И все же она засмеялась и даже на мгновение стала задумчивой, как будто я сказал что-то действительно стоящее. «Отовсюду», — повторила она, — «прямо как я. Отовсюду». Она представилась как Крисси. Ее бойфренда, или того, кто, основываясь на его неприкрытом интересе к ней, собирался стать ее бойфрендом, звали Ричардом. Из-за барной стойки Ричард украдкой кидал обиженные взгляды в мою сторону, пока я не повернулся лицом к нему, усмотрев выражение его лица в зеркале. Он ответил рывком головы с последующим «Привет», сбивчивым шипением и неловким пожатием своей крысиной бородки, растущей из лица, покрытого оспой, но не достигающей эффекта сокрытия, а, наоборот, подчеркивающей лунный пейзаж, из которого она росла. Крисси говорила в беспорядочной, беглой манере, высказываясь о мире и цитируя блеклые примеры из своей жизни в качестве доказательства своих суждений. Есть у меня привычка — смотреть на голые руки людей. Руки Крисси были покрыты следами заживших царапин, вроде тех, которые остаются после трансплантации тканей для скрытия швов. Следы от порезов были еще более заметными, судя по их глубине и позиции, они были результатом само-ненависти или же разочарования, а никак не серьезной попыткой самоубийства. Ее лицо было открытым и живым, но ее глаза были водянистыми и потухшими, как у большинства травмированных людей. Я читал ее как потертую карту всех мест, в которых ты не хочешь побывать: больное увлечение, умственное расстройство, наркопсихоз, сексуальное насилие. В Крисси я видел кого-то, кому не нравился ни мир, ни она сама, и она пыталась решить проблему с помощью ебли и наркоты, не понимая, что она только осложняет себе жизнь, накапливая проблемы. Я и сам был знаком с некоторыми из тех мест, в которых побывала Крисси. Но она выглядела так, как будто она была очень плохо снаряжена для таких визитов и, скорее всего, она задерживалась намного дольше нужного. В настоящий же момент ее проблемы заключались в выпивке и Ричарде. Моей первой мыслью было то, что она заслуживала обоих. Крисси была достаточно омерзительной женщиной. Ее тело было покрыто слоем твердого жира вокруг живота и бедер. В ней я видел забитую женщину, единственным сопротивлением эффекту среднего возраста которой было решение носить одежду, которая была слишком облегающей и обнажающей для ее мясистой фигуры. Ее одутловатое лицо скомкалось в нечто флиртующее. Меня слегка поташнивало от этой женщины — она перешла границу привлекательности, но продолжала пытаться показывать сексуальный магнетизм, который она уже давно потеряла, как будто не видя гротескности и карикатуризма своих действий. Именно тогда, как парадоксально это не звучит, ужасный импульс, скорее всего берущий начало из внутренностей моих гениталий, поразил меня: этот человек, к которому я испытываю отвращение, эта женщина… станет моей любовницей. Почему это обязательно должно было случиться? Возможно, ответ в моей естественной извращенности, возможно, Крисси была тем странным местом, в котором встречаются отвращение и привлекательность. Может быть, я восхищался ее упрямому нежеланию признаться в безжалостном сужении ее возможностей. Она вела себя так, как будто новые, будоражащие, восхитительные события ждали ее за углом, несмотря на все доказательства обратного. Я чувствовал беспричинное желание, как и обычно при встрече с таким типом людей, тряхануть ее и выкрикнуть правду ей в лицо: «Ты бесполезный, уродливый кусок мяса. Твоя жизнь была безнадежной и отвратительной до сих пор, и впредь она станет только хуже. Перестань лгать самой себе». Конфликтующая масса эмоций, я активно презирал кого-то и одновременно планировал соблазнение. Только гораздо позже я осознал, к своему ужасу и стыду, что эти чувства ни капли не конфликтовали. Но в то время я не был уверен, флиртовала ли Крисси со мной или лишь поддразнивала прыщавого Ричарда. Возможно, она и сама не была уверена. «Мы завтра едем на море. Ты просто обязан поехать с нами», — сказала она. «С удовольствием», — я щедро улыбнулся, заметив, как лицо Ричарда потеряло цвет. «Мне, возможно, придется работать…» — он нервно заикнулся. «Ну, тогда, если ты нас не повезешь, мы поедем сами!» — она жеманноулыбнулась, имитируя маленькую девочку — тактика, часто используемая шлюхами, которой она, несомненно, когда-то была, пока у нее была внешность, за которую платили. Получается, что я врывался в открытые ворота. Мы выпили еще и поговорили, пока все более нервозный Ричард не закрыл бар; тогда мы пошли в кафе немножко подымить. Время нашего завтрашнего свидания было окончательно закреплено; я жертвовал своей ночной жизнью ради дня пляжных развлечений с Крисси и Ричардом.
На следующий день, пока он вез нас на пляж, Ричард вел себя очень сдержанно. Я получал удовольствие, смотря, как костяшки его пальцев белели, впиваясь в руль, когда Крисси, изогнувшись через переднее сиденье, завела со мной фривольный и слегка кокетливый разговор. Любая глупая шутка или несмешной анекдот, который слетал с моих ленивых губ, встречался приступами неистового хохота со стороны Крисси, в то время как Ричард страдал в неудобном молчании. Я чувствовал, как его ненависть ко мне возрастала рывками, сокрушая его, срывая его дыхание, помутив его мысли. Я чувствовал себя как маленький мальчик, увеличивающий громкость на телевизоре с единственной целью — разозлить взрослых. Он неумышленно получил некоторое подобие возмездия, когда вставил кассету с «Карпентерс» в магнитофон. Я корчился от дискомфорта, пока они с Крисси хором подпевали. «Такая ужасная потеря, Кэрен Карпентер», — серьезно сказала она. Ричард кивнул, угрюмо соглашаясь. «Жалко, не правда ли, Юан?» — спросила Крисси, желая включить меня в их странный фестиваль грусти по поводу этой мертвой поп-звезды. Я улыбнулся в доброжелательной, но слегка безразличной манере. «Мне насрать. По всему миру живут люди, которым нечего есть. Почему я должен испытывать сожаление по поводу привилегированной долбанутой янки, которая слишком трахнута для того, чтобы донести ложку жратвы до своего рта?» Последовало удивленное молчание. В конце концов Крисси запричитала: «У тебя гадкий, циничный ум, Юан!» Ричард чистосердечно согласился, не в силах скрыть свое удовольствие от того, что я расстроил ее. Он даже стал подпевать песенке «Top of the World». После этого они с Крисси начали что-тоговорить на голландском и смеяться. Меня не возмутило это временное исключение из их разговора. По правде, я наслаждался их реакцией. Ричард попросту не понимал тип таких людей, как Крисси. Я чувствовал, что она испытывала волшебное влечение к уродству и цинизму, потому что она считала себя способной изменить людей.
1 2 3 4 5 6 7