Когда опять раздались длинные, прерывистые звонки из другого города, мы все, конечно, проснулись, и мама сказала мне:
- Готовь раскладушку!
Она не ошиблась, потому что папа через минуту сказал
в трубку:
- Ну что за вопрос?! Пусть приезжает... Остановится прямо у нас. Я покажу его специалистам. Устроим консилиум! Если понадобится... - А положив трубку, объяснил маме: - У ее сына что-то серьезное...
- А до их города медицина не добралась?
- Это маленький городок. Там нет крупных специалистов.
- Обязательно нужны крупные?
- Вот если бы он заболел, - папа кивнул в мою сторону, - разве ты не подняла бы тревогу? Она плакала в трубку: "Посмотрите моего мальчика..." Разве можно ее осуждать?
Мама вздохнула и ничего не ответила.
Утром она спросила:
- А кто эта женщина... которая звонила тебе?
- Дальняя родственница.
- Очень дальняя?
- Кажется, очень.
- Но кем она все же тебе приходится?
Папа думал в течение всего завтрака, но так и не вспомнил.
- Знаю только что по отцовской линии, - сказал он. - Впрочем, какое это имеет значение... если ее мальчик серьезно болен?
Мальчик приехал через три дня. Это был мужчина лет тридцати.
- Я буду называть вас по имени-отчеству, - сказал он, - потому .что мать никак не .могла вспомнить, кем мы друг другу приходимся.
- Какое совпадение! Мы тоже не вспомнили, - сказала мама.
- Ну почему же? - возразил папа. - Кое-что мы всетаки установили. Я точно знаю, что это родство по отцовской линии.
- Понимаю, - сказал приезжий, - дальний родственник - это даже меньше, чем просто знакомый. Знакомого, например, невозможно не знать в лицо. А дальнего родственника можно ни разу в жизни не увидеть и не услышать.
Я бы, честно говоря, не отважился к вам вторгаться. Если бы они не сказали матери про этот свой "предполагаемый диагноз". Теперь она не будет ни спать, ни есть. Я должен немедленно доказать ей, что "предполагаемый диагноз" предположили напрасно.
- А что у вас... предполагают? - спросила мама. - Какую болезнь?
- Ту самую! - ответил приезжий, которого звали редким именем Игнатий.
- Какую... "ту самую"? - не поняла мама.
- Ну, которая неизвестно от чего начинается, но зато известно чем чаще всего кончается.
- Почему "чаще всего"? - возразила бабушка. - В этой области много открытий!
- Да безусловно! - громко подтвердил папа. Хотя вообще говорил тихо, а когда бабушка начинала высказываться о медицине, почти всегда уходил курить в коридор. На этот раз он остался в комнате.
Бабушка за всю сбою жизнь ничем, кроме, мигрени, никогда не болела, но очень боялась, как бы не заболел ктонибудь из ее близких.
Она подробно изучала "Беседы врача", которые печатались в разных газетах. После этого в течение нескольких дней дома невозможно было закашляться или чихнуть.
"У тех, про кого я читала, тоже все началось с обыкновенного кашля", говорила бабушка.
Игнатию же она сказала:
- Вы абсолютно не похожи на больного той болезнью, которую у вас ошибочно подозревают. Трое моих знакомых были больны этим самым... Вы абсолютно на них не похожи.
Кстати говоря, все они излечились. То есть им вырезали...
И все замечательно!
- А откуда вы знаете о "предполагаемом диагнозе"? - спросил папа.
- Врачи как-то сразу забегали. Стали уверять, что нет ничего серьезного. Я не волновался, а они меня успокаивали.
Потом я тайком заглянул в их бумаги. Но не испугался. Там рядом с диагнозом стоял большой знак вопроса. Ну, а если врачи ставят вопросительный знак, зачем же я сам буду ставить знак восклицательный? Но они матери зачем-то сказали. Вот тут уж я разозлился! Зачем было ей говорить?
- Формально они были правы, - сказал папа. - Родственникам положено сообщать.
- Но они же не родственнице сообщили, а матери! - воскликнул Игнатий. Поэтому я и приехал. Чтобы разубедить ее. Понимаете? И к вам вторгся. Но не волнуйтесь!
Я могу спать на кухне. Или в коридоре на раскладушке.
- На раскладушке будет спать он... - сказала мама и кивнула в мою сторону. - А вы будете спать на кровати.
Здесь, в этой комнате.
- Только не заботьтесь обо мне, а то я буду считать, что диагноз уже подтвердился, - сказал Игнатий. - Понимаете, - продолжал он, - мать одна тянула меня... без отца.
Трудно ей приходилось. И мы все подсчитывали: "Еще два года в школе, потом пять лет в институте. Всего, значит, семь!" Потом сбавляли по годику. Наконец я институт окончил, начал работать, и вдруг такое... Разве это возможно?
Мать ждала столько лет! Наконец дождалась, а я ей такой подарок! Это была бы жуткая неблагодарность с моей стороны! Она вся почернела. Скорей бы дать ей телеграмму:
"Доброкачественно! Вылетаю!"
- Она телеграмме не поверит, - сказала мама.
- Я поклялся, что сообщу чистую правду. Есть у нее эта слабость. Любит клятвы. Ну я, чуть что - клянусь своим здоровьем. А она: "Моим поклянись! Тогда не обманешь".
Обычно я уклоняюсь. Но тут пошел ей навстречу.
На следующий день рано утром папа повел Игнатия в какой-то институт, а оттуда к себе в больницу.
- Вечером вы узнаете о результатах, - сказал нам папа.
- Нет, позвони мне на работу, - сказала мама. - Если я вдруг выйду из комнаты, передай: все хорошо.
- Или все плохо, - бодро сказал Игнатий.
- Это исключается! - воскликнула мама. - Я уверена...
- С любой болезнью можно бороться, - сказал папа.
- А победить? - спросил Игнатий.
- Разумеется... И победить! Мать, конечно, потеряла покой. И ждет клятв! Разве можно ее осуждать? Но вы, как мужчина, должны поверить: эту болезнь побеждают довольно часто.
- Но лучше все же обойтись без нее, - сказал Игнатий.
Он все время улыбался - и я понял, что он волнуется.
- Мне тоже сообщите, пожалуйста, - попросил я.
Папа кивнул.
После пятого урока у меня был фотокружок, но я не остался.
Бабушка обычно приходит помогать маме по вечерам.
А тут пришла днем и стала вытирать тряпкой телефон, потом круглый столик, на котором он стоит. А потом все, что находится в коридоре возле столика.
Дома у бабушки нет телефона. И поэтому по вечерам, когда она приходит помогать маме по хозяйству, дозвониться к нам невозможно. После каждого телефонного разговора бабушка сообщает, с кем она разговаривала. Такая у нее привычка. Чаще всего она говорит: "Это моя школьная подруга!" И непременно вздыхает. У нее так много школьных подруг, будто она недавно училась в десятом классе. А на самом деле она училась в гимназии.
Но в тот день бабушка никому не звонила. Она ждала.
И я ждал.
Наконец мы дождались: позвонил папа. Обычно бабушка не любит, когда я вмешиваюсь в дела взрослых. Но тут она сама стала передавать мне каждую папину фразу:
- "Этого у Игнатия нет. Точно установили. Он болен серьезно. Надо делать сложную операцию. Но этого нет!"
Слава богу, - сказала бабушка. Пошла в комнату и легла на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10