Дай только вспомню, как это делается. - Снегурочка ненадолго задумалась, а потом хлопнула в ладоши и крикнула: - Тучи, первая, вторая, третья, слушай мою команду! Беглым огнем, пли! Сбросить весь снегозапас!
Тучи надулись, словно большие белые киты, и из них вдруг повалил снег. Он валил такими крупными хлопьями, что вскоре на ближних к Останкину улицах его нанесло уже по пояс. Прохожие увязали, встали трамваи, машины на дорогах. Сани Снегурочки неслись в сплошной белой пелене, а снизу доносились удивленные, восхищенные, испуганные голоса: «Да что же это? Ничего не понимаю! Поразительно!»
- Класс! Они меня послушались! - обрадовалась Снегурочка. - А теперь - вьюга! Эй, вьюга, слышишь меня? Начинай свою пляску!
В тот же миг завыла вьюга, и весь снег, взметнувшись, оказался в воздухе. В одно мгновение исчезли расплывчатые пятна горящих фонарей и окон - все слилось в диком снежном танце. Ваня изо всех сил вцепился в борта саней. Он уже не понимал, где земля, где небо, не видел ничего вокруг. Только Снегурочка, Сугроб и олень Васька чувствовали себя в родной стихии. Снегурочка стояла на передке саней и движениями рук управляла вьюгой, словно опытный дирижер оркестром. Сугроб лихо пел старинную снеговиковскую песню, начинавшуюся словами: «Снеговики, ура, вперед! Мороз и стужа нас зовет!» А олень Васька, не дожидаясь понуканий, несся во весь опор, так что у седоков лишь ветер свистел в ушах.
Вскоре они были у Останкинской башни. На месте каждого охранявшего Останкино милиционера уже давно образовался сугроб, но, даже если кто-то из блюстителей порядка и ухитрялся выкопаться наружу, никто из них не видел оленя, запряженного в сани, который пронесся над оградой и мягко опустился вместе со своей упряжкой в нескольких метрах от башни. Ваня неосмотрительно сделал шаг и сразу с головой провалился. Хорошо, что Сугроб успел ухватить его за шиворот и вытащить наружу.
- Эй, ты, голова два уха, поосторожнее! - сказал он и протянул мальчику сплетенные снегоступы.
- Тихо! Сюда кто-то летит! - шепнула Снегурочка.
Ваня пригляделся и, несмотря на снегопад, увидел мелькавшие в небе темные точки. Точки увеличивались, приобретали очертания: на широкое пространство перед башней опускались летательные устройства, из которых, кряхтя, выбирались старые ведьмы и резво выскакивали молодые.
Если старые ведьмы предпочитали древние метлы и ступы, то молодые прибывали в роскошных иномарках - «БМВ» и «мерседесах» - и, опускаясь на засыпанную снегом землю, лихо хлопали дверцами и пикали сигнализацией. В железнодорожном вагоне, управляемом дюжиной скелетов, прилетели черти, а в ржавом автобусе, который совсем недавно валялся на свалке за городом, примчались упыри, оборотни и вурдалаки. Метель застилала глаза, и нечисть налетала друг на друга, увязала в сугробах и ругалась.
- Вот уж не ожидали такого от Кощея! Другого места выбрать, что ли, не мог, черт лысый? То ли дело Лысая гора! - возмущались одни.
- Еле дорогу нашли! Половина наших в пурге заблудилась! - жаловались другие.
- А где Кощей? Не прилетел еще? - спрашивала у всех косая на левый глаз и перекошенная на правый бок хромая ведьма, прилетевшая в украшенной черепами ступе. («Вы ее знаете? Это сама чертова бабушка!» - уважительно шепталась за ее спиной нечисть.)
- Да нет, бабуся, пока не видно, - отвечали ей.
- Ась? Громче говори, милочка! Ничего не слышу! - еле-еле ворочала языком чертова бабушка.
Пока нечисть делилась последними сплетнями, Снегурочка прокралась к брошенным ступам и незаметно стащила три темных ведьминских плаща. В один плащ она завернулась сама, а два других протянула Ване и снеговику. От плаща пахло затхлостью и мышами, зато в нем мальчик мог спокойно разгуливать среди нечисти, не опасаясь быть узнанным.
Внезапно рев и вой непогоды был перекрыт страшным воплем, и на площадку перед Останкинской башней обрушилась ступа. В ступе сидел Кощей Бессмертный и тер лоб со вздувавшейся на нем шишкой, на чем свет ругая Бабу Ягу:
- Ты что, старая, не видишь, куда летишь?
- Разве я нарочно? Поди полетай, когда все гляделки залепило! - оправдывалась Баба Яга.
А дело было вот в чем. Не разглядев сквозь метель Останкинской башни, старуха врезалась в нее. Весь удар принял на себя лоб сидящего с краю Кощея. Не будь он бессмертным, ему пришлось бы плохо.
Увидев Кощея, все приглашенные на шабаш почтительно склонили головы. Он откинул плащ и выпрямился во весь свой могучий рост. Костлявым пальцем с длинным желтым ногтем Кощей очертил в воздухе круг, и внезапно сразу в нескольких местах загорелись костры. Не было ни сучьев, ни дыма, ни копоти - костры горели прямо на снегу, а над ними с визгом летала нечисть.
Позволив молодым ведьмам полетать и размяться, Кощей топнул ногой, а затем с усилием, словно сопротивляясь чему-то невидимому, поднял над головой раскрытые ладони. Тотчас вокруг Останкинской башни возникла волшебная преграда. За ней густо сыпал снег, завывала вьюга, но внутрь она не могла пробиться. По краям преграды запылали факелы, распространяя смрадный и удушливый запах серы.
- Кощей поставил невидимую стену! Теперь никто не сможет ни войти сюда, ни выйти. Никто нас не подслушает, - доносился со всех сторон одобрительный шепот.
Теперь, когда снегопад прекратился, Снегурочке, Сугробу и Ване оставаться незамеченными стало сложнее, и, не очень надеясь на свои плащи, они нырнули за одну из брошенных машин. Тем временем Кощей отдал приказ, и черти с ведьмами стали громоздиться друг на друга, образуя подобие трона. Наступая без разбора на ноги, головы, туловища своих подданных, повелитель поднялся на вершину трона:
- Где ушастая ведьма? Позвать ее сюда! - потребовал Кощей.
Из толпы нечисти выдвинулась слепая морщинистая ведьма, левое ухо которой было огромным, точно парус.
- Меня зовут Ухо Настороже, повелитель! У меня самый чуткий слух в мире. Я слышу, о чем шепчутся травы в лугах и как роют свои ходы дождевые черви, - сказала она.
- Хватит болтать! - прервал ее Кощей. - Отвечай, ты слышишь, где сейчас Дед Мороз?
Ведьма привстала на цыпочки, развернула ухо и стала прислушиваться. Вся нечисть затаила дыхание.
- Я слышу топот копыт ледяных коней. Слышу, как они несутся по северному лесу, - сказала ведьма.
Кощей потер высохшие ладони и ухмыльнулся. Железная челюсть у него в кармане защелкала зубами.
- Великолепно! Значит, старикан уже скачет сюда! А с собой ли у него первое мгновение нового тысячелетия?
- Я слышу, как у него в кармане в ледяной шкатулке звучит что-то маленькое и нетерпеливое.
- Это оно… первое мгновение… - прошептал Кощей и, внезапно повысив голос, крикнул: - Где глазастая ведьма? Позовите ее!
Из толпы нечистой силы, непрерывно кланяясь, вышла молодая костлявая ведьма с большими глазами навыкате:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Тучи надулись, словно большие белые киты, и из них вдруг повалил снег. Он валил такими крупными хлопьями, что вскоре на ближних к Останкину улицах его нанесло уже по пояс. Прохожие увязали, встали трамваи, машины на дорогах. Сани Снегурочки неслись в сплошной белой пелене, а снизу доносились удивленные, восхищенные, испуганные голоса: «Да что же это? Ничего не понимаю! Поразительно!»
- Класс! Они меня послушались! - обрадовалась Снегурочка. - А теперь - вьюга! Эй, вьюга, слышишь меня? Начинай свою пляску!
В тот же миг завыла вьюга, и весь снег, взметнувшись, оказался в воздухе. В одно мгновение исчезли расплывчатые пятна горящих фонарей и окон - все слилось в диком снежном танце. Ваня изо всех сил вцепился в борта саней. Он уже не понимал, где земля, где небо, не видел ничего вокруг. Только Снегурочка, Сугроб и олень Васька чувствовали себя в родной стихии. Снегурочка стояла на передке саней и движениями рук управляла вьюгой, словно опытный дирижер оркестром. Сугроб лихо пел старинную снеговиковскую песню, начинавшуюся словами: «Снеговики, ура, вперед! Мороз и стужа нас зовет!» А олень Васька, не дожидаясь понуканий, несся во весь опор, так что у седоков лишь ветер свистел в ушах.
Вскоре они были у Останкинской башни. На месте каждого охранявшего Останкино милиционера уже давно образовался сугроб, но, даже если кто-то из блюстителей порядка и ухитрялся выкопаться наружу, никто из них не видел оленя, запряженного в сани, который пронесся над оградой и мягко опустился вместе со своей упряжкой в нескольких метрах от башни. Ваня неосмотрительно сделал шаг и сразу с головой провалился. Хорошо, что Сугроб успел ухватить его за шиворот и вытащить наружу.
- Эй, ты, голова два уха, поосторожнее! - сказал он и протянул мальчику сплетенные снегоступы.
- Тихо! Сюда кто-то летит! - шепнула Снегурочка.
Ваня пригляделся и, несмотря на снегопад, увидел мелькавшие в небе темные точки. Точки увеличивались, приобретали очертания: на широкое пространство перед башней опускались летательные устройства, из которых, кряхтя, выбирались старые ведьмы и резво выскакивали молодые.
Если старые ведьмы предпочитали древние метлы и ступы, то молодые прибывали в роскошных иномарках - «БМВ» и «мерседесах» - и, опускаясь на засыпанную снегом землю, лихо хлопали дверцами и пикали сигнализацией. В железнодорожном вагоне, управляемом дюжиной скелетов, прилетели черти, а в ржавом автобусе, который совсем недавно валялся на свалке за городом, примчались упыри, оборотни и вурдалаки. Метель застилала глаза, и нечисть налетала друг на друга, увязала в сугробах и ругалась.
- Вот уж не ожидали такого от Кощея! Другого места выбрать, что ли, не мог, черт лысый? То ли дело Лысая гора! - возмущались одни.
- Еле дорогу нашли! Половина наших в пурге заблудилась! - жаловались другие.
- А где Кощей? Не прилетел еще? - спрашивала у всех косая на левый глаз и перекошенная на правый бок хромая ведьма, прилетевшая в украшенной черепами ступе. («Вы ее знаете? Это сама чертова бабушка!» - уважительно шепталась за ее спиной нечисть.)
- Да нет, бабуся, пока не видно, - отвечали ей.
- Ась? Громче говори, милочка! Ничего не слышу! - еле-еле ворочала языком чертова бабушка.
Пока нечисть делилась последними сплетнями, Снегурочка прокралась к брошенным ступам и незаметно стащила три темных ведьминских плаща. В один плащ она завернулась сама, а два других протянула Ване и снеговику. От плаща пахло затхлостью и мышами, зато в нем мальчик мог спокойно разгуливать среди нечисти, не опасаясь быть узнанным.
Внезапно рев и вой непогоды был перекрыт страшным воплем, и на площадку перед Останкинской башней обрушилась ступа. В ступе сидел Кощей Бессмертный и тер лоб со вздувавшейся на нем шишкой, на чем свет ругая Бабу Ягу:
- Ты что, старая, не видишь, куда летишь?
- Разве я нарочно? Поди полетай, когда все гляделки залепило! - оправдывалась Баба Яга.
А дело было вот в чем. Не разглядев сквозь метель Останкинской башни, старуха врезалась в нее. Весь удар принял на себя лоб сидящего с краю Кощея. Не будь он бессмертным, ему пришлось бы плохо.
Увидев Кощея, все приглашенные на шабаш почтительно склонили головы. Он откинул плащ и выпрямился во весь свой могучий рост. Костлявым пальцем с длинным желтым ногтем Кощей очертил в воздухе круг, и внезапно сразу в нескольких местах загорелись костры. Не было ни сучьев, ни дыма, ни копоти - костры горели прямо на снегу, а над ними с визгом летала нечисть.
Позволив молодым ведьмам полетать и размяться, Кощей топнул ногой, а затем с усилием, словно сопротивляясь чему-то невидимому, поднял над головой раскрытые ладони. Тотчас вокруг Останкинской башни возникла волшебная преграда. За ней густо сыпал снег, завывала вьюга, но внутрь она не могла пробиться. По краям преграды запылали факелы, распространяя смрадный и удушливый запах серы.
- Кощей поставил невидимую стену! Теперь никто не сможет ни войти сюда, ни выйти. Никто нас не подслушает, - доносился со всех сторон одобрительный шепот.
Теперь, когда снегопад прекратился, Снегурочке, Сугробу и Ване оставаться незамеченными стало сложнее, и, не очень надеясь на свои плащи, они нырнули за одну из брошенных машин. Тем временем Кощей отдал приказ, и черти с ведьмами стали громоздиться друг на друга, образуя подобие трона. Наступая без разбора на ноги, головы, туловища своих подданных, повелитель поднялся на вершину трона:
- Где ушастая ведьма? Позвать ее сюда! - потребовал Кощей.
Из толпы нечисти выдвинулась слепая морщинистая ведьма, левое ухо которой было огромным, точно парус.
- Меня зовут Ухо Настороже, повелитель! У меня самый чуткий слух в мире. Я слышу, о чем шепчутся травы в лугах и как роют свои ходы дождевые черви, - сказала она.
- Хватит болтать! - прервал ее Кощей. - Отвечай, ты слышишь, где сейчас Дед Мороз?
Ведьма привстала на цыпочки, развернула ухо и стала прислушиваться. Вся нечисть затаила дыхание.
- Я слышу топот копыт ледяных коней. Слышу, как они несутся по северному лесу, - сказала ведьма.
Кощей потер высохшие ладони и ухмыльнулся. Железная челюсть у него в кармане защелкала зубами.
- Великолепно! Значит, старикан уже скачет сюда! А с собой ли у него первое мгновение нового тысячелетия?
- Я слышу, как у него в кармане в ледяной шкатулке звучит что-то маленькое и нетерпеливое.
- Это оно… первое мгновение… - прошептал Кощей и, внезапно повысив голос, крикнул: - Где глазастая ведьма? Позовите ее!
Из толпы нечистой силы, непрерывно кланяясь, вышла молодая костлявая ведьма с большими глазами навыкате:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32