сквозь туман. Может, это леди Лессис? Он протянул к свету руку, и сон пропал вместе с видением Туммуз Оргмеина.
Он проснулся от осторожного прикосновения. Кто-то, видимый только черным силуэтом, наклонился над ним и легонько тряс его за плечо. Он уловил слабый запах жасмина. Зашуршала зажигаемая спичка. Когда глаза Релкина привыкли к свету, он увидел, что перед ним стоит Миренсва. Чадру она закинула за голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98