Но в одном я уверен: именно здесь агнеры установят свой передатчик, который будет направлять их корабли.
Внезапно Катя заметила на полях карты запись, сделанную ручкой: «предпл. 19.03.20… мжд. 14 и 14.30 ». В этой короткой записи, казалось, не было смысла, но внезапно девочка почувствовала во рту сухость.
– Сегодня какое число? – быстро спросила она.
– Я тебе что, Туркина, календарь? Вообще уясни, что я дурацкие вопросы терпеть ненавижу! – пробурчал Пузиков.
Он так проголодался, что характер у него вконец испортился. Впрочем, испортился не так уж и сильно, поскольку не был сахарным и в состоянии насыщения.
– Сегодня восемнадцатое, вторник, – сказал Федор. – Завтра девятнадцатое. Эй, что с тобой такое? У тебя завтра день рождения?
– Агнеры. Их корабли будут здесь завтра. Между двумя и половиной третьего… – с трудом выговорила Катя.
Ее захлестнуло отчаяние.
Четыре мальчишеских глаза недоверчиво обратились к ней.
– Смотрите, – начала быстро говорить Туркина, – профессор записал завтрашнее число и время. По его расчетам, агнеры установят передатчик завтра. А это значит, значит…
– Что их космические базы тоже прибудут завтра и начнется нашествие! – закончил за нее Федор.
Ребята замолчали. Они были ошарашены. Никто не думал, что все начнется так скоро.
Теперь многие вещи стали им совершенно ясны. Мозаика складывалась из отдельных фрагментов, образуя целостную, но крайне неутешительную картину.
Вот почему профессор К. И. Слощей так спешил в их тихий провинциальный город, и вот почему наблюдательные зонды агнеров, почти уже не скрываясь, носились над их городом! Так, значит, до намеченного часа излучения пульсара остались всего сутки, причем даже неполные! Всего каких-то пятнадцать-восемнадцать часов отделяло Землю от возможной опасности порабощения!
Федор схватил карту. Семь сходящихся линий! Но как узнать, далеко ли это от города? Любая даже самая незначительная ошибка приведет к тому, что они разминутся. Ага, у карты должен быть масштаб! Вот он!
– У кого-нибудь есть линейка? – нетерпеливо спросил Макаров.
– Ага, двадцать пять линеек! Выбирай любую! А штангенциркуля тебе не надо? – желчно фыркнул Пузиков.
Но Федору и так уже стало ясно, что линейки ни у кого нет. Обстоятельства, при которых они сегодня покидали школу, не располагали к тому, чтобы захватывать с собой сумки. Одеться успели, и на том спасибо.
После продолжительных поисков Туркина обнаружила в кармане обрывок листа в клеточку (кажется, одну из посланных к ней записок) и, наложив его на карту, высчитала, что от города до указанного на карте места километров пятнадцать. Главным ориентиром должна служить расположенная неподалеку от указанной точки деревенька Марфино.
– И это чего, нам пешком переться? – возмутился Пузиков. – Нет, так не пойдет! У меня ноги не лишние. Ну и найдем мы даже этих агнеров, когда они будут устанавливать передатчик, и тогда что? С дубинкой на них лезть?
– Если надо, то и с дубинкой, – сказал Федор.
Борька ехидно расшаркался ножкой:
– Вот уж спасибочки! Мерси, как говорится! Уж не знаю, как вы, а я сегодня видел агнера. Такой дядя, что жуть берет. Ростом с метр, зато плечи шире шкафа. Вот и лезли бы на него с дубиной. Меньше надо было на лестнице отсиживаться.
Однако какую бы волну ни гнал Борька, было ясно, что другого выхода у них нет. Хочешь не хочешь – завтра придется пробираться за город и стараться всеми силами, даже, возможно, ценой жизни сорвать агнерам установку передатчика, который направит из гиперпространства их ускоренные вспышкой пульсара военные базы.
– Эх, жаль мы не можем никому сказать! Никого предупредить! – Катя досадливо стукнула себя кулаком по коленке.
Федор усмехнулся:
– В том-то и дело, что позвонить мы можем. Хоть на радио, хоть на телевидение, хоть в министерство обороны. Набирай номер и звони. Только кто нам поверит? Мало им туда всяких психов трезвонит? А особенно если они просекут по голосам, что мы подростки, тут уж совсем дохлое дело. Решат, что мы хотим приколоться. Типа начитались пацаны фантастики и все такое.
– Эй вы! Хватит лясы точить! Я за себя не ручаюсь! – вдруг подал голос Пузиков.
Толстяк стоял и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– В каком смысле не ручаешься?
– А в таком. Если мы немедленно не пойдем в столовую, я сожру кого-нибудь из вас, – заявил категорично Пузиков.
– Кого конкретно?
– Не мечтай, что тебя, Макаров! Ты костлявый. Скорее всего, Туркину-Буркину.
Вздохнув, Катя взглянула на часы.
– Так и быть, отведу тебя, пока меня не сожрали! – сказала она. – Пойдем, мелкий воришка!
Часом позже Федор лежал на ковре-самолете – изъеденном молью половике с огромными кистями – и, подложив под голову белую бороду Старика Хоттабыча, изо всех сил пытался заснуть. Рядом, выводя горлом неподражаемые рулады, храпел Пузиков.
«Ну вот! Последняя, быть может, ночь в моей жизни, а я должен слушать этого храпуна!» – раздраженно думал Макаров.
Несколько раз он принимался толкать Борьку кулаком, но тот даже не просыпался.
Впрочем, не все было так плохо. В желудке Федор ощущал непривычную сытость. Несмотря на то, что все продукты в столовой оказались запертыми на внушительных размеров замок, им удалось обнаружить котел с остатками утренней каши и глубокую кастрюлю с подливкой. Не бог весь как разнообразно, но зато какой вкусной казалась эта еда, на которую дома они бы и не посмотрели!
– Федор! – прерывая его мысли, вдруг окликнула его Катя.
Туркина высунулась из окошка избушки на курьих ножках и смотрела на Макарова.
– Что? – отозвался он.
– Ты не спишь?
– Как я могу спать, если я с тобой разговариваю? – резонно заметил Федор.
– Э-э… Вообще-то верно. А почему ты не спишь?
– Я не могу спать с Пузиковым! Он храпит.
– Знаешь что… – нерешительно начала Катя.
– Что?
– Иди ко мне в избушку! Здесь тесновато, но как-нибудь поместимся.
Сердце у Федора заколотилось.
– Иду! – сказал он.
Было очень приятно засыпать, ощущая на своем плече голову Кати Туркиной. Новое, никогда прежде не изведанное чувство охватило Федора. Он радовался, несмотря на то что завтра им предстоял день, полный опасностей, день, который, очень возможно, станет черным днем для Земли.
– О чем ты думаешь? – спросила Катя.
– Сам не знаю, о чем, – признался Макаров. – О разном. Например, о том, что мне хорошо. Еще думаю о завтрашнем дне и об Арнольде.
– Арнольд – это кто?
– Мой пес. Московская сторожевая с овчаркой. Я хочу взять его с собой, когда мы отправимся искать то место.
– Зачем тебе Арнольд?
– Собаки чувствуют инопланетян. У них особое чутье на тарелки и вообще на все непознанное.
– Запах, что ли, они улавливают?
– Ну уж не знаю. Запах или, может, ультразвук какой, который производят тарелки, но собаки его чуют!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Внезапно Катя заметила на полях карты запись, сделанную ручкой: «предпл. 19.03.20… мжд. 14 и 14.30 ». В этой короткой записи, казалось, не было смысла, но внезапно девочка почувствовала во рту сухость.
– Сегодня какое число? – быстро спросила она.
– Я тебе что, Туркина, календарь? Вообще уясни, что я дурацкие вопросы терпеть ненавижу! – пробурчал Пузиков.
Он так проголодался, что характер у него вконец испортился. Впрочем, испортился не так уж и сильно, поскольку не был сахарным и в состоянии насыщения.
– Сегодня восемнадцатое, вторник, – сказал Федор. – Завтра девятнадцатое. Эй, что с тобой такое? У тебя завтра день рождения?
– Агнеры. Их корабли будут здесь завтра. Между двумя и половиной третьего… – с трудом выговорила Катя.
Ее захлестнуло отчаяние.
Четыре мальчишеских глаза недоверчиво обратились к ней.
– Смотрите, – начала быстро говорить Туркина, – профессор записал завтрашнее число и время. По его расчетам, агнеры установят передатчик завтра. А это значит, значит…
– Что их космические базы тоже прибудут завтра и начнется нашествие! – закончил за нее Федор.
Ребята замолчали. Они были ошарашены. Никто не думал, что все начнется так скоро.
Теперь многие вещи стали им совершенно ясны. Мозаика складывалась из отдельных фрагментов, образуя целостную, но крайне неутешительную картину.
Вот почему профессор К. И. Слощей так спешил в их тихий провинциальный город, и вот почему наблюдательные зонды агнеров, почти уже не скрываясь, носились над их городом! Так, значит, до намеченного часа излучения пульсара остались всего сутки, причем даже неполные! Всего каких-то пятнадцать-восемнадцать часов отделяло Землю от возможной опасности порабощения!
Федор схватил карту. Семь сходящихся линий! Но как узнать, далеко ли это от города? Любая даже самая незначительная ошибка приведет к тому, что они разминутся. Ага, у карты должен быть масштаб! Вот он!
– У кого-нибудь есть линейка? – нетерпеливо спросил Макаров.
– Ага, двадцать пять линеек! Выбирай любую! А штангенциркуля тебе не надо? – желчно фыркнул Пузиков.
Но Федору и так уже стало ясно, что линейки ни у кого нет. Обстоятельства, при которых они сегодня покидали школу, не располагали к тому, чтобы захватывать с собой сумки. Одеться успели, и на том спасибо.
После продолжительных поисков Туркина обнаружила в кармане обрывок листа в клеточку (кажется, одну из посланных к ней записок) и, наложив его на карту, высчитала, что от города до указанного на карте места километров пятнадцать. Главным ориентиром должна служить расположенная неподалеку от указанной точки деревенька Марфино.
– И это чего, нам пешком переться? – возмутился Пузиков. – Нет, так не пойдет! У меня ноги не лишние. Ну и найдем мы даже этих агнеров, когда они будут устанавливать передатчик, и тогда что? С дубинкой на них лезть?
– Если надо, то и с дубинкой, – сказал Федор.
Борька ехидно расшаркался ножкой:
– Вот уж спасибочки! Мерси, как говорится! Уж не знаю, как вы, а я сегодня видел агнера. Такой дядя, что жуть берет. Ростом с метр, зато плечи шире шкафа. Вот и лезли бы на него с дубиной. Меньше надо было на лестнице отсиживаться.
Однако какую бы волну ни гнал Борька, было ясно, что другого выхода у них нет. Хочешь не хочешь – завтра придется пробираться за город и стараться всеми силами, даже, возможно, ценой жизни сорвать агнерам установку передатчика, который направит из гиперпространства их ускоренные вспышкой пульсара военные базы.
– Эх, жаль мы не можем никому сказать! Никого предупредить! – Катя досадливо стукнула себя кулаком по коленке.
Федор усмехнулся:
– В том-то и дело, что позвонить мы можем. Хоть на радио, хоть на телевидение, хоть в министерство обороны. Набирай номер и звони. Только кто нам поверит? Мало им туда всяких психов трезвонит? А особенно если они просекут по голосам, что мы подростки, тут уж совсем дохлое дело. Решат, что мы хотим приколоться. Типа начитались пацаны фантастики и все такое.
– Эй вы! Хватит лясы точить! Я за себя не ручаюсь! – вдруг подал голос Пузиков.
Толстяк стоял и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– В каком смысле не ручаешься?
– А в таком. Если мы немедленно не пойдем в столовую, я сожру кого-нибудь из вас, – заявил категорично Пузиков.
– Кого конкретно?
– Не мечтай, что тебя, Макаров! Ты костлявый. Скорее всего, Туркину-Буркину.
Вздохнув, Катя взглянула на часы.
– Так и быть, отведу тебя, пока меня не сожрали! – сказала она. – Пойдем, мелкий воришка!
Часом позже Федор лежал на ковре-самолете – изъеденном молью половике с огромными кистями – и, подложив под голову белую бороду Старика Хоттабыча, изо всех сил пытался заснуть. Рядом, выводя горлом неподражаемые рулады, храпел Пузиков.
«Ну вот! Последняя, быть может, ночь в моей жизни, а я должен слушать этого храпуна!» – раздраженно думал Макаров.
Несколько раз он принимался толкать Борьку кулаком, но тот даже не просыпался.
Впрочем, не все было так плохо. В желудке Федор ощущал непривычную сытость. Несмотря на то, что все продукты в столовой оказались запертыми на внушительных размеров замок, им удалось обнаружить котел с остатками утренней каши и глубокую кастрюлю с подливкой. Не бог весь как разнообразно, но зато какой вкусной казалась эта еда, на которую дома они бы и не посмотрели!
– Федор! – прерывая его мысли, вдруг окликнула его Катя.
Туркина высунулась из окошка избушки на курьих ножках и смотрела на Макарова.
– Что? – отозвался он.
– Ты не спишь?
– Как я могу спать, если я с тобой разговариваю? – резонно заметил Федор.
– Э-э… Вообще-то верно. А почему ты не спишь?
– Я не могу спать с Пузиковым! Он храпит.
– Знаешь что… – нерешительно начала Катя.
– Что?
– Иди ко мне в избушку! Здесь тесновато, но как-нибудь поместимся.
Сердце у Федора заколотилось.
– Иду! – сказал он.
Было очень приятно засыпать, ощущая на своем плече голову Кати Туркиной. Новое, никогда прежде не изведанное чувство охватило Федора. Он радовался, несмотря на то что завтра им предстоял день, полный опасностей, день, который, очень возможно, станет черным днем для Земли.
– О чем ты думаешь? – спросила Катя.
– Сам не знаю, о чем, – признался Макаров. – О разном. Например, о том, что мне хорошо. Еще думаю о завтрашнем дне и об Арнольде.
– Арнольд – это кто?
– Мой пес. Московская сторожевая с овчаркой. Я хочу взять его с собой, когда мы отправимся искать то место.
– Зачем тебе Арнольд?
– Собаки чувствуют инопланетян. У них особое чутье на тарелки и вообще на все непознанное.
– Запах, что ли, они улавливают?
– Ну уж не знаю. Запах или, может, ультразвук какой, который производят тарелки, но собаки его чуют!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39