Я надела амулет и, хотя Маэв умоляла меня присоединиться к ней, отказалась снимать его. Мой ребенок был важнее моих ночных развлечений, важнее Маэв, даже важнее моей собственной жизни.
* * *
Маэв стала охотиться в одиночку. Ее не было по несколько дней, я же проводила время, сидя в тени сада, тяжелея и становясь все более благодушной. Когда Маэв была дома, она спала, как кошка на солнышке. Я ходила на цыпочках, стараясь не тревожить ее, иногда отправляясь в трактир, чтобы пообедать и поболтать с Андором и Диркой. Я была одинока, но не хотела признаваться Маэв в этом. Теперь, став частью ее мира, я понимала все ее желания и не могла отказать ей в них.
Однажды, когда Маэв какое-то время не было, к нашему дому пришел лудильщик. Его звали Фиан. У него были такие же иссиня-черные волосы, как у Маэв, такие же фиолетовые глаза. Я спросила, не картаканец ли он.
– Картаканец и цыган в придачу, – ответил он. – И гоним повсюду.
Я дала ему работу. Занимаясь своим делом, он поведал мне о Картакассе. К тому времени, как были запаяны два чайника, уже зашло солнце. У него не было денег на ночлег в трактире, и, боясь, что его могут растерзать гоблины, я предложила ему провести эту ночь в нашем саду. Вполне естественным казалось, что я разделила с ним ужин, а потом выпила его вино. Оно было таким сладким, таким густым, полным ароматов. Проснувшись, я обнаружила, что он лежит рядом. Потом я лежала на кровати, он готовил завтрак. Принеся еду, он налил мне еще один стакан своего чудесного напитка.
Возвратившись, Маэв тут же стала принюхиваться, втягивать носом воздух в комнате.
– Здесь кто-то был? – спросила она. Я кивнула.
– Кто?
Я рассказала ей. Когда я сказала, как его звали, она заволновалась, встревожилась, проверила свои драгоценности, а потом предположила, что его подослали из Картакасса, чтобы шпионить за ней.
– Неужели я так уродлива, что никто не захочет меня просто так? – спросила я, обидевшись на такие слова.
– Нет. Ты даже не представляешь, какой красавицей ты стала. А этот Фиан, похоже, из тех, кто может охмурить любую без всякого вина. Как ты думаешь, что ты могла рассказать ему в те часы, что не можешь вспомнить сейчас? – В последних словах явно слышался гнев. Она сдержалась и продолжила уже мягче: – У меня есть могущественные враги в Картакассе. Я постоянно настороже. Я не могу расслабляться, пока они не уничтожены. Я надеялась… ладно, спрошу твоего лудильщика, если он появится снова.
Зимним вечером – я была уже на шестом месяце беременности, – из сумерек вновь появился Фиан. Я возвращалась из трактира и вдруг увидела его высокую фигуру у нашей двери. Я прибавила шагу и тут увидела, что Маэв втащила его внутрь, как паук затягивает муху в свою паутину. Вопросы у нее будут не из приятных, решила я. Лучше, пожалуй, мне и не знать, что он ответит ей. Я отправилась на центральную площадь, уселась на каменную скамью напротив трактира. На холмах перекликались пастухи, звон колокольчиков легким эхом разносился по долине – скоро стада должны были возвращаться с пастбищ.
Какое мирное место, но для Маэв нет покоя даже здесь. Я старалась не вспоминать о Фиане. Через некоторое время я решила возвращаться домой. Уже совсем близко подойдя к нашему домику, я услышала, как Маэв выкрикивает мое имя, – я бросилась в комнату, на секунду задержалась на пороге, почувствовав, что внутри идет схватка, – голос Маэв был испуганным.
Шкаф был перевернут, одно из резных кресел разломано. Маэв, зажатая сильными руками Фиана, пыталась совершить перемену, но всякий раз он повторял какие-то заклинания и ей не удавалось обернуться зверем. Она слабела. Я не знала, чего добивается Фиан, но была на ее стороне. Скользнув к кровати, я вытащила из-под матраса нож. Стараясь не касаться Маэв серебряным лезвием, я глубоко воткнула лезвие в плечо Фиана.
Он взвыл от боли. Его хватка ослабла, и Маэв удалось вырваться. Подхватив с пола собственный кинжал, Маэв бросилась на мужчину.
Он отступил в дальний угол комнаты. В этот момент Маэв бросила оружие на пол и стремглав бросилась в распахнутую дверь. В отчаянии, уже не боясь, что кто-нибудь может увидеть ее, она на ходу срывала одежду, мчалась вперед, на бегу превратилась в лису и скрылась среди деревьев. Повернувшись, я увидела, что Фиан вытягивается и его тело превращается в огромного серого волка. Выпрыгнув в окно, он помчался вслед за ней. На полу осталась кровь, но, похоже, я ранила его не сильно.
Маэв не смогла убежать от него, не смогла защититься без моей помощи, когда он схватил ее. Я сорвала амулет и через мгновение, зажав деревянную рукоятку серебряного кинжала между зубами, помчалась – уже на четырех лапах – вслед за ними.
Долгие месяцы без превращений замедлили мой бег, но не мои чувства. Хотя я быстро потеряла их из виду, я чувствовала их свежий сильный запах на сухой земле и не теряла следа.
Фиан был ранен. Я ожидала, что Маэв будет рассчитывать на мою помощь, повернет и заляжет. Но она направилась к востоку, двигаясь параллельно дороге на Тимори, потом пересекла дорогу и продолжала бежать по южному берегу озера Кронов. Несомненно, она хотела измотать Фиана перед их последней схваткой. Мне было достаточно лишь следовать за ними и помочь, только если это понадобится, а не бросаться в бой, рискуя поранить своего неродившегося сына.
Лес становился все гуще. Река делала крутой поворот в сторону от дороги. Какое-то врожденное животное чувство подсказало мне остановиться, прижаться к земле и ползти через подлесок. Запахи моего любовника и моей подруги влекли меня вперед, я не обращала внимания на другой, пугающий запах. Но чем дальше я ползла, тем сильнее он становился, пока я не поняла, что это смрад разложения. Хотелось развернуться и бежать подальше от этого места, но я не могла оставить Маэв и продолжала ползти.
Взгляду открылся большой побеленный дом, показавшийся крайне опасным. Это было мрачное место, затененное высокими деревьями, окружавшими опушку. Из трубы вился плотный дым, других признаков, что там внутри кто-то есть, я не заметила. Обегая дом вокруг, я наткнулась на гору костей гоблинов – ярко-белых и желтых. Головы были сложены в другую кучку – поменьше. Те морды, на которых еще оставалась шкура, были столь омерзительны, что казались еще страшнее, чем при жизни этих чудищ. Одни головы были темными, другие посветлее, и – я внимательнее пригляделась к ужасной горке – среди них было несколько человечьих голов. Головы мужчин, женщин и реже – детей. Шерсть встала дыбом у меня на загривке. Опасаясь, что убийца гоблинов может заметить меня, я осторожно попятилась прочь и спряталась за деревьями. Громкий хруст заставил меня оцепенеть. Я в испуге замерла – мимо меня на опушку выбежала женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
* * *
Маэв стала охотиться в одиночку. Ее не было по несколько дней, я же проводила время, сидя в тени сада, тяжелея и становясь все более благодушной. Когда Маэв была дома, она спала, как кошка на солнышке. Я ходила на цыпочках, стараясь не тревожить ее, иногда отправляясь в трактир, чтобы пообедать и поболтать с Андором и Диркой. Я была одинока, но не хотела признаваться Маэв в этом. Теперь, став частью ее мира, я понимала все ее желания и не могла отказать ей в них.
Однажды, когда Маэв какое-то время не было, к нашему дому пришел лудильщик. Его звали Фиан. У него были такие же иссиня-черные волосы, как у Маэв, такие же фиолетовые глаза. Я спросила, не картаканец ли он.
– Картаканец и цыган в придачу, – ответил он. – И гоним повсюду.
Я дала ему работу. Занимаясь своим делом, он поведал мне о Картакассе. К тому времени, как были запаяны два чайника, уже зашло солнце. У него не было денег на ночлег в трактире, и, боясь, что его могут растерзать гоблины, я предложила ему провести эту ночь в нашем саду. Вполне естественным казалось, что я разделила с ним ужин, а потом выпила его вино. Оно было таким сладким, таким густым, полным ароматов. Проснувшись, я обнаружила, что он лежит рядом. Потом я лежала на кровати, он готовил завтрак. Принеся еду, он налил мне еще один стакан своего чудесного напитка.
Возвратившись, Маэв тут же стала принюхиваться, втягивать носом воздух в комнате.
– Здесь кто-то был? – спросила она. Я кивнула.
– Кто?
Я рассказала ей. Когда я сказала, как его звали, она заволновалась, встревожилась, проверила свои драгоценности, а потом предположила, что его подослали из Картакасса, чтобы шпионить за ней.
– Неужели я так уродлива, что никто не захочет меня просто так? – спросила я, обидевшись на такие слова.
– Нет. Ты даже не представляешь, какой красавицей ты стала. А этот Фиан, похоже, из тех, кто может охмурить любую без всякого вина. Как ты думаешь, что ты могла рассказать ему в те часы, что не можешь вспомнить сейчас? – В последних словах явно слышался гнев. Она сдержалась и продолжила уже мягче: – У меня есть могущественные враги в Картакассе. Я постоянно настороже. Я не могу расслабляться, пока они не уничтожены. Я надеялась… ладно, спрошу твоего лудильщика, если он появится снова.
Зимним вечером – я была уже на шестом месяце беременности, – из сумерек вновь появился Фиан. Я возвращалась из трактира и вдруг увидела его высокую фигуру у нашей двери. Я прибавила шагу и тут увидела, что Маэв втащила его внутрь, как паук затягивает муху в свою паутину. Вопросы у нее будут не из приятных, решила я. Лучше, пожалуй, мне и не знать, что он ответит ей. Я отправилась на центральную площадь, уселась на каменную скамью напротив трактира. На холмах перекликались пастухи, звон колокольчиков легким эхом разносился по долине – скоро стада должны были возвращаться с пастбищ.
Какое мирное место, но для Маэв нет покоя даже здесь. Я старалась не вспоминать о Фиане. Через некоторое время я решила возвращаться домой. Уже совсем близко подойдя к нашему домику, я услышала, как Маэв выкрикивает мое имя, – я бросилась в комнату, на секунду задержалась на пороге, почувствовав, что внутри идет схватка, – голос Маэв был испуганным.
Шкаф был перевернут, одно из резных кресел разломано. Маэв, зажатая сильными руками Фиана, пыталась совершить перемену, но всякий раз он повторял какие-то заклинания и ей не удавалось обернуться зверем. Она слабела. Я не знала, чего добивается Фиан, но была на ее стороне. Скользнув к кровати, я вытащила из-под матраса нож. Стараясь не касаться Маэв серебряным лезвием, я глубоко воткнула лезвие в плечо Фиана.
Он взвыл от боли. Его хватка ослабла, и Маэв удалось вырваться. Подхватив с пола собственный кинжал, Маэв бросилась на мужчину.
Он отступил в дальний угол комнаты. В этот момент Маэв бросила оружие на пол и стремглав бросилась в распахнутую дверь. В отчаянии, уже не боясь, что кто-нибудь может увидеть ее, она на ходу срывала одежду, мчалась вперед, на бегу превратилась в лису и скрылась среди деревьев. Повернувшись, я увидела, что Фиан вытягивается и его тело превращается в огромного серого волка. Выпрыгнув в окно, он помчался вслед за ней. На полу осталась кровь, но, похоже, я ранила его не сильно.
Маэв не смогла убежать от него, не смогла защититься без моей помощи, когда он схватил ее. Я сорвала амулет и через мгновение, зажав деревянную рукоятку серебряного кинжала между зубами, помчалась – уже на четырех лапах – вслед за ними.
Долгие месяцы без превращений замедлили мой бег, но не мои чувства. Хотя я быстро потеряла их из виду, я чувствовала их свежий сильный запах на сухой земле и не теряла следа.
Фиан был ранен. Я ожидала, что Маэв будет рассчитывать на мою помощь, повернет и заляжет. Но она направилась к востоку, двигаясь параллельно дороге на Тимори, потом пересекла дорогу и продолжала бежать по южному берегу озера Кронов. Несомненно, она хотела измотать Фиана перед их последней схваткой. Мне было достаточно лишь следовать за ними и помочь, только если это понадобится, а не бросаться в бой, рискуя поранить своего неродившегося сына.
Лес становился все гуще. Река делала крутой поворот в сторону от дороги. Какое-то врожденное животное чувство подсказало мне остановиться, прижаться к земле и ползти через подлесок. Запахи моего любовника и моей подруги влекли меня вперед, я не обращала внимания на другой, пугающий запах. Но чем дальше я ползла, тем сильнее он становился, пока я не поняла, что это смрад разложения. Хотелось развернуться и бежать подальше от этого места, но я не могла оставить Маэв и продолжала ползти.
Взгляду открылся большой побеленный дом, показавшийся крайне опасным. Это было мрачное место, затененное высокими деревьями, окружавшими опушку. Из трубы вился плотный дым, других признаков, что там внутри кто-то есть, я не заметила. Обегая дом вокруг, я наткнулась на гору костей гоблинов – ярко-белых и желтых. Головы были сложены в другую кучку – поменьше. Те морды, на которых еще оставалась шкура, были столь омерзительны, что казались еще страшнее, чем при жизни этих чудищ. Одни головы были темными, другие посветлее, и – я внимательнее пригляделась к ужасной горке – среди них было несколько человечьих голов. Головы мужчин, женщин и реже – детей. Шерсть встала дыбом у меня на загривке. Опасаясь, что убийца гоблинов может заметить меня, я осторожно попятилась прочь и спряталась за деревьями. Громкий хруст заставил меня оцепенеть. Я в испуге замерла – мимо меня на опушку выбежала женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84