Он парит в водянистой бездне.
— Чрезвычайно завлекательно! — воскликнул Ланквайлер. — Я горжусь, что я червевод! А ты как, Кугель?
— Не меньше тебя, — заявил Кугель. — Очень ценная профессия, а что касается украшения на шляпе, так пока оно не имеет особой ценности, это просто фамильная реликвия.
Дрофо безразлично кивнул.
— А сейчас я открою вам шесть аксиом нашей профессии, которые вполне можно расширить до вселенского применения. Итак: человек может красоваться перед вами и заявлять: «Я — червевод», — а червевод может стоять в сторонке, не говоря ни слова. Как узнать, где правда? Её скажут черви!
Объясняю подробнее. Если мы видим жёлтых болезненных червей рядом с отъевшимся уродом, у которого слоями свисает жирный подбородок и который одет в великолепные одежды, кто здесь виноват? Черви, которые, кроме воды и пространства, ничего не знают? Или тот, кто должен был заботиться о них? Можем мы назвать его червеводом? Судите сами. А вот другой червь, сильный, упорный, розовый как свет зари! Именно по червю только и можно судить о том, хороший ли у него хозяин. Настоящий червевод без устали драит сегменты, регулярно очищает сочленения от грязи, скребёт и вычёсывает плавники до тех пор, пока они не начинают сверкать, как чистое серебро! Он пребывает в некоем мистическом единении с приливом и морем, и в душе его царит безмятежный покой, ведомый лишь настоящим червеводам!
Да, и вот ещё что. Ты, Кугель, пока ещё мало знаком с этим ремеслом, но сдаётся мне, что ты поступил очень правильно, придя ко мне за наукой, поскольку у меня очень суровая школа. Либо ты научишься плавать, либо утонешь, будешь убит ударом хвоста или, что куда хуже, вызовешь моё неудовольствие. Но начал ты хорошо, и обещаю, что и учить тебя я буду на совесть. Ты не подумай, что я человек грубый или жестокий — нет. Думая так, ты впал бы в глубокое заблуждение! Верно, я человек жёсткий, пусть даже суровый, но в конце концов, когда я решу, что ты наконец стал настоящим червеводом, ты ещё поблагодаришь меня.
— Вот уж порадовал, так порадовал, — пробормотал себе под нос Кугель.
Дрофо не обратил на это ни малейшего внимания.
— А тебе, Ланквайлер, может, и недостаёт упорства Кугеля, зато у тебя есть серьёзное преимущество. Ведь ты уже совершил путешествие бок о бок с Вагмундом с его больной ногой. Я ведь уже указывал на некоторые твои ошибки и недочёты. Надеюсь, мои замечания все ещё свежи в твоей памяти, да?
— Ну, ещё бы! — льстиво улыбаясь, отозвался Ланквайлер.
— Вот и отлично. Тогда покажешь Кугелю, где у нас что, и снабдишь его хорошим инструментом. Скажи-ка мне, Кугель, а нет ли у тебя с собой парочки добрых стремян?
Кугель отрицательно помотал головой.
— Я так торопился, что забыл прихватить их с собой.
— Жаль, жаль… Ладно, можешь пока пользоваться превосходным снаряжением Вагмунда, да только смотри, ухаживай за ним как следует.
— Не извольте беспокоиться.
— Тогда иди и приготовь все необходимое. Скоро нужно будет выводить червей. «Галанте» отходит сразу же, как только Сольдинк отдаст приказ.
Ланквайлер отвёл Кугеля на нос в кладовую под форпиком. Там он порылся в сваленном на полу снаряжении, отбирая все самое лучшее для себя, а на долю Кугеля оставляя то, что посчитал негодным.
По ходу дела Ланквайлер поучал Кугеля:
— На старика Дрофо можешь особо внимания не обращать. Уж больно он просолился за долгие годы в море, да к тому же я сильно подозреваю, что он балуется червячьей ушной серой — порой ведёт себя как-то странно.
Ободрённый таким любезным к себе отношением, Кугель осторожно спросил:
— Если мы имеем дело всего лишь с червями, зачем нам столь грубое и тяжёлое снаряжение?
Ланквайлер непонимающе взглянул на него, и Кугель поспешно добавил:
— Насколько я понимаю, мы работаем с нашими червями за столом, в крайнем случае — на скамье. Вот я никак в толк и не возьму, с чего это Дрофо то и дело поминает разные тяготы и разгул стихий. Мы что же — должны полоскать червей в солёной воде или выкапывать их по ночам из болота?
Ланквайлер усмехнулся.
— Так ты, значит, никогда прежде не имел дела с червями?
— Честно говоря, совсем немного.
— Тогда нам следует расставить все точки над «i». He будем лицемерить и теоретизировать, а уж тем более — понапрасну тратить время на пустую болтовню; я, как и Дрофо, предпочитаю дела, а не словеса.
— Я тоже, — холодно заметил Кугель.
Лукаво улыбаясь, Ланквайлер заметил:
— Судя по своеобразному фасону твоей шляпы, ты выходец из какой-то далёкой и экзотической страны.
— Верно, — подтвердил Кугель.
— И как тебе нравится Страна Кутц?
— Тут много интересного, и все же я хотел бы как можно скорее вернуться к цивилизации.
Ланквайлер фыркнул:
— Сам я родом из Тугерсбира, что в шестидесяти милях к северу отсюда, там цивилизация тоже хоть куда. Ладно, к делу: вот вагмундовы стремена. Я, наверное, возьму себе этот набор с серебряными раковинами, а ты выбирай из остальных. Но будь осторожен! Вагмунд — мужик ужасно гордый и тщеславный, ну прямо как лысый в меховой шапке, и буквально по-детски ревниво относится к своим вещам. А теперь, если не хочешь, чтобы тебе на голову вылился ещё ушат поучений Дрофо, поспеши.
Они взяли отобранное снаряжение и вернулись с ним на палубу. Под водительством Дрофо они сошли с «Галанте» и отправились вдоль доков на север, в конце концов добравшись до длинного загона, где в воде лениво плавало несколько огромных созданий цилиндрической формы диаметром от семи до девяти футов и почти столь же длинных, как сам «Галанте».
Дрофо, указывая на них пальцем, сказал:
— Вон, видишь, Ланквайлер, тех, с жёлтыми шишками? Они поступают в твоё распоряжение. Думаю, ты и сам понимаешь, что они нуждаются в уходе. А тебе, Кугель, я поручаю вон тех двоих, слева, с синими шишками. Это отличные черви Вагмунда, и теперь они твои.
Ланквайлер задумчиво предложил:
— Может, лучше поручить Кугелю тех, что с жёлтыми шишками, а я бы взял себе синих. Чем мой план хорош, так тем, что в этом случае Кугель обретёт просто бесценный опыт обращения с червями на самой заре своей карьеры.
Дрофо пораскинул мозгами.
— Может, оно и так, может быть. Но сейчас у нас просто нет времени всесторонне обмозговать твоё предложение; поэтому остановимся на первоначальном плане.
— Верное рассуждение, — подхватил Кугель. — И оно полностью созвучно со второй аксиомой нашего ремесла: «Если червевод А по небрежению наносит вред здоровью своих питомцев, то и выхаживать их надлежит упомянутому червеводу А, а не безупречному трудолюбивому червеводу Б».
Ланквайлер явно был сломлен.
— Может, Кугель и зазубрил тридцать разных аксиом из учебника, но, как указывает сам Дрофо, ничто не может быть ценнее практического опыта, — расстроенно пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Чрезвычайно завлекательно! — воскликнул Ланквайлер. — Я горжусь, что я червевод! А ты как, Кугель?
— Не меньше тебя, — заявил Кугель. — Очень ценная профессия, а что касается украшения на шляпе, так пока оно не имеет особой ценности, это просто фамильная реликвия.
Дрофо безразлично кивнул.
— А сейчас я открою вам шесть аксиом нашей профессии, которые вполне можно расширить до вселенского применения. Итак: человек может красоваться перед вами и заявлять: «Я — червевод», — а червевод может стоять в сторонке, не говоря ни слова. Как узнать, где правда? Её скажут черви!
Объясняю подробнее. Если мы видим жёлтых болезненных червей рядом с отъевшимся уродом, у которого слоями свисает жирный подбородок и который одет в великолепные одежды, кто здесь виноват? Черви, которые, кроме воды и пространства, ничего не знают? Или тот, кто должен был заботиться о них? Можем мы назвать его червеводом? Судите сами. А вот другой червь, сильный, упорный, розовый как свет зари! Именно по червю только и можно судить о том, хороший ли у него хозяин. Настоящий червевод без устали драит сегменты, регулярно очищает сочленения от грязи, скребёт и вычёсывает плавники до тех пор, пока они не начинают сверкать, как чистое серебро! Он пребывает в некоем мистическом единении с приливом и морем, и в душе его царит безмятежный покой, ведомый лишь настоящим червеводам!
Да, и вот ещё что. Ты, Кугель, пока ещё мало знаком с этим ремеслом, но сдаётся мне, что ты поступил очень правильно, придя ко мне за наукой, поскольку у меня очень суровая школа. Либо ты научишься плавать, либо утонешь, будешь убит ударом хвоста или, что куда хуже, вызовешь моё неудовольствие. Но начал ты хорошо, и обещаю, что и учить тебя я буду на совесть. Ты не подумай, что я человек грубый или жестокий — нет. Думая так, ты впал бы в глубокое заблуждение! Верно, я человек жёсткий, пусть даже суровый, но в конце концов, когда я решу, что ты наконец стал настоящим червеводом, ты ещё поблагодаришь меня.
— Вот уж порадовал, так порадовал, — пробормотал себе под нос Кугель.
Дрофо не обратил на это ни малейшего внимания.
— А тебе, Ланквайлер, может, и недостаёт упорства Кугеля, зато у тебя есть серьёзное преимущество. Ведь ты уже совершил путешествие бок о бок с Вагмундом с его больной ногой. Я ведь уже указывал на некоторые твои ошибки и недочёты. Надеюсь, мои замечания все ещё свежи в твоей памяти, да?
— Ну, ещё бы! — льстиво улыбаясь, отозвался Ланквайлер.
— Вот и отлично. Тогда покажешь Кугелю, где у нас что, и снабдишь его хорошим инструментом. Скажи-ка мне, Кугель, а нет ли у тебя с собой парочки добрых стремян?
Кугель отрицательно помотал головой.
— Я так торопился, что забыл прихватить их с собой.
— Жаль, жаль… Ладно, можешь пока пользоваться превосходным снаряжением Вагмунда, да только смотри, ухаживай за ним как следует.
— Не извольте беспокоиться.
— Тогда иди и приготовь все необходимое. Скоро нужно будет выводить червей. «Галанте» отходит сразу же, как только Сольдинк отдаст приказ.
Ланквайлер отвёл Кугеля на нос в кладовую под форпиком. Там он порылся в сваленном на полу снаряжении, отбирая все самое лучшее для себя, а на долю Кугеля оставляя то, что посчитал негодным.
По ходу дела Ланквайлер поучал Кугеля:
— На старика Дрофо можешь особо внимания не обращать. Уж больно он просолился за долгие годы в море, да к тому же я сильно подозреваю, что он балуется червячьей ушной серой — порой ведёт себя как-то странно.
Ободрённый таким любезным к себе отношением, Кугель осторожно спросил:
— Если мы имеем дело всего лишь с червями, зачем нам столь грубое и тяжёлое снаряжение?
Ланквайлер непонимающе взглянул на него, и Кугель поспешно добавил:
— Насколько я понимаю, мы работаем с нашими червями за столом, в крайнем случае — на скамье. Вот я никак в толк и не возьму, с чего это Дрофо то и дело поминает разные тяготы и разгул стихий. Мы что же — должны полоскать червей в солёной воде или выкапывать их по ночам из болота?
Ланквайлер усмехнулся.
— Так ты, значит, никогда прежде не имел дела с червями?
— Честно говоря, совсем немного.
— Тогда нам следует расставить все точки над «i». He будем лицемерить и теоретизировать, а уж тем более — понапрасну тратить время на пустую болтовню; я, как и Дрофо, предпочитаю дела, а не словеса.
— Я тоже, — холодно заметил Кугель.
Лукаво улыбаясь, Ланквайлер заметил:
— Судя по своеобразному фасону твоей шляпы, ты выходец из какой-то далёкой и экзотической страны.
— Верно, — подтвердил Кугель.
— И как тебе нравится Страна Кутц?
— Тут много интересного, и все же я хотел бы как можно скорее вернуться к цивилизации.
Ланквайлер фыркнул:
— Сам я родом из Тугерсбира, что в шестидесяти милях к северу отсюда, там цивилизация тоже хоть куда. Ладно, к делу: вот вагмундовы стремена. Я, наверное, возьму себе этот набор с серебряными раковинами, а ты выбирай из остальных. Но будь осторожен! Вагмунд — мужик ужасно гордый и тщеславный, ну прямо как лысый в меховой шапке, и буквально по-детски ревниво относится к своим вещам. А теперь, если не хочешь, чтобы тебе на голову вылился ещё ушат поучений Дрофо, поспеши.
Они взяли отобранное снаряжение и вернулись с ним на палубу. Под водительством Дрофо они сошли с «Галанте» и отправились вдоль доков на север, в конце концов добравшись до длинного загона, где в воде лениво плавало несколько огромных созданий цилиндрической формы диаметром от семи до девяти футов и почти столь же длинных, как сам «Галанте».
Дрофо, указывая на них пальцем, сказал:
— Вон, видишь, Ланквайлер, тех, с жёлтыми шишками? Они поступают в твоё распоряжение. Думаю, ты и сам понимаешь, что они нуждаются в уходе. А тебе, Кугель, я поручаю вон тех двоих, слева, с синими шишками. Это отличные черви Вагмунда, и теперь они твои.
Ланквайлер задумчиво предложил:
— Может, лучше поручить Кугелю тех, что с жёлтыми шишками, а я бы взял себе синих. Чем мой план хорош, так тем, что в этом случае Кугель обретёт просто бесценный опыт обращения с червями на самой заре своей карьеры.
Дрофо пораскинул мозгами.
— Может, оно и так, может быть. Но сейчас у нас просто нет времени всесторонне обмозговать твоё предложение; поэтому остановимся на первоначальном плане.
— Верное рассуждение, — подхватил Кугель. — И оно полностью созвучно со второй аксиомой нашего ремесла: «Если червевод А по небрежению наносит вред здоровью своих питомцев, то и выхаживать их надлежит упомянутому червеводу А, а не безупречному трудолюбивому червеводу Б».
Ланквайлер явно был сломлен.
— Может, Кугель и зазубрил тридцать разных аксиом из учебника, но, как указывает сам Дрофо, ничто не может быть ценнее практического опыта, — расстроенно пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95