Даже Сухмет стоит с деревянной коробкой в руках и ждет чего-то. Рубос спросил, глядя на Лотара:
– Знаешь, ты так уверенно сказал, что кто-то стерег первую линзу. Может, и в окружении Астафия есть осведомитель восточников?
– Несомненно. И скорее всего это очень старый слуга, на которого никто не подумает никогда в жизни. Может быть, до некоторых пор он и сам не знал, что он предатель. Есть способы заставить человека служить себе, не показывая этого.
– А у нас на корабле? – спросил вдруг Санс. – У нас может быть предатель?
Лотар внимательно посмотрел на него. Почему-то он особенно четко видел, что помощник капитана, лейтенант Санс, – человек, который почти все время оставался незаметным, безупречно нес службу и никогда прежде не задавал никаких вопросов, – сейчас очень нервничает.
– Может, – вежливо, радостно, почти как всегда, ответил ему Сухмет. Теперь Лотар не сомневался: он что-то узнал. – И даже есть.
Санс вдруг вдохнул воздух так глубоко, словно поднялся на поверхность с большой глубины. Потом повернулся к Купсаху и встал по стойке «смирно».
– Господин капитан, я прошу для себя ареста. Поскольку, как мне кажется, я и являюсь тем человеком, который служил осведомителем для противника. Но больше я не хочу и не могу быть предателем.
– Стой, как это так – тебе кажется? – Купсах был так ошарашен, что даже оперся на Лотара, не заметив этого.
– Собственно, я не делаю ничего явно предательского. Я всего лишь должен во время заката каждый день думать минут десять о том пути, который мы прошли, о самых важных наших происшествиях и не противиться странным мыслям. Но мне кажется…
– Что это значит – не противиться странным мыслям? – чуть не в один голос спросили Рубос, Джимескин и Купсах.
– Это странное состояние, я не смогу объяснить его. Словно помимо твоего сознания с тобой кто-то о чем-то разговаривает.
Лотар посмотрел на Сухмета. Тот кивнул.
– Это возможно, – сказал Лотар, – это называется отраженной магией. Когда не сам человек оказывает магический эффект, а через него добиваются эффекта, например транслируют некую информацию на очень далекое расстояние. Только это удается лишь очень сильным магам. Я сомневаюсь, что даже Сухмет может провернуть это дело без накладок.
– Сколь бы ни был силен маг, юношу должны были подготовить, – быстро произнес Сухмет.
Ну что же, это след. Только не поздно ли они его заметили, подумал Лотар.
– Значит, он доносил о нас кому-то, кто на очень большом расстоянии и незаметно для нас был в курсе всех наших проблем? – спросил Рубос.
– Да, – кивнул Санс. – Я больше не могу и не хочу быть предателем. И вот…
– Но ты уже предатель! – взвизгнул Джимескин. – Как же так, я же тебя пригласил, за тебя поручился!
– Я не знаю, каким образом, но уже очень давно, пять лет назад, у нас в замке появился некий господин, который привез книжку со сказкой о летающем корабле, а потом рассказал, что скоро такой корабль будет построен. И когда я понял, что больше всего на свете хочу попасть на этот корабль, он сказал, что сможет помочь мне в этом, но я должен научиться думать на закате определенным образом…
– Пять лет тому назад? – переспросил Рубос. – Ты ничего не путаешь, юноша?
– Даже чуть больше, если быть точным, – ответил Санс.
Лотар вздохнул. Кажется, дело становилось чуть-чуть яснее.
– На такой замысел, наверное, ни у кого не хватит сил, – произнес Рубос. – Это слишком сложно. Даже вражеские армии стали возникать лишь пару лет назад. Что-то тут не так.
– Нет, почему же, – возразил Сухмет. – Необязательно задумывать все это еще пять лет назад. Можно отправиться назад на пять лет, обработать Санса, а потом лишь убедиться, что все в порядке, когда нужно запускать его в дело. Для этого нужно всего лишь быть…
– Жалыном, – закончил Лотар.
На палубе установилась тишина. Все, кроме Рубоса, ждали объяснений. Но пусть им Шивилек и рассказывает, решил Лотар, сегодня с него хватит пустопорожних лекций. Вместо рассуждений он повернулся к лейтенанту и спросил:
– Санс, что тебя заставило признаться, что ты – не один из нас?
– Я один из вас! – Губы лейтенанта задрожали. – Я не знал, что это так плохо, никто бы не догадался сразу… Но как только я догадался, что это значит, то признался…
– Признался, – подтвердил Рубос. – Но вот эту засаду, между прочим, они устроили по твоей наводке. Они заранее знали и о нашем появлении у фоев и вендийцев…
– Рубос, – прервал его Лотар, – ты делаешь преждевременные выводы.
– Ничуть не преждевременные! Я знаю, что говорю. Казнить его нужно, и, может быть, даже как вора – отказав в поединке чести.
Поединок чести, о котором говорил Рубос, был бы все равно что казнь, потому что не мог моряк и воздухоплаватель, мягкотелый и нагруженный сознанием вины Санс долго сопротивляться, например, Рубосу.
– Нет, Рубос, нет. Убивать его – в поединке или иным способом – мы не станем. Мы даже не станем его упрекать за то, что всех нас провели. А ведь нас провели, Рубос, надули, обманули, объегорили, обошли, обставили… И никакой казнью или поединком этого не изменишь.
Лотар обращался к Рубосу, но знал, что отстаивает жизнь Санса и перед остальными.
– Ты можешь так говорить после этого?.. – Джимескин указал на тело Рамисоса.
После этой выходки он стал еще более неприятен Лотару, чем прежде. Впрочем, не стоило обращать чрезмерного внимания на позицию слабого человека. И Кросс ему судья.
– Вот после этого я и не могу винить Санса.
– Но он же признался только потому, что понял – нужно держаться нас, а не своего мифического покровителя, который с легкостью уничтожит его в засаде, устроенной по его же наводке! – выкрикнул Шивилек.
– Во-первых, преждевременно думать, что засаду устроили по его наводке. Фои могли знать о том, что мы окажемся здесь, если найдем первую линзу, сразу после нашей стычки с ними. Они для этого достаточно умны. Кроме того, – Лотар вдруг решил соврать, чтобы этим людям было проще принять его правду, а не собственные домыслы, – живой он гораздо ценнее.
– Как это? – спросил Джимескин, все еще не остыв от злобы.
– Помимо того что он лучше всех исправит корабль, мы сможем каждый раз на закате обеспечивать одного из наших противников первоклассной фальшивой информацией. – И тут же, пока они не придумали возражений, Лотар хлопнул в ладоши и потребовал: – Так, все за дело. Санс, иди чинить корабль. Сухмет, перевяжи раненых. Купсах, разбирайся с рулями и тащи корабль, хоть на горбу, до тех пор, пока я не скажу тебе, что можно садиться.
Когда он отошел от них, намереваясь досыта напиться, сзади бесшумно возник Сухмет. Тихо, чтобы слышно было лишь им двоим, он произнес:
– Господин мой, но ведь для того, чтобы по ментально отраженному каналу гнать фальшивую информацию, нужен маг такой силы, с такой организацией сознания и подсознания, что я за это не возьмусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Знаешь, ты так уверенно сказал, что кто-то стерег первую линзу. Может, и в окружении Астафия есть осведомитель восточников?
– Несомненно. И скорее всего это очень старый слуга, на которого никто не подумает никогда в жизни. Может быть, до некоторых пор он и сам не знал, что он предатель. Есть способы заставить человека служить себе, не показывая этого.
– А у нас на корабле? – спросил вдруг Санс. – У нас может быть предатель?
Лотар внимательно посмотрел на него. Почему-то он особенно четко видел, что помощник капитана, лейтенант Санс, – человек, который почти все время оставался незаметным, безупречно нес службу и никогда прежде не задавал никаких вопросов, – сейчас очень нервничает.
– Может, – вежливо, радостно, почти как всегда, ответил ему Сухмет. Теперь Лотар не сомневался: он что-то узнал. – И даже есть.
Санс вдруг вдохнул воздух так глубоко, словно поднялся на поверхность с большой глубины. Потом повернулся к Купсаху и встал по стойке «смирно».
– Господин капитан, я прошу для себя ареста. Поскольку, как мне кажется, я и являюсь тем человеком, который служил осведомителем для противника. Но больше я не хочу и не могу быть предателем.
– Стой, как это так – тебе кажется? – Купсах был так ошарашен, что даже оперся на Лотара, не заметив этого.
– Собственно, я не делаю ничего явно предательского. Я всего лишь должен во время заката каждый день думать минут десять о том пути, который мы прошли, о самых важных наших происшествиях и не противиться странным мыслям. Но мне кажется…
– Что это значит – не противиться странным мыслям? – чуть не в один голос спросили Рубос, Джимескин и Купсах.
– Это странное состояние, я не смогу объяснить его. Словно помимо твоего сознания с тобой кто-то о чем-то разговаривает.
Лотар посмотрел на Сухмета. Тот кивнул.
– Это возможно, – сказал Лотар, – это называется отраженной магией. Когда не сам человек оказывает магический эффект, а через него добиваются эффекта, например транслируют некую информацию на очень далекое расстояние. Только это удается лишь очень сильным магам. Я сомневаюсь, что даже Сухмет может провернуть это дело без накладок.
– Сколь бы ни был силен маг, юношу должны были подготовить, – быстро произнес Сухмет.
Ну что же, это след. Только не поздно ли они его заметили, подумал Лотар.
– Значит, он доносил о нас кому-то, кто на очень большом расстоянии и незаметно для нас был в курсе всех наших проблем? – спросил Рубос.
– Да, – кивнул Санс. – Я больше не могу и не хочу быть предателем. И вот…
– Но ты уже предатель! – взвизгнул Джимескин. – Как же так, я же тебя пригласил, за тебя поручился!
– Я не знаю, каким образом, но уже очень давно, пять лет назад, у нас в замке появился некий господин, который привез книжку со сказкой о летающем корабле, а потом рассказал, что скоро такой корабль будет построен. И когда я понял, что больше всего на свете хочу попасть на этот корабль, он сказал, что сможет помочь мне в этом, но я должен научиться думать на закате определенным образом…
– Пять лет тому назад? – переспросил Рубос. – Ты ничего не путаешь, юноша?
– Даже чуть больше, если быть точным, – ответил Санс.
Лотар вздохнул. Кажется, дело становилось чуть-чуть яснее.
– На такой замысел, наверное, ни у кого не хватит сил, – произнес Рубос. – Это слишком сложно. Даже вражеские армии стали возникать лишь пару лет назад. Что-то тут не так.
– Нет, почему же, – возразил Сухмет. – Необязательно задумывать все это еще пять лет назад. Можно отправиться назад на пять лет, обработать Санса, а потом лишь убедиться, что все в порядке, когда нужно запускать его в дело. Для этого нужно всего лишь быть…
– Жалыном, – закончил Лотар.
На палубе установилась тишина. Все, кроме Рубоса, ждали объяснений. Но пусть им Шивилек и рассказывает, решил Лотар, сегодня с него хватит пустопорожних лекций. Вместо рассуждений он повернулся к лейтенанту и спросил:
– Санс, что тебя заставило признаться, что ты – не один из нас?
– Я один из вас! – Губы лейтенанта задрожали. – Я не знал, что это так плохо, никто бы не догадался сразу… Но как только я догадался, что это значит, то признался…
– Признался, – подтвердил Рубос. – Но вот эту засаду, между прочим, они устроили по твоей наводке. Они заранее знали и о нашем появлении у фоев и вендийцев…
– Рубос, – прервал его Лотар, – ты делаешь преждевременные выводы.
– Ничуть не преждевременные! Я знаю, что говорю. Казнить его нужно, и, может быть, даже как вора – отказав в поединке чести.
Поединок чести, о котором говорил Рубос, был бы все равно что казнь, потому что не мог моряк и воздухоплаватель, мягкотелый и нагруженный сознанием вины Санс долго сопротивляться, например, Рубосу.
– Нет, Рубос, нет. Убивать его – в поединке или иным способом – мы не станем. Мы даже не станем его упрекать за то, что всех нас провели. А ведь нас провели, Рубос, надули, обманули, объегорили, обошли, обставили… И никакой казнью или поединком этого не изменишь.
Лотар обращался к Рубосу, но знал, что отстаивает жизнь Санса и перед остальными.
– Ты можешь так говорить после этого?.. – Джимескин указал на тело Рамисоса.
После этой выходки он стал еще более неприятен Лотару, чем прежде. Впрочем, не стоило обращать чрезмерного внимания на позицию слабого человека. И Кросс ему судья.
– Вот после этого я и не могу винить Санса.
– Но он же признался только потому, что понял – нужно держаться нас, а не своего мифического покровителя, который с легкостью уничтожит его в засаде, устроенной по его же наводке! – выкрикнул Шивилек.
– Во-первых, преждевременно думать, что засаду устроили по его наводке. Фои могли знать о том, что мы окажемся здесь, если найдем первую линзу, сразу после нашей стычки с ними. Они для этого достаточно умны. Кроме того, – Лотар вдруг решил соврать, чтобы этим людям было проще принять его правду, а не собственные домыслы, – живой он гораздо ценнее.
– Как это? – спросил Джимескин, все еще не остыв от злобы.
– Помимо того что он лучше всех исправит корабль, мы сможем каждый раз на закате обеспечивать одного из наших противников первоклассной фальшивой информацией. – И тут же, пока они не придумали возражений, Лотар хлопнул в ладоши и потребовал: – Так, все за дело. Санс, иди чинить корабль. Сухмет, перевяжи раненых. Купсах, разбирайся с рулями и тащи корабль, хоть на горбу, до тех пор, пока я не скажу тебе, что можно садиться.
Когда он отошел от них, намереваясь досыта напиться, сзади бесшумно возник Сухмет. Тихо, чтобы слышно было лишь им двоим, он произнес:
– Господин мой, но ведь для того, чтобы по ментально отраженному каналу гнать фальшивую информацию, нужен маг такой силы, с такой организацией сознания и подсознания, что я за это не возьмусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73