– Трудно отрицать очевидное, – пробормотал Максим, все еще пребывавший под сильнейшим впечатлением от услышанного и увиденного. – Только, на мой взгляд, тут имел место не запрет, а саботаж… И, еще раз повторяю, наша Комиссия к этому делу отношения не имеет.
Он мысленно добавил: «Скорее всего, не имеет отношения – иначе бы я знал». Конечно, учитывая принятую в Конторе иерархию степеней секретности, начальника отдела ЧР могли просто-напросто не поставить в известность. Хотя навряд ли. Даже в лучшие времена Галбез и КОМКОН-2 не имели полномочий запрещать какие-либо исследования. Контора лишь информировала Мировой Совет, что считает данную работу опасной, и, если верховный орган признавал аргументацию убедительной, принималось соответствующее решение на самом высоком уровне, а спецслужбы получали задание контролировать строгость исполнения запрета… Следовательно, если Мировой Совет запретил изучать многомерные транспортные линии Странников, то должен существовать указ, зарегистрированный в архивах Галбезопасности. Если же запрета не было, а исследования кем-то тормозятся, значит – кто-то саботирует работу, и нетрудно догадаться, кто именно этим занимается…
Не посвященный в его рассуждения Бромберг был заметно смущен последней фразой собеседника и раздраженно спросил:
– Кто же, если не ведомство Сикорски?
– Вот это мы попытаемся выяснить! – Максим решительно встал. – Поехали ко мне. Только наденьте что-нибудь теплое. В Свердловске сейчас морозно.
Оказавшись у себя в кабинете, он первым делом затребовал информацию по Надежде и Сауле. Никаких следов указа о засекречивании, разумеется, найти не удалось, так что оставалась лишь одна версия, достойная отработки.
Попросив Бромберга выйти из поля зрения передатчика, Максим вызвал на телеконференцию Тирекса с Экселенцем. Услышав подробности, старики были потрясены ничуть не меньше, чем он сам полчаса назад, и в один голос подтвердили, что управления "Т" и "К" никогда не занимались Нуль-Т-агрегатами на этих планетах.
– Андрей в те годы руководил операциями против негуманоидов, а я, если помнишь, работал на Саракше, – сказал Экселенц. – Мы с тобой вернулись на Землю в конце шестьдесят пятого – так?… Ага, припоминаю… Когда Экзорсист сдавал мне управление, он упоминал дело «Крематорий». Кажется, они занимались историей Саула Репнина, причем дело было закрыто… А реликты Странников – это компетенция «первой комиссии».
Тирекс перебил его:
– Мы уже поняли, кто пытается замести следы к базам Внешней Угрозы. Вероятно, он или она имеет влияние на верхушку «первой комиссии».
– Это мы и раньше знали, – сказал Экселенц. – Другое дело – кто наводил гээспэшников на эти миры.
– Наводил? – задумчиво переспросил Максим. – Да, пожалуй. Мы снова получаем третью силу. Я проверю.
– Проверяй, – разрешил Тирекс. – Тут подойдет методика «грибной охоты». Если понадобится помощь, я подключу Тахорга.
– Сам справлюсь, – дернулся Максим. – До связи.
Он дал отбой, и в ту же секунду изнывающий от любопытства Бромберг засыпал его вопросами. Что имела в виду эта парочка душителей свободной науки, когда намекала, будто им понятно, кто мешает исследованиям? Почему для участников молниеносного обмена мнениями так уж очевидно, что корабли ГСП были «наведены» кем-то на Саулу и Надежду? Причем тут грибная охота? О какой третьей силе шла речь?
– Объясняю по порядку, – сказал Максим, улыбаясь. – Исследования, о которых вы беспокоитесь, выводили землян на действующие базы Странников. Кого могла обеспокоить такая перспектива?
– Галактическую безопасность, – не раздумывая, выкрикнул Бромберг.
– Совсем наоборот. Контора была бы счастлива обнаружить места обитания сверхцивилизаций – так нам было бы проще предотвращать негативное влияние Внешней Угрозы. Поэтому изучение внепространственных трасс было невыгодно самим Странникам. Поэтому их резидент на Земле добился сворачивания работ… А что такое «грибная охота», вы сейчас увидите.
Надев менто-обруч, он напрямую соединился с БВИ. Перед глазами заметался виртуальный калейдоскоп информационных массивов, разбросанных по bwi-страничкам. Максим словно летел сквозь плотное звездное скопление, каждое светило которого соединялось с ближайшими и далекими соседями множеством пульсирующих нитей – гиперсвязками. Набросав десяток ключевых понятий, он быстро сформировал сектор, где хранилась документация по исследованиям Надежды и Саулы. Отчеты прогрессоров, приказы мобильным группам, рапорта орбитальных наблюдателей. Повсюду – наложенные КОМКОНом-1 грифы секретности, без особого труда преодолеваемые программными приложениями КОМКОНа-2… Наконец он добрался до главного.
Запрос Г.Комова от 10.07.66 (через неделю после первого письма супругов Бенсонов) в инженерную службу Комиссии по Контактам. Комова интересовало, удастся ли, исходя из экономических соображений, быстро доставить к Надежде или Сауле (либо к обеим планетам) пеленгаторы высокого разрешения, способные проследить, куда тянутся подпространственные тоннели Странников. Через двое суток поступают панические донесения от наблюдателей: практически одновременно прекратили функционировать Нуль-Т-комплексы на указанных планетах.
Комов немедленно отдает приказ: срочно приступить к созданию пеленгатора для отслеживания остаточных деформаций многомерного континуума. На следующий день инженерная служба присылает заключение: такое оборудование слишком громоздко и энергоемко, монтаж займет не меньше месяца, тогда как остаточные деформации полностью «затягиваются» через 40-70 часов. Получив этот ответ, Комов вылетел на Саулу, попытался пройтись по следам Нуль-Т-канала с помощью бортовых детекторов Ламондуа. Рейд оказался неудачным, и 19 сентября появляется очередной приказ: отменить распоряжение от 12.09.66 в связи с исчезновением объекта исследований.
– Все понятно, – печально резюмировал Бромберг. – Вернее – все кончено.
Он бойко изложил собственную версию-экспромпт. Следопыты во главе с чертовски самолюбивым Геной Комовым упустили время. Можно сказать, ушами прохлопали. Идею запеленговать базу Странников им подсказало письмо Бенсонов. Когда Комиссия по Контактам спохватилась, Странники успели отключить свои транспортные линии. Не желая признаваться в собственном ротозействе, Следопыты посылали Бенсонам бюрократические отписки: дескать, исследования продолжаются. Хотя к тому времени уже и нечего было исследовать.
– Все не так просто, – весело сказал Максим. – Ничего не кончено, дорогой профессор. Работа только начинается… Ага, вот и ответы на мои запросы поступили.
Первым в киберпамяти регистратора оказалось письмо от Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73