Но уже тогда, когда он произносил эти слова, они резанули его слух своей фальшивостью. Не тот человек был Юстин, чтобы в одиночестве зализывать свои раны.
Джошуа, должно быть, угадал его мысли.
– Тогда эти раны должны быть куда глубже, чем мы думаем, потому что прежде он никогда не зарывался так от всех. Кроме того, меня очень беспокоит его отбор информации. Ты не сможешь каким-то способом раздобыть список литературы, которую он запрашивал?
– Возможно. – Корвин поскреб щеку. – Послушай, а ты не напоминал ему, что сегодня вечером мы держим семейный военный совет Моро?
– Да, – кивнул Джошуа. – Он сказал, что постарается быть.
– О'кей, – медленно произнес Корвин. – О'кей. Но я не говорил с тобой, поэтому не могу знать, что ты уже напомнил ему об этом. Я позвоню ему немедленно как образцовый старший брат и заодно постараюсь из него что-нибудь выудить. Хорошо?
– Прекрасно. Спасибо, Корвин, а то я просто с ума сходил, не зная, что и делать.
– Никаких проблем. Увидимся вечером.
Изображение Джошуа исчезло. Нахмурив брови, Корвин набрал номер Академии Кобр и попросил к телефону Юстина. Через секунду на экране возникло лицо брата.
– Алло? О, Корвин, привет. Чем могу быть полезен?
На секунду Корвин утратил даже дар речи. Он что-то не помнил другого такого случая, чтобы Юстин был настолько холодно вежлив, настолько деловит, это было единственное слово, которое точнее всего характеризовало его тон и вид.
– М-м, я позвонил только для того, чтобы узнать, приедешь ли ты сегодня на семейный совет, – произнес он наконец. – Полагаю, отец сказал тебе об этом?
– Да, примерно пару дней назад. И Джошуа уже позвонил сегодня и напомнил. Насколько я понимаю, тетя Гвен тоже придет.
– Вот те на, – подумал Корвин и мысленно скривил губы. А он-то предполагал оставить этот лакомый кусочек Юстину на закуску и самому сообщить брату о том приятном сюрпризе, который ожидал его. Тетя Гвен, младшая сестра Джонни, еще с детства была любимой родственницей Юстина. Но с тех пор, как шесть лет назад она переехала на Палатин, ее визиты к ним стали большой редкостью, путь-то теперь был не ближний.
– Да, это правда, – сказал он Юстину. – Она – одна из тех геологов, кто занимается обработкой квасаманских данных.
Корвину показалось, что при упоминании о Квасаме, губы Юстина слегка скривились, но наверняка он не был в этом уверен.
– Да, папа говорил об этом. Ладно, как я уже сказал Джошуа, я постараюсь быть.
– А что может помешать тебе? – осторожно поинтересовался Корвин, стараясь говорить обычным тоном. – Ты же еще не работаешь, правда?
– Официально, нет. Но сейчас я кое над чем работаю, что мне хотелось бы завершить побыстрее.
– Что же это такое?
Лицо Юстина никак не изменилось.
– Ты узнаешь об этом, когда работа будет закончена. А пока мне бы не хотелось говорить об этом.
– Ладно. Поговорим позже.
– Пока. – Экран померк, и Корвин откинулся на спинку кресла. Экспедиция на Квасаму определенно изменила его младшего брата, и он бы сказал, что не в лучшую сторону. Все же для некоторых вещей, как он уже сказал Джошуа, просто требуется время, чтобы прийти в норму.
Зазвонил аппарат внутренней связи: должно быть, Юту с чем-то новым по сети радиовещания, на что требовалось немедленно дать официальный ответ. Вздохнув, Корвин повернулся к аппарату и, отогнав беспокойные мысли о Юстине на второй план, вернулся к своей работе.
Для Пайера все стало, как в прежние времена. Почти.
Приглашения на обед от семейства Моро в списке своих личных дел он всегда расценивал как приоритетные, и не только потому, что ему нравилась их компания, а также из-за того, что они негласно рассматривали его как члена своей семьи, а эта честь распространялась только на очень ограниченное число посторонних лиц. На протяжении многих лет ему пришлось наблюдать, как трое маленьких мальчиков с высоких стульчиков постепенно переместились на взрослые сиденья и стали равноправными участниками домашнего совета, пользоваться привилегией познакомиться со сложными, запутанными лабиринтами политики Миров Кобр, узнать Гвен Моро, которая была всего на три года старше его, и узнать настолько хорошо, что он уже подумывал о женитьбе на ней. Вот и этим вечером, когда он окидывал взглядом стол, прислушиваясь к светской беседе и внося в нее свою посильную лепту, в памяти его, подобно аромату хорошего кофе, проносились воспоминания о более счастливых временах.
Но сегодня радость дома была омрачена, и все их попытки рассеять тучи, сгустившиеся над пустым стулом Юстина и отбрасывающие тени на все собрание, оказались безуспешными. Правда, Джонни заверял всех, что к началу дискуссии Юстин непременно будет. Но по мере того, как обед дошел до десерта, а потом и кофе, Пайер стал сильно сомневаться в этом.
Но для Пайера еще хуже добровольной ссылки Юстина была холодная уверенность в том, что в этом была определенная доля его, Пайера, вины.
Не только потому, что он был инструктором Юстина в тренировке его как Кобры, человеком, ответственным за подготовку юноши для участия в миссии. Пайер и раньше тренировал Кобр, и если Юстину не удалось развить в себе этот налет паранойи в своей защите, который так нужен человеку в опасности, то в этом были повинны характерные особенности его личности. А ведь это было в его силах – запретить Юстину участвовать в миссии, но Совету было угодно, чтобы на борту корабля находились оба близнеца, и Пайеру нечего было ему противопоставить, чтобы оправдать исключение близнецов из экспедиции.
Но если бы тогда он последовал за бронированным автобусом, когда из Солласа Мофф повез Юстина в Пурму…
Этот сценарий вот уже бесчисленное количество раз проигрывал он в своем мозгу по пути на Авентайн, и сейчас еще мысли об этом в спокойные минуты продолжали преследовать его. Если бы он не оставил автобус тогда, то смог бы вызволить Юстина на первой же остановке. Вдвоем они бы освободили Ринштадта и Серенкова. Или мог бы подождать до прибытия автобуса к зданию особой безопасности, а потом вернуться и спасти остальных. Тогда Юстину не пришлось бы оказаться в глубоком тылу на территории противника и быть лишенным внешней поддержки, на которую он так рассчитывал. И самому ему не пришлось бы так хорошо узнать, что и Кобре ведомо чувство страха, и даже паника, ведь Кобра такой же человек, как все.
Обед подошел к концу, и вся компания переместилась в гостиную. Но не успел Джонни перейти к делу, как в дверь тихо постучали, и в комнату вошел Юстин, собственной персоной.
За его появлением последовал короткий момент неловкого замешательства, когда каждый пытался найти правильный баланс между проявлением радушия и интереса, обыденности и обеспокоенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98