Вы настаиваете, что продали ее на осенней ярмарке?
Годфри в очередной раз промокнул салфеткой лысину:
— Да, настаиваю! Я продал сумку молодой девушке, одной из семейства Робертсов. Они живут через пару домов от меня.
Уайт не сдавалась:
— А почему сумка наполнена костями и похоронена на участке Карла Моллиса?
— Понятия не имею!
— А вот жители нашего города считают, что имеете! — Анжела продолжала отступать, и Молдеру было ее уже жалко. — Не согласитесь ли, доктор Годфри, пройти проверку на детекторе лжи?
Ответить допрашиваемый не успел: открылась дверь, и в кабинет вошла Скалли. Сделав вид, будто не замечает Уайт, она обратилась прямо к арестованному:
— Доктор Годфри, можете быть свободны! Извините, сэр, думаю, больше вы нам не потребуетесь. — Скалли поставила на пол найденную сумку и повернулась к Молдеру. — Кости оказались не детскими. Они принадлежат собаке Робертсов по кличке Мистер Скиппи, умершей в возрасте четырнадцати лет. У меня есть свидетель. — Скалли окинула Уайт холодным взглядом.
В кабинет вошла белокурая Терри Роберте, несмело приблизилась к сумке, всхлипнула:
— Бедный Мистер Скиппи!
У Анжелы Уайт раздулись ноздри.
— Неужели вы притащили сюда девочку в день ее рождения только для того, чтобы показать ей кучку собачьих костей?
Скалли не удостоила ее даже взглядом.
Дело шло к взрыву. И чтобы не допустить его (а также с целью подбодрить опростоволосившуюся Анжелу), Молдер сказал:
— Может быть, сейчас и не стоило об этом упоминать, но кто-то в этой комнате надушился моими любимыми духами.
Уайт не отреагировала. Зато Скалли дернулась, будто от пощечины. Глаза ее распахнулись, наполнились гневом.
— Можно тебя на пару слов, Молдер? — Она вышла в коридор, прямая, будто лом проглотила.
Молдер последовал за напарницей.
— Ну все, с меня хватит! — Губы у Скалли дергались. — Я не потерплю твоих оскорблений при посторонних! И я не вижу причин, по которым мне бы следовало заниматься этим делом дальше. Я нахожу твое поведение не только оскорбительным, но и мешающим ведению расследования.
Молдер опешил:
— Скалли! Я вовсе не собирался тебя оскорблять. Я имел в виду духи детектива Уайт.
Глаза Скалли вспыхнули.
— Ах, детектива Уайт?.. Если в этом главная причина, по которой ты решил задержаться здесь, то это твое личное дело.
— Что ты имеешь в виду? — сказал Молдер, делая вид, будто намека не понял.
— Я имею в виду детектива Уайт. Молдер вздохнул и закатил глаза к потолку:
— Скалли, мы приехали сюда из-за трех необъяснимых смертей. Детектив Уайт просто пытается разрешить эту загадку, пользуясь нашей помощью.
Скалли выпрямилась.
— Я вижу, без моей помощи вы обойдетесь вполне. — Ноздри ее раздулись. — Я возвращаюсь в Вашингтон. Завтра же утром. — Она повернулась и зашагала прочь по коридору.
«Да, — подумал Молдер, — похоже, Скалли закусила удила… Похоже, я с этой Уайт доигрался!»
Он привалился к стене и обреченно вздохнул.
Бренда не хотела идти на вечеринку, которую устраивали Терри Роберте и Марджи Клайджер. Перед глазами все еще стояла страшная картина — окровавленное тело Эрика Бауэра под трибунами… Какая жуткая смерть! Будь у нее, Бренды, сегодня день рождения, вечеринки бы ни в коем случае не состоялось. И гости бы все поняли… Уж лучше провести вечер со Скоттом… Но эти две сучки думают только о себе. Плевали они и на Эрика, и на всех остальных. К тому же стерва Марджи в последнее время беспрерывно строит глазки Скотту, думает, ей что-нибудь обломится. Задница тебе обломится — в баскетбольной корзине!..
Бренда позвонила нескольким подружкам. И скрипнула зубами. Никто ссориться с. белокурыми сучками не хотел. Значит, придется идти. Не быть же белой вороной!..
Когда она явилась в дом Робертсов, там уже вовсю шло веселье. Гремело что-то рэ-повское. Именинницы, пытаясь перещеголять друг друга, выламывались в танце. На стене висел рукописный плакат «С днем рождения Терри и Марджи!» Кто-то не пожалел времени и фломастеров. А может, сучки-именинницы сами и написали…
Парней на вечеринку не пригласили. Скука смертная!..
Выпили по бокалу шампанского. Поболтали. Съели ведерко мороженого. Снова поболтали. Потом еще потанцевали. Скука не проходила. Бренда хотела было под шумок смыться, но тут явилась вечно опаздывающая Лиз Джонсон. Подарила Терри косметичку, а Марджи гадальный набор. Повос-хищались подарками. Лиз тут же задрала нос. Потом кто-то предложил погадать. Идею встретили с энтузиазмом, разложили на столе гадальное поле и бегунок. Бросили жребий. Начинать выпало Бренде.
— Ну! — сказала Лиз. — И что ты будешь спрашивать?
— Имя своего будущего мужа. — Бренда с вызовом глянула на Марджи, взяла в руки бегунок, закрыла глаза. Повела бегунок туда, где, как она помнила, находилась буква «S».
— «Эс»! — сказала Лиз насмешливо. — Ну конечно же! Ведь именно с этой буквы начинается «Скотт»!
Все засмеялись.
Руки Бренды хорошо помнили, где находится «си», и повели бегунок туда. Но когда остановились, Лиз сказала:
— «А»!
Бренда приоткрыла глаза. Руки побежали дальше.
— «Т»!
Бренда хотела уже прекратить все это, но руки ее не слушались. Они гоняли бегунок по полю, а девчонки хором отмечали остановки:
— Опять «а»… «эн»… «а»…
— Са… та… на, — сказала Лиз замирающим голосом. — Девчонки! Сатана!
— Боже мой! — Бренда выронила бегунок и оглянулась.
Подружки смотрели на нее, широко открыв глаза. На их лицах было нечто такое, от чего Бренда разрыдалась. Выскочила из-за стола. Размазывая по лицу косметику, бросилась в ванную. Влетела. И замерла.
Сучки-именинницы стояли перед зеркалом, взявшись за руки, и пялились в глубь, за стеклянную поверхность.
— Одна кровавая Мери, две кровавых Мери, три кровавых Мери, четыре кровавых Мери…
Бренда опешила:
— Вы что здесь делаете?
Сучки медленно повернулись, глянули — будто сквозь нее. -
— Закрой глаза и досчитай до тринадцати, — сказала сучка Марджи. — И ты увидишь в зеркале кровавую Мери.
Бренда попятилась.
— Куда же ты? — сказала сучка Терри. — Иди сюда, становись рядом, вместе посчитаем наших Мери.
— Нет, спасибо! — Бренда сделала шаг к выходу.
Но выйти из ванной не смогла: дверь шевельнулась, двинулась, набирая скорость, и с треском захлопнулась перед носом. Сама собой, никто ее не трогал… Бренда беспомощно оглянулась. Сучки снова пялились в зеркало — на ее отражение.
— Пять кровавых Мери, — хором сказали они. — Шесть кровавых Мери… Одна кровавая Бренда!
Кто из них произнес эту фразу, Бренда сообразить не успела.
Физиономии сучек в зеркале искривились, поплыли. А потом стеклянная поверхность вспучилась, треснула, и через мгновение Бренда Саммерфилд навсегда потеряла способность не только видеть и слышать, но и дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14