Вам что-нибудь известно об этом?
Свет фонаря заколебался, все в замешательстве уставились друг на друга.
— Итакто? — переспросил Бычеглаз и пожал плечами. — В нашей горе нет места с таким названием.
Самким стал прохаживаться по пещере, повторяя про себя:
— Итакто, итакто…
В дальнем конце помещения стена была гладкая, но никаких рисунков и надписей на ней не было. Самким провел по ней лапой и вдруг подпрыгнул от удивления:
— Смотрите, эта стена не каменная!
Это был занавес, сделанный из какого-то грубого материала. Сосновой смолой к нему были приклеены камни и песок, они и создавали эффект каменной стены. Урт Белый осторожно отодвинул занавес. Страшное зрелище предстало глазам собравшихся. На огромном каменном троне сидел ветхий скелет барсука в полном боевом облачении. Альков позади занавеса был полукруглым, его замыкал огромный резной камень.
— Письмена говорят о том, что эти останки принадлежат Старому Броктри, первому Владыке Саламандастрона. — Голос Глинушки эхом прокатился по пещере.
Сапвуд почтительно коснулся закованной в броню лапы:
— Наверняка этому старому барсуку известно, где находится итакто.
Мара стояла, не сводя глаз со скелета. Когда чувство страха отступило, она заметила нечто странное. Выступив вперед, она осмотрела стену сбоку от трона:
— Его лапа словно указывает сюда. Смотрите!
К камню была прикреплена продолговатая медная пластина, позеленевшая и потускневшая от времени. Глинушка дохнула на нее и протерла песком поверхность, так что та заблестела. Вплотную приблизив глаза к пластине, барсучиха внимательно осмотрела ее:
— Совершенно гладкая пластина, на ней ничего не написано.
Все уселись на пол, не сводя глаз с пластины. Бычеглаз повернулся ко входу, где они оставили тело Урта Полосатого:
— Бедный Урт, похоже, он никогда не упокоится под своим итакто.
Мара все смотрела и смотрела на медную пластину, долго и пристально.
— Передай-ка мне фонарь, Самким. Бельчонок сделал, как его просили. Мара поместила фонарь на подлокотнике трона, рядом с лапой скелета.
— У кого острое зрение? Сапвуд поднял лапу:
— Похоже, мои гляделки видят получше остальных.
— Тогда сядь сюда и скажи, что ты видишь, Сапвуд.
Мара подвинулась, и сержант занял ее место. Он сидел, глядя на сверкающий металл, тускло блестевший в свете фонаря:
— Ох, клянусь хвостом! Я вижу слова — вернее, буквы, — хотя не знаю, что они означают. Никогда не учился письму. Слишком занят был другими делами, всякие битвы, знаете ли, сражения…
— Самким, — прервала зайца Глинушка, — дай ему свой меч. Сапвуд, ты можешь нацарапать на полу те буквы, что видишь?
— Конечно.
Это была надпись на языке барсуков, и Глинушка торжествующе прочла:
— Итакто! — Затем она поместила свою лапу на пластину и провела вдоль нее лапой через всю комнату. Лапа уперлась в каменный выступ сбоку от трона. — Дайте фонарь. Это здесь! Видите, на этом выступе вырезано слово? Оно находится прямо напротив слова на медной пластине, только в зеркальном отражении. Это слово не «итакто», а «откати».
Урт Белый выглядел озадаченным. Он стал повторять слово снова и снова, сначала быстро, затем помедленнее:
— Откати, откати! — Тяжело подойдя к камню, он ухватил его своими мощными лапами, усмехнулся и глянул на друзей: — Отойдите с дороги!
Мара знала, что Урт Белый обладает чудовищной силой, но даже она сомневалась в том, что ему под силу сдвинуть гигантский обломок скалы. Она хотела было выступить вперед и предложить свою помощь, но Глинушка предостерегающе подняла лапу:
— Не надо, Мара. Он сам справится.
Упершись покрепче задними лапами, отчего те стали похожи на два дубовых ствола, Урт напрягся изо всех сил. Приникнув к камню, он громоподобно взревел и оторвал валун от пола.
Широко раскрыв глаза от страха, Бычеглаз схватил Сапвуда за лапу:
— Гром и молния! Он не откатил его… просто поднял! Урт Белый сделал три шага и опустил валун на пол. Громкий стук заставил задрожать стены пещеры. Камень прикрывал дыру. Держа фонарь, Мара и Самким легли на пол, и их глазам предстали древние сокровища барсуков Саламандастрона!
Жемчуг южных морей, серебряные чаши и золотые блюда, драгоценное оружие, выкованное лапами прежних Повелителей Горы, — длинные мечи, сабли, рапиры, странные кривые мечи, щиты, копья, пики, кинжалы и палицы, — сделанные из дорогих пород дерева и драгоценных металлов. Все это лежало огромной сверкающей кучей, распространяя во все стороны отблески синего, красного и янтарного света. Этот свет мелькал перед глазами Мары, и в памяти ее вспыхнуло то мгновение, когда Клитч пытался выведать у нее что-либо о сокровищах горы.
— Так вот они, сокровища барсуков!
Урта Полосатого похоронили в парадном облачении там, где он просил.
41
Хо, привет аббатству!
Вера Иголка даже подпрыгнула на месте:
— Клянусь колючками, это же Труг! Труган перегнулась через парапет и радостно затрясла головой:
— Ой, это же мой братец! Где ты пропадал так долго и что это за птицы с тобой?
Труг, внешне очень похожий на возвратившегося с поля брани героя, вальяжно шагал по дороге. На голове его красовалась шапочка, снятая с побежденного им горностая, который в свою очередь снял ее с побежденной выдры. В шапочке залихватски торчало великолепное соколиное перо. Труг смахнул с головы свой головной убор и низко поклонился:
— Добрый день, милые дамы. Позвольте представить: мои друзья Рокангус, Кривой Клюв, Ржаное Крыло и Острый Коготь. Прошу принять их наилучшим образом.
Попозже в этот же день аббатиса Долина с удовольствием следила за тем, как Труг, покачивая крошку Думбла на колене, справляется с полдником, накрытым по такому случаю для выдры и четырех соколов прямо в саду. Думбл без устали рассказывал сногсшибательные истории о том, как он совершил героический перелет в мешке.
Наконец опустился вечер, и Труган повела Думбла спать. Труг сидел, разомлев, за бутылью октябрьского эля, донельзя довольный тем, что вернулся домой, в свое возлюбленное аббатство. К нему как раз явилась почетная депутация, возглавляемая старым Тоддом Иголкой, который подарил герою специально для него вырезанные из яблоневого дерева миску и ложку. Почтенный еж, неловко опираясь на трость, пытался произнести поздравительную речь:
— Мой дорогой, у меня мало слов, но этот дар я приношу от чистого сердца. Я вырезал это специально для тебя, Труг. Рэдволл обязан тебе жизнью. Посмотри на миску, вот здесь вырезано твое имя и все такое, а брат Ревунчик сказал, что в любой момент, стоит тебе только захотеть, он наполнит ее супом.
Поздно ночью все собрались в саду у костра. Лето близилось к концу, и ночи стали прохладнее. Брат Остролист протянул свою кружку, чтобы ее еще раз наполнили сидром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Свет фонаря заколебался, все в замешательстве уставились друг на друга.
— Итакто? — переспросил Бычеглаз и пожал плечами. — В нашей горе нет места с таким названием.
Самким стал прохаживаться по пещере, повторяя про себя:
— Итакто, итакто…
В дальнем конце помещения стена была гладкая, но никаких рисунков и надписей на ней не было. Самким провел по ней лапой и вдруг подпрыгнул от удивления:
— Смотрите, эта стена не каменная!
Это был занавес, сделанный из какого-то грубого материала. Сосновой смолой к нему были приклеены камни и песок, они и создавали эффект каменной стены. Урт Белый осторожно отодвинул занавес. Страшное зрелище предстало глазам собравшихся. На огромном каменном троне сидел ветхий скелет барсука в полном боевом облачении. Альков позади занавеса был полукруглым, его замыкал огромный резной камень.
— Письмена говорят о том, что эти останки принадлежат Старому Броктри, первому Владыке Саламандастрона. — Голос Глинушки эхом прокатился по пещере.
Сапвуд почтительно коснулся закованной в броню лапы:
— Наверняка этому старому барсуку известно, где находится итакто.
Мара стояла, не сводя глаз со скелета. Когда чувство страха отступило, она заметила нечто странное. Выступив вперед, она осмотрела стену сбоку от трона:
— Его лапа словно указывает сюда. Смотрите!
К камню была прикреплена продолговатая медная пластина, позеленевшая и потускневшая от времени. Глинушка дохнула на нее и протерла песком поверхность, так что та заблестела. Вплотную приблизив глаза к пластине, барсучиха внимательно осмотрела ее:
— Совершенно гладкая пластина, на ней ничего не написано.
Все уселись на пол, не сводя глаз с пластины. Бычеглаз повернулся ко входу, где они оставили тело Урта Полосатого:
— Бедный Урт, похоже, он никогда не упокоится под своим итакто.
Мара все смотрела и смотрела на медную пластину, долго и пристально.
— Передай-ка мне фонарь, Самким. Бельчонок сделал, как его просили. Мара поместила фонарь на подлокотнике трона, рядом с лапой скелета.
— У кого острое зрение? Сапвуд поднял лапу:
— Похоже, мои гляделки видят получше остальных.
— Тогда сядь сюда и скажи, что ты видишь, Сапвуд.
Мара подвинулась, и сержант занял ее место. Он сидел, глядя на сверкающий металл, тускло блестевший в свете фонаря:
— Ох, клянусь хвостом! Я вижу слова — вернее, буквы, — хотя не знаю, что они означают. Никогда не учился письму. Слишком занят был другими делами, всякие битвы, знаете ли, сражения…
— Самким, — прервала зайца Глинушка, — дай ему свой меч. Сапвуд, ты можешь нацарапать на полу те буквы, что видишь?
— Конечно.
Это была надпись на языке барсуков, и Глинушка торжествующе прочла:
— Итакто! — Затем она поместила свою лапу на пластину и провела вдоль нее лапой через всю комнату. Лапа уперлась в каменный выступ сбоку от трона. — Дайте фонарь. Это здесь! Видите, на этом выступе вырезано слово? Оно находится прямо напротив слова на медной пластине, только в зеркальном отражении. Это слово не «итакто», а «откати».
Урт Белый выглядел озадаченным. Он стал повторять слово снова и снова, сначала быстро, затем помедленнее:
— Откати, откати! — Тяжело подойдя к камню, он ухватил его своими мощными лапами, усмехнулся и глянул на друзей: — Отойдите с дороги!
Мара знала, что Урт Белый обладает чудовищной силой, но даже она сомневалась в том, что ему под силу сдвинуть гигантский обломок скалы. Она хотела было выступить вперед и предложить свою помощь, но Глинушка предостерегающе подняла лапу:
— Не надо, Мара. Он сам справится.
Упершись покрепче задними лапами, отчего те стали похожи на два дубовых ствола, Урт напрягся изо всех сил. Приникнув к камню, он громоподобно взревел и оторвал валун от пола.
Широко раскрыв глаза от страха, Бычеглаз схватил Сапвуда за лапу:
— Гром и молния! Он не откатил его… просто поднял! Урт Белый сделал три шага и опустил валун на пол. Громкий стук заставил задрожать стены пещеры. Камень прикрывал дыру. Держа фонарь, Мара и Самким легли на пол, и их глазам предстали древние сокровища барсуков Саламандастрона!
Жемчуг южных морей, серебряные чаши и золотые блюда, драгоценное оружие, выкованное лапами прежних Повелителей Горы, — длинные мечи, сабли, рапиры, странные кривые мечи, щиты, копья, пики, кинжалы и палицы, — сделанные из дорогих пород дерева и драгоценных металлов. Все это лежало огромной сверкающей кучей, распространяя во все стороны отблески синего, красного и янтарного света. Этот свет мелькал перед глазами Мары, и в памяти ее вспыхнуло то мгновение, когда Клитч пытался выведать у нее что-либо о сокровищах горы.
— Так вот они, сокровища барсуков!
Урта Полосатого похоронили в парадном облачении там, где он просил.
41
Хо, привет аббатству!
Вера Иголка даже подпрыгнула на месте:
— Клянусь колючками, это же Труг! Труган перегнулась через парапет и радостно затрясла головой:
— Ой, это же мой братец! Где ты пропадал так долго и что это за птицы с тобой?
Труг, внешне очень похожий на возвратившегося с поля брани героя, вальяжно шагал по дороге. На голове его красовалась шапочка, снятая с побежденного им горностая, который в свою очередь снял ее с побежденной выдры. В шапочке залихватски торчало великолепное соколиное перо. Труг смахнул с головы свой головной убор и низко поклонился:
— Добрый день, милые дамы. Позвольте представить: мои друзья Рокангус, Кривой Клюв, Ржаное Крыло и Острый Коготь. Прошу принять их наилучшим образом.
Попозже в этот же день аббатиса Долина с удовольствием следила за тем, как Труг, покачивая крошку Думбла на колене, справляется с полдником, накрытым по такому случаю для выдры и четырех соколов прямо в саду. Думбл без устали рассказывал сногсшибательные истории о том, как он совершил героический перелет в мешке.
Наконец опустился вечер, и Труган повела Думбла спать. Труг сидел, разомлев, за бутылью октябрьского эля, донельзя довольный тем, что вернулся домой, в свое возлюбленное аббатство. К нему как раз явилась почетная депутация, возглавляемая старым Тоддом Иголкой, который подарил герою специально для него вырезанные из яблоневого дерева миску и ложку. Почтенный еж, неловко опираясь на трость, пытался произнести поздравительную речь:
— Мой дорогой, у меня мало слов, но этот дар я приношу от чистого сердца. Я вырезал это специально для тебя, Труг. Рэдволл обязан тебе жизнью. Посмотри на миску, вот здесь вырезано твое имя и все такое, а брат Ревунчик сказал, что в любой момент, стоит тебе только захотеть, он наполнит ее супом.
Поздно ночью все собрались в саду у костра. Лето близилось к концу, и ночи стали прохладнее. Брат Остролист протянул свою кружку, чтобы ее еще раз наполнили сидром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60