Да, по его наущенью в какую-то влез я пещеру;
Знал наперед он, какая беда меня там ожидала:
Чуть бы замешкался я — без ушей и без глаз бы остался!
Слов обольстительных он не жалел, уверял, что в пещере
Я с его тетушкой встречусь, — имел он в виду обезьяну.
Очень досадовал плут, что я спасся: направил нарочно
Он меня в гнусное логово, что показалось мне адом!»
Пред господами придворными Рейнеке волку ответил:
«Изегрим путает что-то, он несколько тронулся, видно.
Он обезьяну приплел? Так пускай уж точно расскажет.
Два с половиной года назад покутить он собрался
В землю саксонскую. С ним в те места я отправился также.
Это вот — правда, все прочее — выдумка. Были в пещере
Не обезьяны, — макаки! Ни за кузин, ни за теток
Я никогда признавать их не стал бы. Мартын-обезьяна,
Фрау Рюкенау-мартышка — мне родичи: дядя и тетя.
Этим родством я горжусь. Он, дядя Мартын мой, — законник,
Очень почтенный нотариус. Этих же тварей пещерных
Изегрим в родичи мне навязал издевательства ради.
Общего нет ничего между нами, родства — и подавно:
Все они очень похожи на дьявола из преисподней.
Если же тетушкой я величал ту старуху, — поверьте,
Знал я, что делал: терять — не терял, но зато угощенье
Было роскошное. Впрочем, я ей удавиться желаю!
Вот, господа! Мы однажды, с дороги свернув, обходили
Гору какую-то; видим, пред нами зияет пещера,
Мрачная, очень глубокая, страшная. Но, как обычно,
Что-то был Изегрим слаб, с голодухи не в духе. Да кто же
Видел когда-нибудь волка достаточно сытым, довольным?
Я говорю ему: «В этой пещере найдется, наверно,
Снеди порядочно. Думаю, что обитатели тоже
Очень охотно поделятся с нами всем, чем богаты».
Изегрим так мне ответил: «Я вас, племянничек милый,
Под деревцом подожду: вы искусней во всем и, конечно,
Это знакомство завяжете легче. Предложат покушать, —
Вы известите меня». Рассчитывал выждать бездельник,
Риск на меня возложив: посмотрю, мол, что будет. И все же
Влез я в пещеру и долго брел, содроганьем охвачен,
Длинным, извилистым ходом, казавшимся мне бесконечным.
То, что увидел я, ужасом было, какого вторично
Я б не хотел и за горы червонного золота видеть.
Что за вертеп отвратительных тварей, огромных и малых!
Эта старуха, их маменька, — вот уж воистину дьявол!
Пасть безобразно широкая, длинные страшные зубы,
Длинные ногти на длинных руках и ногах и предлинный
Хвост на самой спине. Ничего отвратительней в жизни
Я не видал! А детеныши — столь же уродливо-гадки.
Ох, что за чудища: то ль привидения, то ль чертенята!
Самка таким меня встретила взглядом, что стало мне жутко.
Ростом была она больше, чем Изегрим, кой-кто из деток
Не уступал ей почти. Весь выводок мерзкий вповалку
На перепревшей соломе лежал, до ушей в нечистотах.
Ну, и воняло в их логове! Так и в самой преисподней
Серой не будет вонять! Говоря вам по совести чистой,
Что-то мне там не понравилось: их чересчур было много.
Я же один, и какие мне страшные корчили рожи!
С мыслями все же собравшись, одно я попробовал средство:
Я их сердечно приветствовал, наперекор своим чувствам,
Выдал себя за их старого друга, назвал я старуху
Тетушкой, братцами — деток ее, на слова не скупился.
«Дай вам бог счастья, — сказал я, — на долгие, долгие годы!
Все это ваши детишки? Нечего спрашивать даже, —
Очаровательны! Так жизнерадостны, так миловидны!
Выглядят, бог мне свидетель, как чистокровные принцы!
Честь и хвала вам за то, что вы столь достойным потомством
Род умножаете наш! Обрадован я чрезвычайно.
Счастлив с такою родней я знакомство свести покороче.
Ибо в тяжелое время без близких особенно трудно».
Так ее превознося, хоть совсем и не это я думал,
Обворожил я старуху; она отвечала мне тем же:
Назван племянником был, обласкан, как родственник близкий,
Будто бы дура и вправду со мною в родстве состояла.
Хоть величание тетушкой мне помогло, но от страха
Потом я весь обливался. Она же тепло мне сказала:
«Рейнеке, наш драгоценнейший родственник, милости просим!
Как поживаете? Вам на всю жизнь я обязана буду
За посещенье. Прошу преподать и внушать моим детям
Разные мудрые мысли, — пусть в жизни они преуспеют».
Вот что услышал я. Видите, кое-какими словами, —
Тем, что назвал ее тетушкой, тем, что пожертвовал правдой, —
Много выиграл я, хоть, впрочем, сбежал бы охотно.
Нет же! Она меня не отпускала: «Мой милый племянник,
Что ж вы торопитесь? Я угостить вас хотела, останьтесь!»
Тут принесла она столько еды! Перечислить подробно
Все не могу вам теперь, но я был удивлен чрезвычайно:
Где это все достается? Отведал я рыбы, козули,
Разнообразной, вкуснейшей, самой изысканной дичи!
Как ни наелся я там, но еще получил от хозяйки
Дивный, изрядный кусочек оленины свежей в подарок
Для передачи семье, и простился отменно любезно.
«Рейнеке, ждем вас почаще!» — сказала она на прощанье.
Я обязался, конечно, и выбраться поторопился.
Радости в сущности не было там ни глазам и ни носу:
Видел я смерть свою — и удрал, и бежал без оглядки
Тем же извилистым ходом до выхода, прямо к деревьям.
Изегрим стонами встретил меня, я спросил о здоровье,
Он мне ответил: «Прескверно, с голоду я подыхаю».
Я пожалел его и целиком ему отдал олений
Лакомый окорок, тут же прожорливо съеденный волком.
Как он тогда благодарен мне был, а теперь и не помнит!
Окорок быстро прикончив, сказал он: «Узнать разрешите,
Кто проживает в пещере? Что из себя представляет
Это жилье? Как приняли вас?» И чистейшую правду
Я ему выложил: самое это гнездо, мол, ужасно,
Снеди же лакомой там изобилье, и если он хочет
Долю свою получить, пусть идет и войдет посмелее,
Но, чтобы пуще всего опасался он правды излишней.
Я повторил ему даже: «Хотите добиться успеха —
Правду припрячьте подальше. Носящий ее бестолково
На языке постоянно, терпит повсюду гоненья:
Вечно в хвосте, обойден и — гляди-ка — за стол не посажен!»
Я наставлял его: «Помните: что б ни случилось увидеть,
Вы только то говорите, что каждому выслушать лестно,
И отнесутся к вам дружески». Вот что от чистого сердца,
Мой государь справедливейший, было мной сказано волку.
Изегрим наоборот поступил, поплатившись жестоко:
Раз он меня не послушал, то так ему, значит, и надо.
Космы его уж достаточно седы, но на волос даже
Мудрости вы не найдете под ними! Подобным субъектам
Чужды тонкие мысли. Народ неотесанный, грубый,
Мудрости ценность, естественно, не в состоянье постигнуть.
Честно ему я внушал отказаться на сей раз от правды.
«Сам я приличия знаю!» — заносчиво он мне ответил
И устремился в пещеру, а там получил по заслугам
Страшную самку увидев, решил он, что это — сам дьявол.
Ну, и детеныши тоже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36