ты можешь сбить меня со следа…
– С какого следа?
– Ну, со следа, который ведет к этой находке!
– К какой находке?
– Не задавай вопросов: не выводи меня из состояния…
– Из какого состояния?
– Из состояния отгадывания! Молча иди за мной!
И Тимошка пошел за мной на пустырь. Время от времени я останавливался, смотрел на землю и даже принюхивался, будто искал след.
Когда мы стали подходить к стройке, я зажмурил глаза и сказал:
– Не смотрю, но вижу! Как это таинственно и загадочно: в доме еще никто не живет, а в окне уже стоит цветочный горшок!
– В каком окне?
– Ну, в самом первом от… угла.
Тимошка подбежал поближе, обернулся ко мне и молча пожал плечами: никакого горшка в окне не было.
– Не может быть! – воскликнул я. Приподнялся на цыпочках, дотянулся до окна и увидел несколько комочков земли на кирпиче.
Это было все, что осталось от неожиданной находки. Кто-то нашел ее раньше нас.
А вечером дома Елена Станиславовна подняла тревогу: «Где цветочный горшок?»
– Может быть, он выпал из окна на улицу? – сказал я.
– Но он же мог разбить кому-нибудь голову! Там, на тротуаре, должны были бы остаться черепки…
– От головы?
– Да нет, от горшка! Неуместные шутки. Выгляни, Коля! Внизу не валяются черепки?
Я выглянул и сказал, что никаких черепков нету.
– Наверно, дворник подметал тротуар, – предположил я.
– Нельзя ли взять на полтона ниже. Вы мешаете мне заниматься! – крикнула Нелька из другой комнаты. Она разучивала какую-то новую музыкальную пьесу.
– Ты могла бы попросить об этом вежливей, – так тихо прошептала Елена Станиславовна, что услышал ее только я, а Нелька не услышала.
Я, Оля, не знал, писать ли тебе обо всем этом. Но потом подумал, что, если написать все, как было, получится как бы еще один невыдуманный рассказ. И я написал.
А Тимошка стал, кажется, немного сомневаться, могу ли я отгадывать на расстоянии.
Коля
Оля пишет Коле
Дорогой Коля!
Моя мама говорит, что к каждому больному нужно подходить индивидуально, учитывая особенности его организма и характера. И к здоровому человеку, я думаю, надо подходить так же. Ты это учел, Коля, при первом разговоре с Тимошкой: он ведь обожает все необычайное и таинственное. И ты, мне кажется, любишь все это тоже. Но только очень прошу тебя: не увлекайся чересчур! А то вы все время так и будете говорить друг с другом шепотом да птичьими голосами.
И не нужно пугать Тимошку совиным уханьем из-за угла и прочими такими вещами. Он ведь очень впечатлительный мальчишка. А нервничать ему, мама сказала, вредно.
Писать длинные письма мне теперь уже просто некогда: девчонки так и рвутся в рукавичную мастерскую. Рукавицы, оказывается, не только руки согревают: из-за них все ребята в классе стали относиться ко мне как-то теплее. И даже Артамонов чуть-чуть изменился. Раньше он угрюмо подтрунивал надо мной: «Рукавиц, что ли, в городе не хватает? По две пары на руку не натянешь!» Девчонки отвечали ему, что наши рукавицы – домашней вязки: они мягче, нежнее и вообще, как подарок, приятнее для рыбаков. Он только ухмылялся. А теперь помалкивает, словно над чем-то призадумался…
И, наконец, Коля, самое главное: о Тимошкиных «личных тайнах». Есть у него тайны, но я не могу о них рассказать, потому что он доверил их мне по секрету. А чужие секреты выдавать нельзя. Это будет нечестно и несправедливо.
Я раскрою тебе что-нибудь самое незначительное, чего Тимошка и сам не таит.
Ну вот, например, у Тимошки есть такая особенность: он обедает по своей собственной системе – сперва ест второе, а потом уже первое. Так, по-моему, на всем белом свете никто, кроме него, не обедает. И если ты это сам «угадаешь на расстоянии», будет очень здорово.
Тимошка записывает в тетрадке, сколько раз он прочитал какую-нибудь особенно интересную книжку или посмотрел увлекательный фильм. Я запомнила, что «Гиперболоид инженера Гарина» он читал семь раз, а картину «Подвиг разведчика» смотрел раз одиннадцать или двенадцать. По-моему, все же двенадцать! Угадай это «на расстоянии», – Тимошка очень удивится. Настольная его книжка – «Швамбрания». Или, вернее сказать, – «встольная»: она всегда лежит у него в столе, слева. Он ее никому не показывает, чтобы не попросили почитать (это, кажется, единственное, чем он не хочет делиться!). А ты возьмешь и отгадаешь – опять, конечно, «на расстоянии»: раскрой, мол, левый ящик стола, там у тебя «Швамбрания» спрятана! Он будет просто поражен.
Раз уж сказал, что умеешь отгадывать, так отгадывай, а то он тебе ни в чем верить не будет.
Сейчас, Коля, снова спешу в мастерскую: сегодня все девочки должны изъять дома у своих бабушек шерсть и принести ее в школу. А остальной материал нам в порту дадут. И вообще все, что нужно для работы… Ну, бегу!
Оля
Коля пишет Оле
Сегодня, Оля, я опять попал в очень тяжелое положение… Потренькал я синицей из-за угла дома, Тимошка тоже ответил мне через окошко по-птичьи, а как только я спрыгнул с подоконника в комнату, он прямо с ходу потребовал:
– Отгадай, где сейчас находится Оля. Если ты правда умеешь отгадывать.
– Понимаешь, Тимошка, я не могу сосредоточиться на том человеке, которого здесь нет.
– Но ты же говорил, что отгадываешь на расстоянии!
– На расстоянии, – стал выкручиваться я, – находятся предметы и события, которые я отгадываю – ну, например, твой день рождения или какие-нибудь неожиданные находки, – но сам человек должен находиться здесь, рядом со мной. Я даже за руку должен взять этого человека!
– А раньше ты меня за руку не брал.
– Просто забыл. А сегодня обязательно возьму. И потом… Я не могу, видишь ли, отгадывать по чужому заказу, а только по своему собственному.
– Почему? – удивился Тимошка. – А вот у нас в клубе один известный артист выступал, так ему прямо из зала разные вопросы задавали. И он тут же отгадывал. Только весь краснел и покрывался потом. Мне мама с папой рассказывали.
– Ну, видишь ли, дорогой мой, это же настоящий артист. А я, можно сказать, из самодеятельности… Зато я не краснею и не потею!
– А как же «Операция МИО»? – спросил Тимошка.
– Начнется! Потерпи немного. Всему свое время. Я помогу тебе найти Олю, но, как бы это сказать… через тебя самого.
– Через меня?
– Ну да! Потому что ты-то здесь, со мной рядом, тебя-то я вижу и в любой момент могу схватить за руку. Понял?
– Нет.
– Потерпи немного: поймешь!
– А ты дай сам себе какой-нибудь заказ, – попросил Тимошка.
– Руку!.. – скомандовал я, закатывая глаза и одновременно шевеля ушами. Потом схватил Тимошкину руку, всю измазанную чернилами, и прошептал: – Ты, Тимофей, записываешь в особой тетрадке, какие книги прочитал и какие фильмы посмотрел.
Тимошка от восторга протянул мне вторую руку. Я схватил ее тоже. Сеанс продолжался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– С какого следа?
– Ну, со следа, который ведет к этой находке!
– К какой находке?
– Не задавай вопросов: не выводи меня из состояния…
– Из какого состояния?
– Из состояния отгадывания! Молча иди за мной!
И Тимошка пошел за мной на пустырь. Время от времени я останавливался, смотрел на землю и даже принюхивался, будто искал след.
Когда мы стали подходить к стройке, я зажмурил глаза и сказал:
– Не смотрю, но вижу! Как это таинственно и загадочно: в доме еще никто не живет, а в окне уже стоит цветочный горшок!
– В каком окне?
– Ну, в самом первом от… угла.
Тимошка подбежал поближе, обернулся ко мне и молча пожал плечами: никакого горшка в окне не было.
– Не может быть! – воскликнул я. Приподнялся на цыпочках, дотянулся до окна и увидел несколько комочков земли на кирпиче.
Это было все, что осталось от неожиданной находки. Кто-то нашел ее раньше нас.
А вечером дома Елена Станиславовна подняла тревогу: «Где цветочный горшок?»
– Может быть, он выпал из окна на улицу? – сказал я.
– Но он же мог разбить кому-нибудь голову! Там, на тротуаре, должны были бы остаться черепки…
– От головы?
– Да нет, от горшка! Неуместные шутки. Выгляни, Коля! Внизу не валяются черепки?
Я выглянул и сказал, что никаких черепков нету.
– Наверно, дворник подметал тротуар, – предположил я.
– Нельзя ли взять на полтона ниже. Вы мешаете мне заниматься! – крикнула Нелька из другой комнаты. Она разучивала какую-то новую музыкальную пьесу.
– Ты могла бы попросить об этом вежливей, – так тихо прошептала Елена Станиславовна, что услышал ее только я, а Нелька не услышала.
Я, Оля, не знал, писать ли тебе обо всем этом. Но потом подумал, что, если написать все, как было, получится как бы еще один невыдуманный рассказ. И я написал.
А Тимошка стал, кажется, немного сомневаться, могу ли я отгадывать на расстоянии.
Коля
Оля пишет Коле
Дорогой Коля!
Моя мама говорит, что к каждому больному нужно подходить индивидуально, учитывая особенности его организма и характера. И к здоровому человеку, я думаю, надо подходить так же. Ты это учел, Коля, при первом разговоре с Тимошкой: он ведь обожает все необычайное и таинственное. И ты, мне кажется, любишь все это тоже. Но только очень прошу тебя: не увлекайся чересчур! А то вы все время так и будете говорить друг с другом шепотом да птичьими голосами.
И не нужно пугать Тимошку совиным уханьем из-за угла и прочими такими вещами. Он ведь очень впечатлительный мальчишка. А нервничать ему, мама сказала, вредно.
Писать длинные письма мне теперь уже просто некогда: девчонки так и рвутся в рукавичную мастерскую. Рукавицы, оказывается, не только руки согревают: из-за них все ребята в классе стали относиться ко мне как-то теплее. И даже Артамонов чуть-чуть изменился. Раньше он угрюмо подтрунивал надо мной: «Рукавиц, что ли, в городе не хватает? По две пары на руку не натянешь!» Девчонки отвечали ему, что наши рукавицы – домашней вязки: они мягче, нежнее и вообще, как подарок, приятнее для рыбаков. Он только ухмылялся. А теперь помалкивает, словно над чем-то призадумался…
И, наконец, Коля, самое главное: о Тимошкиных «личных тайнах». Есть у него тайны, но я не могу о них рассказать, потому что он доверил их мне по секрету. А чужие секреты выдавать нельзя. Это будет нечестно и несправедливо.
Я раскрою тебе что-нибудь самое незначительное, чего Тимошка и сам не таит.
Ну вот, например, у Тимошки есть такая особенность: он обедает по своей собственной системе – сперва ест второе, а потом уже первое. Так, по-моему, на всем белом свете никто, кроме него, не обедает. И если ты это сам «угадаешь на расстоянии», будет очень здорово.
Тимошка записывает в тетрадке, сколько раз он прочитал какую-нибудь особенно интересную книжку или посмотрел увлекательный фильм. Я запомнила, что «Гиперболоид инженера Гарина» он читал семь раз, а картину «Подвиг разведчика» смотрел раз одиннадцать или двенадцать. По-моему, все же двенадцать! Угадай это «на расстоянии», – Тимошка очень удивится. Настольная его книжка – «Швамбрания». Или, вернее сказать, – «встольная»: она всегда лежит у него в столе, слева. Он ее никому не показывает, чтобы не попросили почитать (это, кажется, единственное, чем он не хочет делиться!). А ты возьмешь и отгадаешь – опять, конечно, «на расстоянии»: раскрой, мол, левый ящик стола, там у тебя «Швамбрания» спрятана! Он будет просто поражен.
Раз уж сказал, что умеешь отгадывать, так отгадывай, а то он тебе ни в чем верить не будет.
Сейчас, Коля, снова спешу в мастерскую: сегодня все девочки должны изъять дома у своих бабушек шерсть и принести ее в школу. А остальной материал нам в порту дадут. И вообще все, что нужно для работы… Ну, бегу!
Оля
Коля пишет Оле
Сегодня, Оля, я опять попал в очень тяжелое положение… Потренькал я синицей из-за угла дома, Тимошка тоже ответил мне через окошко по-птичьи, а как только я спрыгнул с подоконника в комнату, он прямо с ходу потребовал:
– Отгадай, где сейчас находится Оля. Если ты правда умеешь отгадывать.
– Понимаешь, Тимошка, я не могу сосредоточиться на том человеке, которого здесь нет.
– Но ты же говорил, что отгадываешь на расстоянии!
– На расстоянии, – стал выкручиваться я, – находятся предметы и события, которые я отгадываю – ну, например, твой день рождения или какие-нибудь неожиданные находки, – но сам человек должен находиться здесь, рядом со мной. Я даже за руку должен взять этого человека!
– А раньше ты меня за руку не брал.
– Просто забыл. А сегодня обязательно возьму. И потом… Я не могу, видишь ли, отгадывать по чужому заказу, а только по своему собственному.
– Почему? – удивился Тимошка. – А вот у нас в клубе один известный артист выступал, так ему прямо из зала разные вопросы задавали. И он тут же отгадывал. Только весь краснел и покрывался потом. Мне мама с папой рассказывали.
– Ну, видишь ли, дорогой мой, это же настоящий артист. А я, можно сказать, из самодеятельности… Зато я не краснею и не потею!
– А как же «Операция МИО»? – спросил Тимошка.
– Начнется! Потерпи немного. Всему свое время. Я помогу тебе найти Олю, но, как бы это сказать… через тебя самого.
– Через меня?
– Ну да! Потому что ты-то здесь, со мной рядом, тебя-то я вижу и в любой момент могу схватить за руку. Понял?
– Нет.
– Потерпи немного: поймешь!
– А ты дай сам себе какой-нибудь заказ, – попросил Тимошка.
– Руку!.. – скомандовал я, закатывая глаза и одновременно шевеля ушами. Потом схватил Тимошкину руку, всю измазанную чернилами, и прошептал: – Ты, Тимофей, записываешь в особой тетрадке, какие книги прочитал и какие фильмы посмотрел.
Тимошка от восторга протянул мне вторую руку. Я схватил ее тоже. Сеанс продолжался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30