Коты считали себя летописцами, они хранили не только общеизвестные сведения, но и слова, сказанные представителями власти за закрытыми дверями, на Даунинг-стрит и в других местах; они терпели снисходительность, с которой обращались с ними эххифы, мирились с глупыми прозвищами — все ради того, чтобы кто-то обязательно узнал правду о событиях и сохранил ее для будущего. Конечно, тут не обходилось и без привязанностей: Хэмфри, например, был очень близок с предшественником теперешнего премьер-министра, а Черчилль был знаменит своей любовью к представителям Народа. Рхиоу представила себе великого эххифа, лежащего в постели с рюмкой коньяка и сигарой, диктующего мемуары и периодически спрашивающего: «Разве все было не так, Дарлинг?» у потрепанного рыжего кота, ветерана войны, который приложил столько сил, чтобы не дать своему эххифу упасть духом в ужасных испытаниях.
Да, коты с Даунинг-стрит были особыми существами, настоящими слугами общества, и притом талантливыми. Они жили здесь много, много лет, они научились хорошо понимать слова самых разных эххифов — начиная с первых котов «кабинета» во времена Генриха VI, которым пришлось освоить два человеческих языка — английский и французский, они предусмотрительно готовили себе смену, желая обеспечить успех этой особой ветви государственной службы.
Не совсем маги, — думала Рхиоу, — но, может быть, кто-то из их предков был магом, да и потом кровь вливалась со стороны… — Ведь не все коты с Даунинг-стрит состояли в родстве. Это был ррайфех — прайд единомышленников, не связанных кровными узами, часть гораздо большего прайда, именовавшего себя Древним Обществом Котов. Рхиоу подумала, не осуществлялся ли отбор на должность по признаку обладания талантом, редко, но все же встречающимся среди кошек — не магов: умения незамеченным проходить сквозь закрытые двери. Рхиоу сильно подозревала, что так оно и было: в их деле такая способность являлась бесценной.
Пробираясь на станцию метро «Тауэр-Хилл», Рхиоу чувствовала, что голова ее все еще гудит от полученных от Хэмфри знаний. Ее очень нервировало то, что после пяти часов, полностью посвященных разговору о делах эххифов, она чуть ли не начала смотреть на мир с человеческой точки зрения. Рхиоу не была уверена, что такая точка зрения ей нравится.
Что ж, профессиональная болезнь, — решила она. Впрочем, в рассуждениях Хэмфри одно слово повторялось чаще других: война. Как она ни старалась, Рхиоу никак не могла взять в толк, почему эххифы убивают друг друга в массовых количествах ради совершенно бессмысленных целей. Сражаться за землю, чтобы было где жить, за территорию, которая обеспечит тебя пропитанием, — такое она могла понять. Все живущие прайдами кошачьи, от уличных кошек до львов, делают это. Однако они обычно не убивают друг друга; схватка заканчивается тем, что противник убегает — больше ничего и не нужно. Если он попытается вернуться, вы просто снова его прогоните.
Эххифы же, по-видимому, не находили такой результат достаточным. Больше всего смущало Рхиоу то обстоятельство, что они готовы были убивать друг друга ради земли, которая не имела никакой ценности, просто потому, что один прайд назвал ее своей, а другой с этим не согласился. А еще они воевали ради престижа или из-за ущемленной гордости — такое поведение казалось Рхиоу уж вовсе необъяснимым. Из того, что рассказал ей Хэмфри, она поняла, что большой прайд, который эххифы называют Британией, участвовал во многих войнах по всем этим и еще всяким другим причинам на протяжении многих столетий. Несомненно, бывали и веские основания — чтобы защитить свой народ от уничтожения: второй из великих конфликтов двадцатого столетия как раз и был из этой разновидности, и британцы защищались с мужеством и умением, не уступавшим мужеству и умению их противников, Рхиоу начинала думать, что знает, кто, вероятнее всего, взорвал бы атомные заряды на Луне в 1875 году, если бы получил в свои руки такое оружие.
Но как они получили его? И как нам обратить все вспять?
Чтобы придумать способ, требовалось время. Что ж, время у них было, но совсем немного…
Рхиоу проскользнула между эххифов у турникетов метро и побежала дальше, на ту платформу, где находились неисправные ворота и их источник энергии. Хэмфри рассказал ей, что тысячи эххифов прятались в туннелях метро при бомбардировках Лондона во время второй из великих войн. Это объяснило Рхиоу то странное чувство, которое возникло у нее сразу же, как только она попала сюда: тихое гудение стен где-то на самой границе восприятия было призраком воспоминания стен об эххифах, спящих вповалку в освещенных слабыми лампочками туннелях. Их полные тревоги и страха сновидения все еще пропитывали кирпичи и цемент, и вы, если были достаточно чувствительны и внимательно прислушивались, могли где-то «позади» услышать грохот и взрывы падающих бомб. Этот звук, который не был звуком, даже тонкому восприятию легко было принять за передающуюся через камень вибрацию рельсов, по которым мчатся современные поезда метро.
По крайней мере я теперь знаю, что это такое, — думала Рхиоу, вскакивая на платформу. — Какое облегчение — а то я уже думала, что стала немного не в себе.
На платформе присутствовали только Урруах и Арху.
— Удачи, — приветствовала их Рхиоу, подходя к Урруаху и обнюхивая его. Кот сидел и смотрел на созданный им магический круг — заклинание, управляющее сдвигом времени; по-видимому, пришло время отдохнуть от целого дня напряженных трудов. Магические символы на бетоне платформы сейчас были еле заметны, энергия в них не поступала.
— Как идут дела?
— Медленно идут, — ответил Урруах. — Я надумал еще раз просмотреть записи ворот, прежде чем менять настройку сдвига времени.
— Нашел что-нибудь полезное? — поинтересовалась Рхиоу. Арху сидел в сторонке, поджав под себя лапы и прикрыв глаза.
— Нет. Знаешь, Рхиоу, мне кажется, что записи фальсифицированы.
Рхиоу, пораженная, чуть не подскочила на месте.
— Кем?
— Или чем. Этого я не могу определить. В нормальных обстоятельствах, когда ворота отключаются, все застывает и сохраняется в том виде, в каком было в момент отключения. Я на короткое время подключил ворота к источнику энергии, чтобы посмотреть, как работает цепь, — и обнаружил, что записи стали другими. Особенно изменились записи, касающиеся перехода мистера Иллингворта, — а если конкретнее, то другими стали временные координаты.
Рхиоу оглянулась по сторонам и послала осторожную мысль:
— Фрио?
— Не думаю, — последовал беззвучный ответ. — Каждый из нас знает, что такое вмешательство оставит следы, которые эксперт может прочесть: изменятся позиции гиперструн. Я эксперт, и я найти никаких следов не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Да, коты с Даунинг-стрит были особыми существами, настоящими слугами общества, и притом талантливыми. Они жили здесь много, много лет, они научились хорошо понимать слова самых разных эххифов — начиная с первых котов «кабинета» во времена Генриха VI, которым пришлось освоить два человеческих языка — английский и французский, они предусмотрительно готовили себе смену, желая обеспечить успех этой особой ветви государственной службы.
Не совсем маги, — думала Рхиоу, — но, может быть, кто-то из их предков был магом, да и потом кровь вливалась со стороны… — Ведь не все коты с Даунинг-стрит состояли в родстве. Это был ррайфех — прайд единомышленников, не связанных кровными узами, часть гораздо большего прайда, именовавшего себя Древним Обществом Котов. Рхиоу подумала, не осуществлялся ли отбор на должность по признаку обладания талантом, редко, но все же встречающимся среди кошек — не магов: умения незамеченным проходить сквозь закрытые двери. Рхиоу сильно подозревала, что так оно и было: в их деле такая способность являлась бесценной.
Пробираясь на станцию метро «Тауэр-Хилл», Рхиоу чувствовала, что голова ее все еще гудит от полученных от Хэмфри знаний. Ее очень нервировало то, что после пяти часов, полностью посвященных разговору о делах эххифов, она чуть ли не начала смотреть на мир с человеческой точки зрения. Рхиоу не была уверена, что такая точка зрения ей нравится.
Что ж, профессиональная болезнь, — решила она. Впрочем, в рассуждениях Хэмфри одно слово повторялось чаще других: война. Как она ни старалась, Рхиоу никак не могла взять в толк, почему эххифы убивают друг друга в массовых количествах ради совершенно бессмысленных целей. Сражаться за землю, чтобы было где жить, за территорию, которая обеспечит тебя пропитанием, — такое она могла понять. Все живущие прайдами кошачьи, от уличных кошек до львов, делают это. Однако они обычно не убивают друг друга; схватка заканчивается тем, что противник убегает — больше ничего и не нужно. Если он попытается вернуться, вы просто снова его прогоните.
Эххифы же, по-видимому, не находили такой результат достаточным. Больше всего смущало Рхиоу то обстоятельство, что они готовы были убивать друг друга ради земли, которая не имела никакой ценности, просто потому, что один прайд назвал ее своей, а другой с этим не согласился. А еще они воевали ради престижа или из-за ущемленной гордости — такое поведение казалось Рхиоу уж вовсе необъяснимым. Из того, что рассказал ей Хэмфри, она поняла, что большой прайд, который эххифы называют Британией, участвовал во многих войнах по всем этим и еще всяким другим причинам на протяжении многих столетий. Несомненно, бывали и веские основания — чтобы защитить свой народ от уничтожения: второй из великих конфликтов двадцатого столетия как раз и был из этой разновидности, и британцы защищались с мужеством и умением, не уступавшим мужеству и умению их противников, Рхиоу начинала думать, что знает, кто, вероятнее всего, взорвал бы атомные заряды на Луне в 1875 году, если бы получил в свои руки такое оружие.
Но как они получили его? И как нам обратить все вспять?
Чтобы придумать способ, требовалось время. Что ж, время у них было, но совсем немного…
Рхиоу проскользнула между эххифов у турникетов метро и побежала дальше, на ту платформу, где находились неисправные ворота и их источник энергии. Хэмфри рассказал ей, что тысячи эххифов прятались в туннелях метро при бомбардировках Лондона во время второй из великих войн. Это объяснило Рхиоу то странное чувство, которое возникло у нее сразу же, как только она попала сюда: тихое гудение стен где-то на самой границе восприятия было призраком воспоминания стен об эххифах, спящих вповалку в освещенных слабыми лампочками туннелях. Их полные тревоги и страха сновидения все еще пропитывали кирпичи и цемент, и вы, если были достаточно чувствительны и внимательно прислушивались, могли где-то «позади» услышать грохот и взрывы падающих бомб. Этот звук, который не был звуком, даже тонкому восприятию легко было принять за передающуюся через камень вибрацию рельсов, по которым мчатся современные поезда метро.
По крайней мере я теперь знаю, что это такое, — думала Рхиоу, вскакивая на платформу. — Какое облегчение — а то я уже думала, что стала немного не в себе.
На платформе присутствовали только Урруах и Арху.
— Удачи, — приветствовала их Рхиоу, подходя к Урруаху и обнюхивая его. Кот сидел и смотрел на созданный им магический круг — заклинание, управляющее сдвигом времени; по-видимому, пришло время отдохнуть от целого дня напряженных трудов. Магические символы на бетоне платформы сейчас были еле заметны, энергия в них не поступала.
— Как идут дела?
— Медленно идут, — ответил Урруах. — Я надумал еще раз просмотреть записи ворот, прежде чем менять настройку сдвига времени.
— Нашел что-нибудь полезное? — поинтересовалась Рхиоу. Арху сидел в сторонке, поджав под себя лапы и прикрыв глаза.
— Нет. Знаешь, Рхиоу, мне кажется, что записи фальсифицированы.
Рхиоу, пораженная, чуть не подскочила на месте.
— Кем?
— Или чем. Этого я не могу определить. В нормальных обстоятельствах, когда ворота отключаются, все застывает и сохраняется в том виде, в каком было в момент отключения. Я на короткое время подключил ворота к источнику энергии, чтобы посмотреть, как работает цепь, — и обнаружил, что записи стали другими. Особенно изменились записи, касающиеся перехода мистера Иллингворта, — а если конкретнее, то другими стали временные координаты.
Рхиоу оглянулась по сторонам и послала осторожную мысль:
— Фрио?
— Не думаю, — последовал беззвучный ответ. — Каждый из нас знает, что такое вмешательство оставит следы, которые эксперт может прочесть: изменятся позиции гиперструн. Я эксперт, и я найти никаких следов не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94