- А ребенок позвал мать… но когда мы прибежали, он был без сознания, и, похоже, звал кто-то другой, только как бы его голосом. Те трое ушли, но старая женщина втащила мальчика туда и вот… вот теперь он там ревет…
Чем больше она говорила, тем отчетливее сама понимала, что ее рассказ звучит, как ахинея. И потому с каждым словом рассказывала все медленнее и тише - и, наконец, совсем осеклась.
- Мама! - кричала меж тем миссис Хоуи, честно колотя кулаком в дверь.
За дверью началось нечто невообразимое.
Что-то загрохотало, словно колонна танков вдруг на полной скорости прокатила поперек железнодорожных путей. Потом словно завыл ветер. Старуха отчаянно крикнула, в голосе ее были страх и сострадание. Не страдание - а именно сострадание. Потом с диким треском что-то раскололось, а что-то упало.
- Мама! - на пробу крикнула миссис Хоуи.
Голос Чарли, холодный и тяжелый, как глыба льда, размеренно принялся произносить какие-то фразы на непонятном языке. Словно мальчик мрачно и торжествующе читал по страшной книге черных заклятий.
- Чарли! - нерешительно позвала миссис Хоуи.
Страшно закричала женщина. И затем, в наступившей тишине, отчетливо захлопали крылья.
- Мама! - взвыла миссис Хоуи, и тогда Молдер, поняв, что ждать больше нечего, с разбегу вломился в дверь плечом.
С грохотом дверь слетела с петель.
Маленький перепуганный Чарли стоял над лежащей навзничь старухой. В сизой мгле мальчик казался полупрозрачным и невесомым. На гром падающей двери он обернулся - и Скалли с Молдером поразились тому, какие затравленные у него глаза.
- О Боже! - пискнула миссис Хоуи, заглядывая из коридора и боясь войти. - Мама! Мамочка! Что с тобой?
Час спустя
Полицейский фотограф сделал последний снимок и спрятал аппарат в футляр.
- Тут будто торнадо прогулялось, - сказал он. Молдер только кивнул. Он еще не мог придти в себя. - Если бы не видел сам - не поверил бы, что такой бардак устроили старуха и ребенок.
- А я и не верю, - сказал Молдер. Фотограф невесело рассмеялся.
- Хочешь - верь, хочешь - не верь, а факты налицо. Запертая изнутри дверь, три свидетеля снаружи, два человека внутри - мертвая бабка и полуживой пацан. Хоть лопни, в протоколе ничего больше не напишешь.
- Да, насчет протокола вы правы, - согласился Молдер.
В комнату вошла Скалли.
- Говорила с Чарли? - обернулся к ней Молдер. Скалли зябко повела плечами. Руки она опять глубоко засунула в карманы.
- Да, - нехотя ответила она.
- Ну, и?
- Он ничего не помнит.
- Скрывает что-то?
- По-моему, он не врет. Шок. Амнезия. Все может быть. Что тут произошло? Предварительное заключение коронера - естественная смерть. Рана на голове не могла быть причиной смерти… это просто… ваза, вон та… Как Чарли мог ее кинуть на такое расстояние, никаких идей. Но ладно, пусть. А другие раны, Фокс! Ее глаза! Клянусь, их выклевали птицы! Но, Фокс, окна закрыты, и в комнате нет никаких птиц, кроме двух мертвых петухов! Мертвых! Я их видела еще днем, на столе!
- А теперь их нашли на полу, возле ее головы.
- Да.
- А теперь слушай, Скалли. Слушай, - он понизил голос, чтобы их не слышал ни фотограф, ни полицейский офицер, деловито и неторопливо расхаживавший по разгромленной комнате. - На полу полно вибути.
- Что?
- Вибути. Священного пепла. Как в гараже.
- Фокс… - бессильно проговорила Скалли. - Неужели она готовила ритуальное убийство ребенка… а он, в порядке самозащиты, убил ее?
- Все наоборот, Дэйна. Смотри, везде обереги. И красные нитки на руках у Чарли. Она его защищала. Понимаешь? Она его защищала! Она погибла, защищая ребенка!
- От чего?
- Никаких идей. Но старуха - знала, знала доподлинно. И те трое черных приходили, чтобы помочь ей отвести беду. Возможно, если бы миссис Хоуи не стала колотить в дверь и не прогнала трех жрецов, трагедии бы не случилось.
- Но тогда, - медленно проговорила Скалли, - получается, что Чарли, когда позвал маму, помешал им отвести беду?
- Честно говоря, - опять понизил голос Молдер, - я очень сомневаюсь, что маму звал именно Чарли. Вспомни, что успела рассказать нам мисс Коссеф. И вспомни рев из-за двери - за мгновение, как мы ворвались.
- Молдер, Молдер…
Снизу, из гостиной, раздался гневный голос миссис Хоуи:
- Я сказала вам! Немедленно убирайтесь! Мало вам всех моих несчастий? Вон! Вон!!
- Это те, - бросил Молдер и бросился из комнаты.
Все-таки что-то снизу слышно, подумала Скалли, неторопливо идя за ним следом. Значит, и сверху могло быть слышно, когда миссис Хоуи и мисс Коссеф стояли у порога.
Правда, сейчас все двери распахнуты настежь. Пожалуй, при закрытых…
У порога она обернулась. Снова оглядела комнату. Тусклым серым слоем, гася в себе свет зажженных ламп, лежал на полу вибути.
- Офицер! - позвала Скалли. И, когда полицейский обернулся с готовностью, спросила, вынув одну руку из кармана и указав на пол: - Как вы думаете, что это за порошок?
- Ну, агент Скалли, - полицейский сдвинул фуражку чуть набок и почесал в затылке, - вы слишком многого от меня хотите. Мало ли что могли тут спалить эти психи. Дом цел - и то слава Богу.
Молдер скатился по лестнице в гостиную в тот момент, когда один из стариков, тряся белой бородой, что-то угрюмо втолковывал миссис Хоуи по-румынски. Она нетерпеливо мотала головой и наконец прервала старика:
- Меня не интересуют ваши бредни! - резко сказала она по-английски. - Меня не интересуют ваши суеверия! Я и мой сын живем в цивилизованной стране и требуем, чтобы вы оставили нас в покое. Убирайтесь, я говорю! Иначе вас выдворят силой! Здесь полно полиции, и я имею все права потребовать, чтобы вас удалили из моего дома!
Старик грустно посмотрел на нее и сделал едва заметный знак остальным. Один за другим они вышли из гостиной в прихожую, потом - на улицу.
- Кто это такие? - спросил Молдер, глядя в их черные, не по-стариковски прямые спины.
Миссис Хоуи скривилась и помолчал. Потом брезгливо ответила:
- Калушари.
- Что это значит? - терпеливо спросил Молдер, с трудом борясь с желанием взять красотку за воротник и поспрошать ее как следует, без цирлих-манирлих.
- У нас на… на родине, - с трудом выдавила она, - они отвечают за соблюдение обрядов.
- Вот как. Что-то вроде жрецов?
- Что-то вроде.
- И что же он вам сказал?
- Он сказал, что ничего еще не кончено, и зло по-прежнему здесь.
- Прошу прощения, - торопливо пробормотал Молдер и кинулся вслед за стариками.
Его счастье, что они шагали по дорожке между шпалерами аккуратно подстриженных кустов так неторопливо.
- Сэр!
Ни один даже не обернулся. Шагали как шагали. Гуськом. Наверное, строго по ранжиру своих непонятных нормальным людям жреческих рангов. Совершенно библейские старики. Жаль, что они не раввины, с раввинами Молдер нашел бы общий язык.
- Сэр, можно вас на пару слов? Нулевая реакция.
- Сэр, я работаю в ФБР и хотел бы задать вам несколько вопросов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Чем больше она говорила, тем отчетливее сама понимала, что ее рассказ звучит, как ахинея. И потому с каждым словом рассказывала все медленнее и тише - и, наконец, совсем осеклась.
- Мама! - кричала меж тем миссис Хоуи, честно колотя кулаком в дверь.
За дверью началось нечто невообразимое.
Что-то загрохотало, словно колонна танков вдруг на полной скорости прокатила поперек железнодорожных путей. Потом словно завыл ветер. Старуха отчаянно крикнула, в голосе ее были страх и сострадание. Не страдание - а именно сострадание. Потом с диким треском что-то раскололось, а что-то упало.
- Мама! - на пробу крикнула миссис Хоуи.
Голос Чарли, холодный и тяжелый, как глыба льда, размеренно принялся произносить какие-то фразы на непонятном языке. Словно мальчик мрачно и торжествующе читал по страшной книге черных заклятий.
- Чарли! - нерешительно позвала миссис Хоуи.
Страшно закричала женщина. И затем, в наступившей тишине, отчетливо захлопали крылья.
- Мама! - взвыла миссис Хоуи, и тогда Молдер, поняв, что ждать больше нечего, с разбегу вломился в дверь плечом.
С грохотом дверь слетела с петель.
Маленький перепуганный Чарли стоял над лежащей навзничь старухой. В сизой мгле мальчик казался полупрозрачным и невесомым. На гром падающей двери он обернулся - и Скалли с Молдером поразились тому, какие затравленные у него глаза.
- О Боже! - пискнула миссис Хоуи, заглядывая из коридора и боясь войти. - Мама! Мамочка! Что с тобой?
Час спустя
Полицейский фотограф сделал последний снимок и спрятал аппарат в футляр.
- Тут будто торнадо прогулялось, - сказал он. Молдер только кивнул. Он еще не мог придти в себя. - Если бы не видел сам - не поверил бы, что такой бардак устроили старуха и ребенок.
- А я и не верю, - сказал Молдер. Фотограф невесело рассмеялся.
- Хочешь - верь, хочешь - не верь, а факты налицо. Запертая изнутри дверь, три свидетеля снаружи, два человека внутри - мертвая бабка и полуживой пацан. Хоть лопни, в протоколе ничего больше не напишешь.
- Да, насчет протокола вы правы, - согласился Молдер.
В комнату вошла Скалли.
- Говорила с Чарли? - обернулся к ней Молдер. Скалли зябко повела плечами. Руки она опять глубоко засунула в карманы.
- Да, - нехотя ответила она.
- Ну, и?
- Он ничего не помнит.
- Скрывает что-то?
- По-моему, он не врет. Шок. Амнезия. Все может быть. Что тут произошло? Предварительное заключение коронера - естественная смерть. Рана на голове не могла быть причиной смерти… это просто… ваза, вон та… Как Чарли мог ее кинуть на такое расстояние, никаких идей. Но ладно, пусть. А другие раны, Фокс! Ее глаза! Клянусь, их выклевали птицы! Но, Фокс, окна закрыты, и в комнате нет никаких птиц, кроме двух мертвых петухов! Мертвых! Я их видела еще днем, на столе!
- А теперь их нашли на полу, возле ее головы.
- Да.
- А теперь слушай, Скалли. Слушай, - он понизил голос, чтобы их не слышал ни фотограф, ни полицейский офицер, деловито и неторопливо расхаживавший по разгромленной комнате. - На полу полно вибути.
- Что?
- Вибути. Священного пепла. Как в гараже.
- Фокс… - бессильно проговорила Скалли. - Неужели она готовила ритуальное убийство ребенка… а он, в порядке самозащиты, убил ее?
- Все наоборот, Дэйна. Смотри, везде обереги. И красные нитки на руках у Чарли. Она его защищала. Понимаешь? Она его защищала! Она погибла, защищая ребенка!
- От чего?
- Никаких идей. Но старуха - знала, знала доподлинно. И те трое черных приходили, чтобы помочь ей отвести беду. Возможно, если бы миссис Хоуи не стала колотить в дверь и не прогнала трех жрецов, трагедии бы не случилось.
- Но тогда, - медленно проговорила Скалли, - получается, что Чарли, когда позвал маму, помешал им отвести беду?
- Честно говоря, - опять понизил голос Молдер, - я очень сомневаюсь, что маму звал именно Чарли. Вспомни, что успела рассказать нам мисс Коссеф. И вспомни рев из-за двери - за мгновение, как мы ворвались.
- Молдер, Молдер…
Снизу, из гостиной, раздался гневный голос миссис Хоуи:
- Я сказала вам! Немедленно убирайтесь! Мало вам всех моих несчастий? Вон! Вон!!
- Это те, - бросил Молдер и бросился из комнаты.
Все-таки что-то снизу слышно, подумала Скалли, неторопливо идя за ним следом. Значит, и сверху могло быть слышно, когда миссис Хоуи и мисс Коссеф стояли у порога.
Правда, сейчас все двери распахнуты настежь. Пожалуй, при закрытых…
У порога она обернулась. Снова оглядела комнату. Тусклым серым слоем, гася в себе свет зажженных ламп, лежал на полу вибути.
- Офицер! - позвала Скалли. И, когда полицейский обернулся с готовностью, спросила, вынув одну руку из кармана и указав на пол: - Как вы думаете, что это за порошок?
- Ну, агент Скалли, - полицейский сдвинул фуражку чуть набок и почесал в затылке, - вы слишком многого от меня хотите. Мало ли что могли тут спалить эти психи. Дом цел - и то слава Богу.
Молдер скатился по лестнице в гостиную в тот момент, когда один из стариков, тряся белой бородой, что-то угрюмо втолковывал миссис Хоуи по-румынски. Она нетерпеливо мотала головой и наконец прервала старика:
- Меня не интересуют ваши бредни! - резко сказала она по-английски. - Меня не интересуют ваши суеверия! Я и мой сын живем в цивилизованной стране и требуем, чтобы вы оставили нас в покое. Убирайтесь, я говорю! Иначе вас выдворят силой! Здесь полно полиции, и я имею все права потребовать, чтобы вас удалили из моего дома!
Старик грустно посмотрел на нее и сделал едва заметный знак остальным. Один за другим они вышли из гостиной в прихожую, потом - на улицу.
- Кто это такие? - спросил Молдер, глядя в их черные, не по-стариковски прямые спины.
Миссис Хоуи скривилась и помолчал. Потом брезгливо ответила:
- Калушари.
- Что это значит? - терпеливо спросил Молдер, с трудом борясь с желанием взять красотку за воротник и поспрошать ее как следует, без цирлих-манирлих.
- У нас на… на родине, - с трудом выдавила она, - они отвечают за соблюдение обрядов.
- Вот как. Что-то вроде жрецов?
- Что-то вроде.
- И что же он вам сказал?
- Он сказал, что ничего еще не кончено, и зло по-прежнему здесь.
- Прошу прощения, - торопливо пробормотал Молдер и кинулся вслед за стариками.
Его счастье, что они шагали по дорожке между шпалерами аккуратно подстриженных кустов так неторопливо.
- Сэр!
Ни один даже не обернулся. Шагали как шагали. Гуськом. Наверное, строго по ранжиру своих непонятных нормальным людям жреческих рангов. Совершенно библейские старики. Жаль, что они не раввины, с раввинами Молдер нашел бы общий язык.
- Сэр, можно вас на пару слов? Нулевая реакция.
- Сэр, я работаю в ФБР и хотел бы задать вам несколько вопросов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16