— Харди сердито уставился на Сола. — Почему вы были уверены, что я приду?
— Мы не были уверены. Когда кубинец дал тебе ключ, ты мог выбросить его в канализацию.
— И?..
— Мы бы оставили тебя в покое. Ты должен был доказать, что готов вступить в игру и хочешь помочь.
— Нет.
— Что?
— У вас была другая причина. Сол покачал головой.
— Кубинец, — сказал Харди. — Я теперь понимаю, почему вы использовали его. В ключе тоже есть свой смысл.
— И?
— Но зачем почтовый ящик и второй ключ?
— Дополнительные меры предосторожности.
— Нет, вы хотели дать мне больше времени подумать на тот случай, если бы я захотел ускользнуть или кому-то позвонить. Крис бы знал про это. Он бы предупредил тебя, а ты бы смылся! Черт побери, на кого, по-вашему, я работаю? — недоумевал Харди.
Сол заколебался. Вполне возможно, что с Харди уже беседовали. С другой стороны, Сол не знал, к кому еще можно обратиться за помощью. Он быстро просчитывал варианты.
И в конце концов сказал все как есть.
У Харди от изумления отвисла челюсть. Какую-то долю секунды у него было такое выражение лица, будто он не понял. Потом его щеки сделались багровыми, на шее вздулись вены.
— Что? — прохрипел он. — Элиот? Ты думал, я стану работать на этого сукина сына? После всего того, что он сделал со мной, ты думал, я стану ему помогать?!
— Мы не были уверены. Прошло много лет. Ты мог измениться. Иногда обида забывается.
— Забыть? Никогда! Этот гад вышвырнул меня на улицу! Я бы с удовольствием схватил его за глотку и…
— Это можно устроить.
Харди рассмеялся.
3
Когда Сол закончил рассказ, глаза Харди посуровели, лицо стало совсем багровым от ненависти.
— Что и следовало ожидать, — сказал он. — Меня это нисколько не удивляет. Удивительно только, что это произошло так поздно.
— Давай, давай. Продолжай.
— Я не знаю, что…
— Элиот всегда говорит, что, если хочешь узнать чьи-то секреты, спроси у того, кто ненавидит этого человека.
— Ты знаешь о нем больше остальных.
— Я тоже так думал, но я ошибся. А вы были соперниками Ты пытался узнать о его прошлом.
— Тебе известно и об этом?
Сол промолчал.
Харди повернулся к бумажному пакету на комоде, вытащил полупустую бутылку бурбона, открутил пробку и поднес бутылку к губам. И вдруг смущенно посмотрел на Сола.
— Наверное, у тебя нет стакана?
— Стаканы в ванной комнате. — Сол забрал у него бутылку. — Но у меня есть для тебя кое-что другое.
— Что?
— Неси стакан.
На лице Харди мелькнуло недоверие, но он послушно отправился в ванную. Он вернулся оттуда со стаканом, который крепко сжимал пальцами. Увидев бутылки — Сол достал их из ящика, — он тяжело сглотнул.
— Нет…
— Ты нужен мне трезвым. Если хочешь выпить…
— Вермут? Это что, шутка?
— Я что, по-твоему, шучу?
— Это же гадость!
— Зато я разрешу тебе немного выпить. Если же ты почувствуешь соблазн, тогда… — Сол отнес бутылки с виски в ванную и вылил бурбон в раковину.
— Я заплатил за них шестнадцать баксов, — застонал Харди.
— Вот двадцатка. Сдачу оставь себе.
— Садист!
— Можешь считать меня садистом. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее ты сможешь купить себе еще бурбона. — Сол подошел к комоду, открыл бутылки с красным и белым вермутом и налил из обеих в стакан. — На тот случай, если твой желудок сильнее, чем я думаю.
Харди нахмурился, глядя на розовую смесь. Он протянул руку, потом убрал ее и вновь протянул. Взял стакан и осушил его тремя глотками. И вдруг, схватившись за край комода, судорожно глотнул воздух.
— Господи!
— С тобой все в порядке?
— Ну и отрава! — дрожащим голосом произнес Харди. — Я тебе этого никогда не прощу. — Но тут же налил себе второй стакан. — Ладно, я очень любопытный, как ты узнал, что я занимался его прошлым?
— Я этого не знал.
— Но ты же только что сказал…
— Это была догадка. Я видел, как ты к нему всегда относился, но я ничего толком не знал. Если спросить напрямик, ты мог бы испугаться и стал бы все отрицать. Поэтому я притворился, что знаю.
— Я торчу в Майами слишком долго, — Харди тяжело вздохнул. — О'кей, все верно. Но ты действительно напугал меня. Никто не должен этого знать. Поверь мне, я действовал очень осторожно. В таком деле никому нельзя доверять, поэтому я работал один, без помощников. Немного покопаюсь здесь, немного там. Никакого плана. Тем более, что я целыми днями торчал в конторе и никогда не брал выходных. — Харди нахмурился. — Мне чертовски не повезло. С этим Уотергейтом. Я не участвовал во взломе, но мы с Элиотом долго были соперниками. Он уверил директора вышвырнуть меня в назидание другим. Логично, ничего не скажешь. Черт, я был и остаюсь… алкашом. Но не могу избавиться от мысли о том, что мое пьянство послужило лишь предлогом окончательно расправиться со мной.
— Думаешь, он знал, что ты интересуешься вплотную его особой?
— Конечно, не знал.
— Почему ты так уверен?
— Он бы убрал меня.
— Неужели ты знал так много? — удивился Сол.
— Я чувствовал, что приблизился к чему-то важному. Я полагал, осталось найти один-единственный факт — и дело сделано. Всего лишь одно последнее доказательство. — Харди пожал плечами. — Но он оказался сильнее меня. Когда меня спровадили на пенсию, я не мог продолжать расследование и перестал бороться с зеленым змием. — Он поднял стакан. — Этот твой вермут настоящая отрава.
— Может, хочешь кофе?
— О Господи, кофе еще хуже вермута. Пенсия… — задумчиво произнес Харди. — Человек на пенсии становится ленивым. Как я мог закончить то, что начал? У меня не было даже доступа к компьютерам.
— Ты хотел остаться в живых.
— А может, я сам виноват, что меня уволили? Будь у меня хоть немного смелости, я бы до сих пор копался в его делах. — Лоб Харди покрылся испариной. — Здесь ужасно жарко.
Сол подошел к окну и сунул руку за шторы. Задребезжал кондиционер, и по комнате прошелся затхлый ветерок.
— Почему ты заинтересовался его прошлым?
— Из-за Кима Филби, — ответил Харди и, кривясь от отвращения, сделал глоток вермута.
4
В 1951 году Ким Филби был высокопоставленным офицером английской внешней разведки, МИ—6. Во время второй мировой войны он помогал готовить сотрудников американского УСС. Когда в 1947 году УСС превратилось в ЦРУ, он дал несколько дельных советов. В 1949 году Филби ездил в Вашингтон помогать ФБР раскрывать советскую шпионскую сеть. Именно он доказал, что видный британский дипломат Дональд Маклин являлся коммунистическим агентом. Однако Маклина предупредил об аресте другой дипломат, Гай Берджесс, сам советский агент, который вместе с Маклином бежал в Россию.
Раскрытие столь глубоко законспирированной советской шпионской сети потрясло западное разведывательное сообщество. Не менее тревожным оказался факт, что Берджесс узнал об аресте Маклина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Мы не были уверены. Когда кубинец дал тебе ключ, ты мог выбросить его в канализацию.
— И?..
— Мы бы оставили тебя в покое. Ты должен был доказать, что готов вступить в игру и хочешь помочь.
— Нет.
— Что?
— У вас была другая причина. Сол покачал головой.
— Кубинец, — сказал Харди. — Я теперь понимаю, почему вы использовали его. В ключе тоже есть свой смысл.
— И?
— Но зачем почтовый ящик и второй ключ?
— Дополнительные меры предосторожности.
— Нет, вы хотели дать мне больше времени подумать на тот случай, если бы я захотел ускользнуть или кому-то позвонить. Крис бы знал про это. Он бы предупредил тебя, а ты бы смылся! Черт побери, на кого, по-вашему, я работаю? — недоумевал Харди.
Сол заколебался. Вполне возможно, что с Харди уже беседовали. С другой стороны, Сол не знал, к кому еще можно обратиться за помощью. Он быстро просчитывал варианты.
И в конце концов сказал все как есть.
У Харди от изумления отвисла челюсть. Какую-то долю секунды у него было такое выражение лица, будто он не понял. Потом его щеки сделались багровыми, на шее вздулись вены.
— Что? — прохрипел он. — Элиот? Ты думал, я стану работать на этого сукина сына? После всего того, что он сделал со мной, ты думал, я стану ему помогать?!
— Мы не были уверены. Прошло много лет. Ты мог измениться. Иногда обида забывается.
— Забыть? Никогда! Этот гад вышвырнул меня на улицу! Я бы с удовольствием схватил его за глотку и…
— Это можно устроить.
Харди рассмеялся.
3
Когда Сол закончил рассказ, глаза Харди посуровели, лицо стало совсем багровым от ненависти.
— Что и следовало ожидать, — сказал он. — Меня это нисколько не удивляет. Удивительно только, что это произошло так поздно.
— Давай, давай. Продолжай.
— Я не знаю, что…
— Элиот всегда говорит, что, если хочешь узнать чьи-то секреты, спроси у того, кто ненавидит этого человека.
— Ты знаешь о нем больше остальных.
— Я тоже так думал, но я ошибся. А вы были соперниками Ты пытался узнать о его прошлом.
— Тебе известно и об этом?
Сол промолчал.
Харди повернулся к бумажному пакету на комоде, вытащил полупустую бутылку бурбона, открутил пробку и поднес бутылку к губам. И вдруг смущенно посмотрел на Сола.
— Наверное, у тебя нет стакана?
— Стаканы в ванной комнате. — Сол забрал у него бутылку. — Но у меня есть для тебя кое-что другое.
— Что?
— Неси стакан.
На лице Харди мелькнуло недоверие, но он послушно отправился в ванную. Он вернулся оттуда со стаканом, который крепко сжимал пальцами. Увидев бутылки — Сол достал их из ящика, — он тяжело сглотнул.
— Нет…
— Ты нужен мне трезвым. Если хочешь выпить…
— Вермут? Это что, шутка?
— Я что, по-твоему, шучу?
— Это же гадость!
— Зато я разрешу тебе немного выпить. Если же ты почувствуешь соблазн, тогда… — Сол отнес бутылки с виски в ванную и вылил бурбон в раковину.
— Я заплатил за них шестнадцать баксов, — застонал Харди.
— Вот двадцатка. Сдачу оставь себе.
— Садист!
— Можешь считать меня садистом. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее ты сможешь купить себе еще бурбона. — Сол подошел к комоду, открыл бутылки с красным и белым вермутом и налил из обеих в стакан. — На тот случай, если твой желудок сильнее, чем я думаю.
Харди нахмурился, глядя на розовую смесь. Он протянул руку, потом убрал ее и вновь протянул. Взял стакан и осушил его тремя глотками. И вдруг, схватившись за край комода, судорожно глотнул воздух.
— Господи!
— С тобой все в порядке?
— Ну и отрава! — дрожащим голосом произнес Харди. — Я тебе этого никогда не прощу. — Но тут же налил себе второй стакан. — Ладно, я очень любопытный, как ты узнал, что я занимался его прошлым?
— Я этого не знал.
— Но ты же только что сказал…
— Это была догадка. Я видел, как ты к нему всегда относился, но я ничего толком не знал. Если спросить напрямик, ты мог бы испугаться и стал бы все отрицать. Поэтому я притворился, что знаю.
— Я торчу в Майами слишком долго, — Харди тяжело вздохнул. — О'кей, все верно. Но ты действительно напугал меня. Никто не должен этого знать. Поверь мне, я действовал очень осторожно. В таком деле никому нельзя доверять, поэтому я работал один, без помощников. Немного покопаюсь здесь, немного там. Никакого плана. Тем более, что я целыми днями торчал в конторе и никогда не брал выходных. — Харди нахмурился. — Мне чертовски не повезло. С этим Уотергейтом. Я не участвовал во взломе, но мы с Элиотом долго были соперниками. Он уверил директора вышвырнуть меня в назидание другим. Логично, ничего не скажешь. Черт, я был и остаюсь… алкашом. Но не могу избавиться от мысли о том, что мое пьянство послужило лишь предлогом окончательно расправиться со мной.
— Думаешь, он знал, что ты интересуешься вплотную его особой?
— Конечно, не знал.
— Почему ты так уверен?
— Он бы убрал меня.
— Неужели ты знал так много? — удивился Сол.
— Я чувствовал, что приблизился к чему-то важному. Я полагал, осталось найти один-единственный факт — и дело сделано. Всего лишь одно последнее доказательство. — Харди пожал плечами. — Но он оказался сильнее меня. Когда меня спровадили на пенсию, я не мог продолжать расследование и перестал бороться с зеленым змием. — Он поднял стакан. — Этот твой вермут настоящая отрава.
— Может, хочешь кофе?
— О Господи, кофе еще хуже вермута. Пенсия… — задумчиво произнес Харди. — Человек на пенсии становится ленивым. Как я мог закончить то, что начал? У меня не было даже доступа к компьютерам.
— Ты хотел остаться в живых.
— А может, я сам виноват, что меня уволили? Будь у меня хоть немного смелости, я бы до сих пор копался в его делах. — Лоб Харди покрылся испариной. — Здесь ужасно жарко.
Сол подошел к окну и сунул руку за шторы. Задребезжал кондиционер, и по комнате прошелся затхлый ветерок.
— Почему ты заинтересовался его прошлым?
— Из-за Кима Филби, — ответил Харди и, кривясь от отвращения, сделал глоток вермута.
4
В 1951 году Ким Филби был высокопоставленным офицером английской внешней разведки, МИ—6. Во время второй мировой войны он помогал готовить сотрудников американского УСС. Когда в 1947 году УСС превратилось в ЦРУ, он дал несколько дельных советов. В 1949 году Филби ездил в Вашингтон помогать ФБР раскрывать советскую шпионскую сеть. Именно он доказал, что видный британский дипломат Дональд Маклин являлся коммунистическим агентом. Однако Маклина предупредил об аресте другой дипломат, Гай Берджесс, сам советский агент, который вместе с Маклином бежал в Россию.
Раскрытие столь глубоко законспирированной советской шпионской сети потрясло западное разведывательное сообщество. Не менее тревожным оказался факт, что Берджесс узнал об аресте Маклина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103