Более того, с невероятной смелостью, граничащей, как казалось многим, с самоубийственным безрассудством, большевики объявили своей целью «мировую революцию», «создание мирового пролетарского правительства» с поголовным физическим уничтожением всех , «кто не с нами».
Россия была объявлена «депо мировой революции». Выдвинули лозунг уничтожения буржуазии как класса без каких-либо четких формулировок, кого считать буржуем, – да кого угодно! В стране была задействована система военного коммунизма, по сравнению с которой даже чистый социализм Платона мог показаться библейским Эдемом.
Крикливая пропаганда давила на уши и мозги. Развертывалась система концлагерей. «Мировая революция!» – повторял в бесчисленных речах великий практик интернационал-социализма, фанатик своей идеи, безусловно веривший в выдвигаемые им лозунги и, как всякий обуреваемый фанатичной верой, заставляющий верить в них остальных.
Непроверенные, наспех проанализированные положения, изрекаемые им, тяжелыми аксиомами падали на мир, мгновенно приобретая неопровержимость физических законов: «Империализм – последняя загнивающая стадия капитализма», «Неизбежность войн в эпоху империализма», «Неизбежность мировой революции». Он запугивает своих сторонников: «Если в ближайшие 10-15 лет не произойдет мировой революции – мы погибнем!» Никаких суверенных государств более не существует, а существует «буржуазия, организовавшаяся в государства», а буржуазия, как известно, должна быть уничтожена! «Шире применяйте расстрелы», – учит он. От приостановки террора погибли или выродились все великие революции прошлого.
Горят дворцы, взлетают на воздух древние храмы, разворовываются национальные ценности, втаптываются в грязь и кровь национальные святыни и традиции, с ужасом бежит из обезумевшей страны цвет нации, оставшиеся превращаются в заложников, каждую минуту ожидая пули палача.
В заложников превращается все население страны. В секретных директивах и инструкциях чуть ли не штампом становятся слова: «Полное, поголовное истребление…» Еще бушует пожар гражданской войны, а уже вспыхивает война с Польшей. «Настал момент, – ликует Ленин, – прощупать Европу штыком!» Польша – это только мост в Европу. Вперед – на помощь европейскому пролетариату! «Вы, – обращается Ленин к уходящим на польский фронт комсомольцам, – через 10-15 лет будете жить в коммунистическом обществе!».
Сокрушительный разгром под Варшавой, почти совпавший по времени с громом двенадцатидюймовок Кронштадта, заставляет наконец очнуться от боевого угара. Кандидат в вожди мирового пролетариата впервые после 1917 года испуганно оглядывается по сторонам.
Цветущая всего семь лет назад Российская империя лежит в дымящихся кровавых руинах. Торговля и ремесла уничтожены. Уничтожена не только молодая русская промышленность, но и древний русский хлеб. Трехсоттысячная армия «воинов-интернационалистов», составленная из бывших немецких и австрийских военнопленных, латышей, китайцев и евреев паровым катком катится по стране, уничтожая «мелкобуржуазную стихию» – то бишь крестьян, не желающих снова превращаться в крепостных. Крестьяне отвечают массовыми восстаниями. Их глушат артиллерией, обливают ипритом, душат боевыми газами. Несколько лет уже никто не сеет и не пашет. Невиданный со времен Смутного времени голод поражает умирающую страну.
Разрушены железные дороги, практически полностью уничтожен военный и торговый флот. Внешняя торговля, как и внутренняя, сведены к нулю. Твердый русский рубль – гордость русских экономистов – просто испарился. Товарно-денежные отношения прекращены. Некогда величественная Православная Церковь молчит и даже не молится. Разбитая и распятая страна лежит в дерьме и крови. Она воскреснет, но это уже будет не Россия, а нечто страшное – оживший труп, монстр наподобие Франкенштейна.
Возможно, так оно и было задумано, однако великий вождь мирового пролетариата, несколько растерявшийся и разочарованный, поскольку ни одно из его безапелляционных пророчеств так и не сбылось, выбывает из игры, пораженный инсультом. А вскоре и умирает, диктуя перед смертью стенографисткам свои знаменитые последние письма, из коих вытекает, что единственным путем из смертельного тупика, в который он завел страну, является возвращение назад к капитализму европейского типа.
Тогда для чего же все делалось?.. А как же мировое господство, идея которого уже захватила его учеников? Что делать с Коминтерном? Что будет с уже разросшейся и отъевшейся партийной бюрократией и огромным беспощадным карательным аппаратом?.. Нет уж, дудки!
Маленький рябой человечек с черными усами в полувоенном кителе и заправленных в высокие сапоги бриджах, стоя над гробом Ленина, произносит клятву продолжать, дело вождя. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Весь его внешний вид резко контрастирует с обликом других соратников покойного лидера, одетых в костюмы-«тройки» и галстуки. Ведь так постоянно одевался сам Ленин, а стиль жизни вождя – это стиль жизни эпохи! Поблескивая стеклами пенсне на местечковых носах, с трудом скрывая иронические усмешки, они слушают, как с сильным кавказским акцентом рябой усач читает свою клятву. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Ленин не любил его за грубость и необразованность, а они – его соратники и ученики – просто презирали этого «недоучку-семинариста» с темным прошлым – «пахана с малины», с уголовными манерами, сочетавшимися с капризностью кинозвезды и мстительной злопамятностью дикого горца. Они временно вытолкнули его вперед у смертного одра Ленина, чтобы за его бутафорской спиной продолжать яростную грызню за ленинское идеологическое наследство… Но их время уже ушло. Они еще немного покричат о «перманентной революции», о «всемирном пролетариате» и о «неминуемом крахе капитализма», и потом каждый получит свою пулю в затылок.
Иосиф Сталин – сын беспробудного пьяницы-сапожника из грузинского городка Гори – всю свою предреволюционную деятельность свел к так называемому «практическому марксизму», организовывая бандитские нападения на банки, инкассаторов, почтовые поезда и даже пароходы, чтобы обеспечить деньгами прозябающих в эмиграции и не умеющих заработать копейку своим трудом вождей «пролетарской» революции.
В перерывах между «эксами», как любовно назвал его деятельность Владимир Ильич, Иосиф Джугашвили сидел по тюрьмам или находился в ссылке, общаясь с профессиональными уголовниками, полицейскими провокаторами и люмпенами всевозможных сортов. Он не оттачивал ораторские способности и интеллект в швейцарско-датско-шведских кафетериях в бесконечных диспутах с деградирующей европейской социал-демократией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Россия была объявлена «депо мировой революции». Выдвинули лозунг уничтожения буржуазии как класса без каких-либо четких формулировок, кого считать буржуем, – да кого угодно! В стране была задействована система военного коммунизма, по сравнению с которой даже чистый социализм Платона мог показаться библейским Эдемом.
Крикливая пропаганда давила на уши и мозги. Развертывалась система концлагерей. «Мировая революция!» – повторял в бесчисленных речах великий практик интернационал-социализма, фанатик своей идеи, безусловно веривший в выдвигаемые им лозунги и, как всякий обуреваемый фанатичной верой, заставляющий верить в них остальных.
Непроверенные, наспех проанализированные положения, изрекаемые им, тяжелыми аксиомами падали на мир, мгновенно приобретая неопровержимость физических законов: «Империализм – последняя загнивающая стадия капитализма», «Неизбежность войн в эпоху империализма», «Неизбежность мировой революции». Он запугивает своих сторонников: «Если в ближайшие 10-15 лет не произойдет мировой революции – мы погибнем!» Никаких суверенных государств более не существует, а существует «буржуазия, организовавшаяся в государства», а буржуазия, как известно, должна быть уничтожена! «Шире применяйте расстрелы», – учит он. От приостановки террора погибли или выродились все великие революции прошлого.
Горят дворцы, взлетают на воздух древние храмы, разворовываются национальные ценности, втаптываются в грязь и кровь национальные святыни и традиции, с ужасом бежит из обезумевшей страны цвет нации, оставшиеся превращаются в заложников, каждую минуту ожидая пули палача.
В заложников превращается все население страны. В секретных директивах и инструкциях чуть ли не штампом становятся слова: «Полное, поголовное истребление…» Еще бушует пожар гражданской войны, а уже вспыхивает война с Польшей. «Настал момент, – ликует Ленин, – прощупать Европу штыком!» Польша – это только мост в Европу. Вперед – на помощь европейскому пролетариату! «Вы, – обращается Ленин к уходящим на польский фронт комсомольцам, – через 10-15 лет будете жить в коммунистическом обществе!».
Сокрушительный разгром под Варшавой, почти совпавший по времени с громом двенадцатидюймовок Кронштадта, заставляет наконец очнуться от боевого угара. Кандидат в вожди мирового пролетариата впервые после 1917 года испуганно оглядывается по сторонам.
Цветущая всего семь лет назад Российская империя лежит в дымящихся кровавых руинах. Торговля и ремесла уничтожены. Уничтожена не только молодая русская промышленность, но и древний русский хлеб. Трехсоттысячная армия «воинов-интернационалистов», составленная из бывших немецких и австрийских военнопленных, латышей, китайцев и евреев паровым катком катится по стране, уничтожая «мелкобуржуазную стихию» – то бишь крестьян, не желающих снова превращаться в крепостных. Крестьяне отвечают массовыми восстаниями. Их глушат артиллерией, обливают ипритом, душат боевыми газами. Несколько лет уже никто не сеет и не пашет. Невиданный со времен Смутного времени голод поражает умирающую страну.
Разрушены железные дороги, практически полностью уничтожен военный и торговый флот. Внешняя торговля, как и внутренняя, сведены к нулю. Твердый русский рубль – гордость русских экономистов – просто испарился. Товарно-денежные отношения прекращены. Некогда величественная Православная Церковь молчит и даже не молится. Разбитая и распятая страна лежит в дерьме и крови. Она воскреснет, но это уже будет не Россия, а нечто страшное – оживший труп, монстр наподобие Франкенштейна.
Возможно, так оно и было задумано, однако великий вождь мирового пролетариата, несколько растерявшийся и разочарованный, поскольку ни одно из его безапелляционных пророчеств так и не сбылось, выбывает из игры, пораженный инсультом. А вскоре и умирает, диктуя перед смертью стенографисткам свои знаменитые последние письма, из коих вытекает, что единственным путем из смертельного тупика, в который он завел страну, является возвращение назад к капитализму европейского типа.
Тогда для чего же все делалось?.. А как же мировое господство, идея которого уже захватила его учеников? Что делать с Коминтерном? Что будет с уже разросшейся и отъевшейся партийной бюрократией и огромным беспощадным карательным аппаратом?.. Нет уж, дудки!
Маленький рябой человечек с черными усами в полувоенном кителе и заправленных в высокие сапоги бриджах, стоя над гробом Ленина, произносит клятву продолжать, дело вождя. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Весь его внешний вид резко контрастирует с обликом других соратников покойного лидера, одетых в костюмы-«тройки» и галстуки. Ведь так постоянно одевался сам Ленин, а стиль жизни вождя – это стиль жизни эпохи! Поблескивая стеклами пенсне на местечковых носах, с трудом скрывая иронические усмешки, они слушают, как с сильным кавказским акцентом рябой усач читает свою клятву. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Ленин не любил его за грубость и необразованность, а они – его соратники и ученики – просто презирали этого «недоучку-семинариста» с темным прошлым – «пахана с малины», с уголовными манерами, сочетавшимися с капризностью кинозвезды и мстительной злопамятностью дикого горца. Они временно вытолкнули его вперед у смертного одра Ленина, чтобы за его бутафорской спиной продолжать яростную грызню за ленинское идеологическое наследство… Но их время уже ушло. Они еще немного покричат о «перманентной революции», о «всемирном пролетариате» и о «неминуемом крахе капитализма», и потом каждый получит свою пулю в затылок.
Иосиф Сталин – сын беспробудного пьяницы-сапожника из грузинского городка Гори – всю свою предреволюционную деятельность свел к так называемому «практическому марксизму», организовывая бандитские нападения на банки, инкассаторов, почтовые поезда и даже пароходы, чтобы обеспечить деньгами прозябающих в эмиграции и не умеющих заработать копейку своим трудом вождей «пролетарской» революции.
В перерывах между «эксами», как любовно назвал его деятельность Владимир Ильич, Иосиф Джугашвили сидел по тюрьмам или находился в ссылке, общаясь с профессиональными уголовниками, полицейскими провокаторами и люмпенами всевозможных сортов. Он не оттачивал ораторские способности и интеллект в швейцарско-датско-шведских кафетериях в бесконечных диспутах с деградирующей европейской социал-демократией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199