Днем же я посещал уроки голландского.
К облегчению Рэба/Робби я съехал с его хаты и поселился в комнате в симпатичном домике на узеньком канале Йордаан. Домик был новым, недавно полностью перестроенным по причине того, что предыдущее здание обвалилось и съехало в рыхлый песок Амстердамской почвы, но, несмотря на новизну, он был построен в сдержанном стиле, чтобы быть похожим на своих соседей. Рента была на удивление приемлемой. После того, как я переехал, Рэб/Робби опять стал походить на моего давнего друга. Он стал более дружелюбным и общительным по отношению ко мне, приглашал меня выпить или покурить, познакомиться с его друзьями, которых до этого он держал подальше от меня, боясь что они будут испорчены этим наркоманом. Все его друзья как будто были телепортированы прямиком из шестидесятых, подобающе одевались, курили гашиш и до смерти боялись «тяжелой наркоты». Хотя у меня не было так много свободного времени, мне было приятно по новой наладить отношения с Рэбом/Робби.
Одним субботним утром мы сидели в кафе Флойд и наконец почувствовали себя вполне комфортабельно для того, чтобы выложить свои карты на стол. «Я рад видеть, что ты наконец прочистил голову», — сказал он. — Ты был в полной жопе, когда ты только приехал сюда. «Спасибо тебе за то, что ты мирился со мной, Рэб… Робби, но ты был не самым гостеприимным хозяином, должен тебе сказать. У тебя была такая кислая физиономия, когда ты возвращался домой». Он улыбнулся. «Я понимаю о чем ты говоришь. Наверно, я заставил тебя чувствовать себя еще хуже. Но ты испугал меня, понимаешь? Работаю, как последний пидар весь день и прихожу домой, чтобы наблюдать за тем, как этот обдолбанный говнюк только и делает, что обкуривается шалой… ты понимаешь, я думал, что я серьезно попал». «Да. Я думаю, что я воспользовался твоим гостеприимством». «Да нет. Ты не был настолько плох», — заключил он, весь разнеженный отнашего разговора, — «я был слишком холодным. Просто, ты знаешь, я такой парень, которому нужно иногда побыть одному, понимаешь?» «Я могу понять это, приятель», — сказал я, проглатывая кусок космопирога, — «я принимаю твои космические волны». Рэб/Робби засмеялся и сильно затянулся. Он вообще раздобрел. «Ты знаешь, я ведь точно вел себя как говнюк. Весь этот бред с Робби. Зови меня так, как ты меня всегда звал. Как в Шотландии, Толлкроссе. Рэб. Вот кто я. Вот кем я всегда буду. Рэб Доран. Бунтовщики Толлкросса. БТК. Пиздатые были времена, кореш? То были отчаянные времена. Но дом всегда кажется симпатичнее тогда, когда ты далеко, в особенности через фильтр анаши».
Я присоединился к его воспоминаниям, и мы погрустили о прошлом и выкурили еще пару косяков перед тем, как отправиться по барам, где мы нажрались текилы.
Несмотря на повторное укрепление нашей дружбы с Рэбом, я проводил с ним очень мало времени, основной причиной тому была работа. Днем, когда я не работал, я ходил в языковую школу, качался или спал перед ночной сменой. Одну женщину, которая жила в нашей квартире, звали Валерия. Она помогала мне осваивать голландский, в изучении которого я начинал добиваться больших успехов. Мое знание разговорных французского, испанского и немецкого тоже сильно улучшилось из-за большого количества туристов, с которыми мне приходилось общаться в отеле. Валерия стала хорошим другом; что важнее — у нее была подружка по имени Анна, в которую я влюбился. Это было прекрасное время. Моя циничность испарилась и жизнь стала казаться полной приключений и неограниченных возможностей. Само собой разумеется, я перестал встречаться с Крисси и Ричардом и вообще не появлялся в районе красных фонарей. Они казались остатками противного и грязного периода моей жизни, периода, с которым я навсегда покончил. Я больше не испытывал желания и надобности намазывать свой член вазелином, чтобы погрузить его в рыхлую задницу Крисси. У меня была красивая молодая подружка, с которой я мог заниматься сексом, и именно этим мы и занимались большую часть дня перед тем, как я выходил на свою вечернюю работу. Без преувеличения, жизнь была идиллической на протяжении всего лета. Все это изменилось одним днем; теплым, ясным днем, когда мы с Анной сидели на центральной площади.
Я весь сжался, когда увидел Крисси. Она направлялась в нашу сторону. На ней были солнечные очки и она казалась еще более ожиревшей, чем раньше. Она была нарочито вежливой и настояла на том, чтобы мы сходили в бар Ричарда на Вормесстраат и пропустили по маленькой. Я согласился с неохотой, решив, что отказ может послужить причиной истерики. Ричард был очень рад тому, что у меня подружка и она не Крисси. Я никогда не видел его более открытым. Я чувствовал себя слегка виноватым за то, что подверг его таким пыткам. Он рассказал мне про свой родной город -Утрехт. «Какие известные люди жили в Утрехте?» — слегка поддел я его. «Куча народа». «Да? Назови одного». «Гммм… ну, Геральд Ваненберг». Крисси злобно посмотрела на нас. «Какой такой ебаный Геральд Ваненберг?» — сухо сказала она, повернулась к Анне и подняла брови, как будто мы с Ричардом сказали какую-то глупость. «Известный футболист», — промычал Ричард. Пытаясь разрядить обстановку, он добавил: «Он когда-то встречался с моей сестрой». «Могу поспорить, ты бы хотел, чтобы он не с ней, а с тобой встречался», — зло ответила Крисси. На некоторое время воцарилось зловещее молчание, пока Ричард не принес рюмки с текилой. Крисси все время крутилась вокруг Анны. Она поглаживала ее руки, не переставая говорить ей, какая она красивая и стройная. Анна скорее всего смутилась, но не подавала виду. Мне была неприятна эта толстая баба, трогающая мою подружку. Она становилась все более агрессивной, с каждой выпитой рюмкой. Вскоре она начала расспрашивать, как у меня дела, чем я сейчас занимаюсь. Ее тон был вызывающим. «Вот только мы его почти не видим в последнее время, да, Ричард?» «Успокойся, Крисси», — неловко ответил Ричард. Крисси погладила Анну по щеке. Анна слегка улыбнулась, почувствовав неловкость. «Он тебя трахает так же, как меня? В твою розовенькую попку?», — спросила она. У меня было такое чувство, как будто кто-то сорвал кожу с моих костей. Лицо Анны исказилось, и она повернулась ко мне: «Я думаю, что нам лучше уйти». Крисси швырнула в меня пивной кружкой и стала орать на меня. Ричард вцепился в нее, не отпуская от барной стойки, иначе бы она вцепилась в меня. «ЗАБИРАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ШЛЮХУ И УЕБЫВАЙ! НАСТОЯЩИЕ БАБЫ ТЕБЕ НЕ ПО ДУШЕ, ГРЕБАНЫЙ НАРКОША! ТЫ ЕЙ ПОКАЗЫВАЛ СВОИ РУКИ?» «Крисси…» — тихо возразил я. «УЕБЫВАЙ! ИДИ НА ХУЙ! ТРАХАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ, ЕБАНЫЙ ПЕДОФИЛ! Я НАСТОЯЩАЯ, Я НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА, ПРИДУРОК!» Я буквально вытолкнул Анну из бара. Сайрус обнажил свои желтые зубы и невозмутимо пожал своими широкими плечами.
1 2 3 4 5 6 7
К облегчению Рэба/Робби я съехал с его хаты и поселился в комнате в симпатичном домике на узеньком канале Йордаан. Домик был новым, недавно полностью перестроенным по причине того, что предыдущее здание обвалилось и съехало в рыхлый песок Амстердамской почвы, но, несмотря на новизну, он был построен в сдержанном стиле, чтобы быть похожим на своих соседей. Рента была на удивление приемлемой. После того, как я переехал, Рэб/Робби опять стал походить на моего давнего друга. Он стал более дружелюбным и общительным по отношению ко мне, приглашал меня выпить или покурить, познакомиться с его друзьями, которых до этого он держал подальше от меня, боясь что они будут испорчены этим наркоманом. Все его друзья как будто были телепортированы прямиком из шестидесятых, подобающе одевались, курили гашиш и до смерти боялись «тяжелой наркоты». Хотя у меня не было так много свободного времени, мне было приятно по новой наладить отношения с Рэбом/Робби.
Одним субботним утром мы сидели в кафе Флойд и наконец почувствовали себя вполне комфортабельно для того, чтобы выложить свои карты на стол. «Я рад видеть, что ты наконец прочистил голову», — сказал он. — Ты был в полной жопе, когда ты только приехал сюда. «Спасибо тебе за то, что ты мирился со мной, Рэб… Робби, но ты был не самым гостеприимным хозяином, должен тебе сказать. У тебя была такая кислая физиономия, когда ты возвращался домой». Он улыбнулся. «Я понимаю о чем ты говоришь. Наверно, я заставил тебя чувствовать себя еще хуже. Но ты испугал меня, понимаешь? Работаю, как последний пидар весь день и прихожу домой, чтобы наблюдать за тем, как этот обдолбанный говнюк только и делает, что обкуривается шалой… ты понимаешь, я думал, что я серьезно попал». «Да. Я думаю, что я воспользовался твоим гостеприимством». «Да нет. Ты не был настолько плох», — заключил он, весь разнеженный отнашего разговора, — «я был слишком холодным. Просто, ты знаешь, я такой парень, которому нужно иногда побыть одному, понимаешь?» «Я могу понять это, приятель», — сказал я, проглатывая кусок космопирога, — «я принимаю твои космические волны». Рэб/Робби засмеялся и сильно затянулся. Он вообще раздобрел. «Ты знаешь, я ведь точно вел себя как говнюк. Весь этот бред с Робби. Зови меня так, как ты меня всегда звал. Как в Шотландии, Толлкроссе. Рэб. Вот кто я. Вот кем я всегда буду. Рэб Доран. Бунтовщики Толлкросса. БТК. Пиздатые были времена, кореш? То были отчаянные времена. Но дом всегда кажется симпатичнее тогда, когда ты далеко, в особенности через фильтр анаши».
Я присоединился к его воспоминаниям, и мы погрустили о прошлом и выкурили еще пару косяков перед тем, как отправиться по барам, где мы нажрались текилы.
Несмотря на повторное укрепление нашей дружбы с Рэбом, я проводил с ним очень мало времени, основной причиной тому была работа. Днем, когда я не работал, я ходил в языковую школу, качался или спал перед ночной сменой. Одну женщину, которая жила в нашей квартире, звали Валерия. Она помогала мне осваивать голландский, в изучении которого я начинал добиваться больших успехов. Мое знание разговорных французского, испанского и немецкого тоже сильно улучшилось из-за большого количества туристов, с которыми мне приходилось общаться в отеле. Валерия стала хорошим другом; что важнее — у нее была подружка по имени Анна, в которую я влюбился. Это было прекрасное время. Моя циничность испарилась и жизнь стала казаться полной приключений и неограниченных возможностей. Само собой разумеется, я перестал встречаться с Крисси и Ричардом и вообще не появлялся в районе красных фонарей. Они казались остатками противного и грязного периода моей жизни, периода, с которым я навсегда покончил. Я больше не испытывал желания и надобности намазывать свой член вазелином, чтобы погрузить его в рыхлую задницу Крисси. У меня была красивая молодая подружка, с которой я мог заниматься сексом, и именно этим мы и занимались большую часть дня перед тем, как я выходил на свою вечернюю работу. Без преувеличения, жизнь была идиллической на протяжении всего лета. Все это изменилось одним днем; теплым, ясным днем, когда мы с Анной сидели на центральной площади.
Я весь сжался, когда увидел Крисси. Она направлялась в нашу сторону. На ней были солнечные очки и она казалась еще более ожиревшей, чем раньше. Она была нарочито вежливой и настояла на том, чтобы мы сходили в бар Ричарда на Вормесстраат и пропустили по маленькой. Я согласился с неохотой, решив, что отказ может послужить причиной истерики. Ричард был очень рад тому, что у меня подружка и она не Крисси. Я никогда не видел его более открытым. Я чувствовал себя слегка виноватым за то, что подверг его таким пыткам. Он рассказал мне про свой родной город -Утрехт. «Какие известные люди жили в Утрехте?» — слегка поддел я его. «Куча народа». «Да? Назови одного». «Гммм… ну, Геральд Ваненберг». Крисси злобно посмотрела на нас. «Какой такой ебаный Геральд Ваненберг?» — сухо сказала она, повернулась к Анне и подняла брови, как будто мы с Ричардом сказали какую-то глупость. «Известный футболист», — промычал Ричард. Пытаясь разрядить обстановку, он добавил: «Он когда-то встречался с моей сестрой». «Могу поспорить, ты бы хотел, чтобы он не с ней, а с тобой встречался», — зло ответила Крисси. На некоторое время воцарилось зловещее молчание, пока Ричард не принес рюмки с текилой. Крисси все время крутилась вокруг Анны. Она поглаживала ее руки, не переставая говорить ей, какая она красивая и стройная. Анна скорее всего смутилась, но не подавала виду. Мне была неприятна эта толстая баба, трогающая мою подружку. Она становилась все более агрессивной, с каждой выпитой рюмкой. Вскоре она начала расспрашивать, как у меня дела, чем я сейчас занимаюсь. Ее тон был вызывающим. «Вот только мы его почти не видим в последнее время, да, Ричард?» «Успокойся, Крисси», — неловко ответил Ричард. Крисси погладила Анну по щеке. Анна слегка улыбнулась, почувствовав неловкость. «Он тебя трахает так же, как меня? В твою розовенькую попку?», — спросила она. У меня было такое чувство, как будто кто-то сорвал кожу с моих костей. Лицо Анны исказилось, и она повернулась ко мне: «Я думаю, что нам лучше уйти». Крисси швырнула в меня пивной кружкой и стала орать на меня. Ричард вцепился в нее, не отпуская от барной стойки, иначе бы она вцепилась в меня. «ЗАБИРАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ШЛЮХУ И УЕБЫВАЙ! НАСТОЯЩИЕ БАБЫ ТЕБЕ НЕ ПО ДУШЕ, ГРЕБАНЫЙ НАРКОША! ТЫ ЕЙ ПОКАЗЫВАЛ СВОИ РУКИ?» «Крисси…» — тихо возразил я. «УЕБЫВАЙ! ИДИ НА ХУЙ! ТРАХАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ, ЕБАНЫЙ ПЕДОФИЛ! Я НАСТОЯЩАЯ, Я НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА, ПРИДУРОК!» Я буквально вытолкнул Анну из бара. Сайрус обнажил свои желтые зубы и невозмутимо пожал своими широкими плечами.
1 2 3 4 5 6 7