— С двумя головами, надо думать, живется нелегко.
— Ох да, — пропищал Клаус самым высоким, каким только мог, голосом. — Вы себе не представляете, до чего хлопотно найти подходящую одежду.
— Я заметила, какая на тебе рубашка, — проговорила Эсме. — Очень модная.
— То, что мы уроды, не мешает нам следить за модой, — отозвалась Вайолет.
— А как вы принимаете пищу? — осведомился Граф Олаф. Глаза его горели ярким блеском. — Надо думать, это весьма затруднительно?
— Н-ну… я бы сказал… мы… — растерялся Клаус, но прежде чем он нашелся что ответить, Олаф схватил с тарелки большой початок кукурузы и сунул его детям под нос.
— А ну-ка поглядим, как ты справишься! — прорычал он, и приспешники его захихикали. — Ешь кукурузу, двухголовый урод!
— Да, — поддержала его Мадам Лулу, — так лучше всего проверять, как работать на карнавале. Ешь кукурузу, ешь!
Вайолет и Клаус обменялись взглядом и протянули каждый одну руку, чтобы взять початок у Олафа. Они неуклюже держали перед собой кукурузу. Вайолет нагнулась, чтобы откусить кусок, но при этом нечаянно выдернула початок из Клаусовой руки, и кукуруза упала на стол. Зрители разразились бессердечным хохотом.
— Вы поглядите на них! — со смехом прокричала одна из напудренных женщин. — Даже кукурузу не могут есть! Вот уроды так уроды!
— А ну еще разок, — с гадкой усмешкой приказал Олаф. — Подбери со стола кукурузу, урод!
Дети повиновались и снова поднесли к губам кукурузу. Клаус скосил глаза и попытался откусить кусок, но когда Вайолет попробовала продвинуть початок поближе к Клаусу, чтобы помочь ему, кукуруза ударила брата по лицу, отчего все вокруг (кроме, естественно, Солнышка) опять захохотали.
— Какой ты смешной, — проговорила Мадам Лулу. Она так смеялась, что у нее потекли слезы, и когда она вытерла глаза, одна из ее выразительных бровей слегка размазалась и над глазом появилось что-то вроде синяка. — Попробуй еще раз, Беверли-Эллиот!
— Ничего смешнее не видывал, — проговорил крюкастый. — Я всегда думал, что люди с врожденными физическими недостатками чувствуют себя несчастными, а оказывается, они весельчаки.
Детям очень хотелось указать ему, что человеку с крюками вместо рук, вероятно, тоже пришлось бы туго, доведись ему есть кукурузный початок, но они понимали, что собеседование перед устройством на работу — не самое удачное время для дискуссий, поэтому они проглотили свои доводы и принялись поглощать кукурузу. Укусив початок несколько раз, дети несколько освоились, что в данном случае означает «начали постигать, каким образом двое людей, пользуясь каждый одной рукой, могут есть один и тот же початок кукурузы одновременно». Но все равно задача была очень трудная: початок был скользким от масла, масло оставляло влажные потеки на губах, стекало с подбородков. Иногда положение початка было идеальным для одного из детей, но при этом он утыкался в лицо другому. А время от времени початок и вовсе выскальзывал у них из рук, и окружающие опять принимались хохотать.
— Да это будет веселее, чем детей похищать! — заключил лысый помощник Олафа, весь сотрясавшийся от смеха. — Чтобы поглазеть на это, люди издалека валом повалят, а тебе, Лулу, вся затея обойдется в один початок кукурузы!
— Правда, пожалуйста, — согласилась Мадам Лулу и посмотрела на сидящих за столом Вайолет и Клауса. — Людям нравится, чтобы неряшливо ели. Вы наняты в Шатер Уродов.
— А вон с тем что делать? — спросила Эсме, хихикая и стирая с губ пахтанье. — Он похож на меховой воротник
— Чабо! — проворчала Солнышко, обращаясь к сестре с братом. Она хотела сказать что-то вроде «Конечно, все это унизительно, но зато наш маскарад, кажется, удался». Вайолет поторопилась замаскировать смысл ее рычания.
— Это Чабо, девочка-волчонок, — произнесла она низким голосом. — Ее мать была охотницей и влюбилась в красивого волка — это их горемычный ребенок.
— Вот уж не думал, что такое бывает, — сказал крюкастый.
— Гр-р, — заворчала Солнышко.
— Забавно бы поглядеть, как она станет есть кукурузу, — сказал лысый и, схватив еще один початок, помахал перед самым носом у младшей из Бодлеров. — А ну, Чабо! На, хватай.
Солнышко широко разинула рот, и лысый, увидав кончики зубов, торчащие сквозь длинную шерсть, в страхе отдернул руку.
— Ух ты! Да она дикая!
— Да, пока еще немножко диковатая, — подтвердил Клаус своим высоким голосом. — По правде говоря, все наши страшные шрамы на лицах оттого, что мы ее дразнили.
— Грр, — еще раз проворчала Солнышко и куснула ложку, чтобы показать, какая она дикая.
— Из Чабо будет привлекательный номер на Карнавале, — объявила Мадам Лулу. — Людям всегда нравится жестокость. Ты тоже взятая на работу, Чабо, пожалуйста.
— Только держите ее подальше от меня, — вставила Эсме, — а то, чего доброго, порвет мой наряд.
— Грр! — заворчала Солнышко.
— Теперь пошли, — распорядилась гадалка. — Мадам Лулу покажет ваш фургон, пожалуйста, там будете спать.
— А мы еще посидим и выпьем вина, — заявил Граф Олаф. — Поздравляю с приобретенными уродами, Лулу. Я знал, что тебе повезет, раз я рядом.
— Всем везет, — сказала Эсме и чмокнула Олафа в щеку.
Мадам Лулу нахмурилась и вывела детей наружу, в темноту.
— Уроды, пожалуйста, за мной, — сказала она. — Вы будете жить, пожалуйста, в фургоне с другими уродами. Хьюго, Колетт и Кевин — уроды все тоже. Каждый день будете показывать себя в Шатре Уродов. Беверли-Эллиот ест кукурузу. Чабо пугает публику, пожалуйста. Хотите спрашивать вопросы, уроды?
— А нам будут платить? — спросил Клаус. Он решил, что деньги пригодятся, если они получат ответы на свои вопросы и после этого им удастся сбежать.
— Нет, нет, нет, — пролепетала Мадам Лулу. — Мадам Лулу не будет давать деньги уродам, пожалуйста. Если урод, то должен быть довольным получать работу. Посмотрите на человека с крюками вместо рук. Он благодарен делать работу для Графа Олафа, хотя Олаф не даст ему деньги из богатства Бодлеров.
— Граф Олаф? — переспросила Вайолет, делая вид, будто их злейший враг ей незнаком. — Это господин с одной бровью?
— Да, он, — ответила Лулу. — Блестящий мужчина. Но не думайте сказать ему что-то неправильное, пожалуйста. Мадам Лулу считает, всегда надо давать людям, что они ждут. Вы всегда говорите Олафу, что он блестящий.
— Мы будем помнить об этом, — отозвался Клаус.
— Хорошо, пожалуйста. Вот фургон уродов. Добро пожалуйте в новый дом.
Гадалка остановилась возле фургона с небрежно написанным крупными буквами словом «УРОДЫ». Буквы стерлись, краска кое-где размазалась, как будто еще не просохла, но все слово настолько выцвело, что Бодлерам стало ясно: надпись на фургоне делали много лет назад. Рядом стояла обтрепанная палатка с дырами в парусине с вывеской «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ШАТЕР УРОДОВ» и небольшим изображением девочки с тремя глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Ох да, — пропищал Клаус самым высоким, каким только мог, голосом. — Вы себе не представляете, до чего хлопотно найти подходящую одежду.
— Я заметила, какая на тебе рубашка, — проговорила Эсме. — Очень модная.
— То, что мы уроды, не мешает нам следить за модой, — отозвалась Вайолет.
— А как вы принимаете пищу? — осведомился Граф Олаф. Глаза его горели ярким блеском. — Надо думать, это весьма затруднительно?
— Н-ну… я бы сказал… мы… — растерялся Клаус, но прежде чем он нашелся что ответить, Олаф схватил с тарелки большой початок кукурузы и сунул его детям под нос.
— А ну-ка поглядим, как ты справишься! — прорычал он, и приспешники его захихикали. — Ешь кукурузу, двухголовый урод!
— Да, — поддержала его Мадам Лулу, — так лучше всего проверять, как работать на карнавале. Ешь кукурузу, ешь!
Вайолет и Клаус обменялись взглядом и протянули каждый одну руку, чтобы взять початок у Олафа. Они неуклюже держали перед собой кукурузу. Вайолет нагнулась, чтобы откусить кусок, но при этом нечаянно выдернула початок из Клаусовой руки, и кукуруза упала на стол. Зрители разразились бессердечным хохотом.
— Вы поглядите на них! — со смехом прокричала одна из напудренных женщин. — Даже кукурузу не могут есть! Вот уроды так уроды!
— А ну еще разок, — с гадкой усмешкой приказал Олаф. — Подбери со стола кукурузу, урод!
Дети повиновались и снова поднесли к губам кукурузу. Клаус скосил глаза и попытался откусить кусок, но когда Вайолет попробовала продвинуть початок поближе к Клаусу, чтобы помочь ему, кукуруза ударила брата по лицу, отчего все вокруг (кроме, естественно, Солнышка) опять захохотали.
— Какой ты смешной, — проговорила Мадам Лулу. Она так смеялась, что у нее потекли слезы, и когда она вытерла глаза, одна из ее выразительных бровей слегка размазалась и над глазом появилось что-то вроде синяка. — Попробуй еще раз, Беверли-Эллиот!
— Ничего смешнее не видывал, — проговорил крюкастый. — Я всегда думал, что люди с врожденными физическими недостатками чувствуют себя несчастными, а оказывается, они весельчаки.
Детям очень хотелось указать ему, что человеку с крюками вместо рук, вероятно, тоже пришлось бы туго, доведись ему есть кукурузный початок, но они понимали, что собеседование перед устройством на работу — не самое удачное время для дискуссий, поэтому они проглотили свои доводы и принялись поглощать кукурузу. Укусив початок несколько раз, дети несколько освоились, что в данном случае означает «начали постигать, каким образом двое людей, пользуясь каждый одной рукой, могут есть один и тот же початок кукурузы одновременно». Но все равно задача была очень трудная: початок был скользким от масла, масло оставляло влажные потеки на губах, стекало с подбородков. Иногда положение початка было идеальным для одного из детей, но при этом он утыкался в лицо другому. А время от времени початок и вовсе выскальзывал у них из рук, и окружающие опять принимались хохотать.
— Да это будет веселее, чем детей похищать! — заключил лысый помощник Олафа, весь сотрясавшийся от смеха. — Чтобы поглазеть на это, люди издалека валом повалят, а тебе, Лулу, вся затея обойдется в один початок кукурузы!
— Правда, пожалуйста, — согласилась Мадам Лулу и посмотрела на сидящих за столом Вайолет и Клауса. — Людям нравится, чтобы неряшливо ели. Вы наняты в Шатер Уродов.
— А вон с тем что делать? — спросила Эсме, хихикая и стирая с губ пахтанье. — Он похож на меховой воротник
— Чабо! — проворчала Солнышко, обращаясь к сестре с братом. Она хотела сказать что-то вроде «Конечно, все это унизительно, но зато наш маскарад, кажется, удался». Вайолет поторопилась замаскировать смысл ее рычания.
— Это Чабо, девочка-волчонок, — произнесла она низким голосом. — Ее мать была охотницей и влюбилась в красивого волка — это их горемычный ребенок.
— Вот уж не думал, что такое бывает, — сказал крюкастый.
— Гр-р, — заворчала Солнышко.
— Забавно бы поглядеть, как она станет есть кукурузу, — сказал лысый и, схватив еще один початок, помахал перед самым носом у младшей из Бодлеров. — А ну, Чабо! На, хватай.
Солнышко широко разинула рот, и лысый, увидав кончики зубов, торчащие сквозь длинную шерсть, в страхе отдернул руку.
— Ух ты! Да она дикая!
— Да, пока еще немножко диковатая, — подтвердил Клаус своим высоким голосом. — По правде говоря, все наши страшные шрамы на лицах оттого, что мы ее дразнили.
— Грр, — еще раз проворчала Солнышко и куснула ложку, чтобы показать, какая она дикая.
— Из Чабо будет привлекательный номер на Карнавале, — объявила Мадам Лулу. — Людям всегда нравится жестокость. Ты тоже взятая на работу, Чабо, пожалуйста.
— Только держите ее подальше от меня, — вставила Эсме, — а то, чего доброго, порвет мой наряд.
— Грр! — заворчала Солнышко.
— Теперь пошли, — распорядилась гадалка. — Мадам Лулу покажет ваш фургон, пожалуйста, там будете спать.
— А мы еще посидим и выпьем вина, — заявил Граф Олаф. — Поздравляю с приобретенными уродами, Лулу. Я знал, что тебе повезет, раз я рядом.
— Всем везет, — сказала Эсме и чмокнула Олафа в щеку.
Мадам Лулу нахмурилась и вывела детей наружу, в темноту.
— Уроды, пожалуйста, за мной, — сказала она. — Вы будете жить, пожалуйста, в фургоне с другими уродами. Хьюго, Колетт и Кевин — уроды все тоже. Каждый день будете показывать себя в Шатре Уродов. Беверли-Эллиот ест кукурузу. Чабо пугает публику, пожалуйста. Хотите спрашивать вопросы, уроды?
— А нам будут платить? — спросил Клаус. Он решил, что деньги пригодятся, если они получат ответы на свои вопросы и после этого им удастся сбежать.
— Нет, нет, нет, — пролепетала Мадам Лулу. — Мадам Лулу не будет давать деньги уродам, пожалуйста. Если урод, то должен быть довольным получать работу. Посмотрите на человека с крюками вместо рук. Он благодарен делать работу для Графа Олафа, хотя Олаф не даст ему деньги из богатства Бодлеров.
— Граф Олаф? — переспросила Вайолет, делая вид, будто их злейший враг ей незнаком. — Это господин с одной бровью?
— Да, он, — ответила Лулу. — Блестящий мужчина. Но не думайте сказать ему что-то неправильное, пожалуйста. Мадам Лулу считает, всегда надо давать людям, что они ждут. Вы всегда говорите Олафу, что он блестящий.
— Мы будем помнить об этом, — отозвался Клаус.
— Хорошо, пожалуйста. Вот фургон уродов. Добро пожалуйте в новый дом.
Гадалка остановилась возле фургона с небрежно написанным крупными буквами словом «УРОДЫ». Буквы стерлись, краска кое-где размазалась, как будто еще не просохла, но все слово настолько выцвело, что Бодлерам стало ясно: надпись на фургоне делали много лет назад. Рядом стояла обтрепанная палатка с дырами в парусине с вывеской «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ШАТЕР УРОДОВ» и небольшим изображением девочки с тремя глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36