В порядке подготовки к будущему соглашению о разводе и в попытке заглушить воспоминания Ромеро продал дом в Пекосе. На свою долю он переехал в Санта-Фе и рискнул купить в рассрочку скромный дом в районе Эльдорадо. Не помогло. Все равно на плечах лежал свинцовый груз.
— Надеюсь, ты не насчет свиданий с дамами.
— Я только сказал, что нельзя сидеть все время в доме, как в норе. Надо выбраться и как-то отвлечься. Если подумать, тебе надо и лучше питаться. Ты только посмотри, что за дерьмо у тебя в холодильнике. Прокисшее молоко, пакет с пивными банками и объедки от цыплят.
— Мне редко хочется есть.
— При таком холодильнике — еще бы!
— Не люблю сам себе готовить.
— Неужели так трудно хотя бы сделать салат? Вот что я тебе скажу. По выходным мы с Марией ездим на рынок — на Фармерз-Маркет. Завтра поедешь с нами. Там овощи — свежее не бывает. Может, если у тебя в холодильнике будет приличная еда, ты...
— То, что у меня не в порядке, Фармерз-Маркет не вылечит.
— Слушай, я из кожи вон лезу, пытаясь по-дружески помочь тебе. Ты мог бы хотя бы чуток пойти навстречу.
* * *
Фармерз-Маркет был возле старого вокзала, за рельсовыми путями, на открытом месте, недавно приобретенном городом. Фермеры приезжали на нагруженных пикапах и вставали на отведенных им местах. Некоторые устанавливали столы и натягивали тенты. Другие торговали прямо с машин. Пробовать можно было все — от пирогов до музыки: в углу играл самодеятельный оркестр. В толпе ходил человек, одетый клоуном.
— Смотри, не так все плохо, — сказал сержант.
Ромеро апатично прошелся вдоль рядов: сидр, лекарственные травы, выращенные на воле цыплята и подсолнухи. Про себя он отстраненно признал: да, неплохо. Все годы, что он служил в полиции, он ни разу здесь не был — еще одно, свидетельство, как он дал своей жизни пройти мимо. Но это сожаление вызвало в нем не желание учиться на ошибках, а лишь еще более сильную подавленность.
— Как вам эти пирожки? — спросила жена сержанта. — Их можно держать в морозильнике и разогревать, когда хочется. В порции их всего один или два, так что не будут оставаться лишние.
— Конечно, — ответил Ромеро. Ему было все равно. — Почему бы и нет?
Глаза его рассеянно скользили по толпе.
— Какие?
— Простите?
— Какие вам? С персиками или с пеканом?
— Без разницы. Выберите за меня.
Взгляд его упал на киоск, где продавались иконы из кукурузных листьев и волос, выложенные по резному дереву: Мадонны, младенцы в яслях, кресты. Искусно выложенные образы были покрашены и отлакированы. Традиционное испанское народное искусство, но внимание Ромеро привлекли не сами иконы, как бы хороши они ни были, а то, что продавал их не испанец, а молодой англосакс, будто он сам их и сделал.
— И яблочный пирог тоже хорош на вид, — сказала жена сержанта.
— И отлично. — Разглядывая высокого, худощавого продавца икон с короткими светло-русыми волосами, Ромеро добавил: — Я этого парня откуда-то знаю.
— Что? — спросила жена сержанта.
— Ничего. Я сейчас вернусь и возьму пирожки.
Ромеро протолкался через толпу. Светлые волосы юноши были подстрижены очень коротко. На худом лице выдавались скулы, отчего вид у парня был такой, будто он постится. И тот же одухотворенный вид, что и на иконах, которые он продавал. Это не был болезненный вид — напротив. Загорелая кожа лучилась здоровьем.
И голос его тоже казался знакомым. Подходя, Ромеро услышал пронзительно-мягкий голос, которым молодой человек объяснял покупательнице, сколько труда и тщания требует изготовление икон.
Ромеро подождал, пока покупательница ушла со своей покупкой.
— Вам, сэр?
— Я вас откуда-то знаю, только никак не могу вспомнить.
— Я бы хотел вам помочь, но, мне кажется, мы не знакомы.
Ромеро заметил осколок хрусталя, который висел на шерстяной нити на шее молодого человека. В нем был намек на светлую голубизну, будто он взял часть синевы из глаз своего хозяина.
— Наверное, вы правы. Просто вы показались мне так ужасно...
Его отвлекло движение справа — молодой человек принес из пикапа большую корзину помидоров и устанавливал ее рядом с корзинами огурцов, перцев, моркови и других овощей на соседнем столе.
Но отвлекло его не только движение. Этот молодой человек был высок и худ, с короткими светло-русыми волосами и худощавым одухотворенным лицом. Прозрачные голубые глаза, казалось, поделились своим цветом с кусочком хрусталя, висящим на шее. Одет он был в линялые джинсы и белую футболку, как и тот, с кем говорил Ромеро. Белизна футболки подчеркивала цветущий загар.
— Да, вы правы, — сказал Ромеро первому. — Мы не знакомы. Это вашего брата я видел.
Вновь подошедший был озадачен.
— Это ведь так? — спросил Ромеро. — Вы братья? Вот почему я спутал. Но не могу вспомнить, где...
— Люк Парсонс, — протянул руку второй подошедший.
— Гейб Ромеро.
Рука молодого человек была жилистой, рукопожатие крепким.
Ромеро понадобилась вся самодисциплина и тренировка, чтобы не выдать своей реакции. Мысли завертелись. Люк Парсонс? Господи, да это же человек, с которым он говорил в тот вечер, когда погиб сын и жизнь развалилась начисто. Чтобы отвлечься от воспоминаний, он пришел сюда, на рынок, и тут встретил человека, напомнившего то, что так отчаянно он пытался забыть.
— А это мой брат Марк.
— Здравствуйте.
— Простите, вам плохо?
— А что? Почему вы...
— Вы вдруг сильно побледнели.
— Это ерунда. Я просто последнее время плохо питался.
— Тогда вам стоит попробовать вот это.
Люк Парсонс показал на бутылочку с коричневой жидкостью.
— А что это? — прищурился Ромеро.
— Эхинацея, выращенная в домашних условиях. Если у вас простуда, эта штука поможет. Стимулирует иммунную систему.
— Спасибо, но...
— Когда вы почувствуете, как это вам помогло...
— Вы ее представляете, как лекарство.
— Лекарство от Бога. Ничего искусственного. Если она не улучшит ваше самочувствие, мы вернем вам деньги.
— Вот ты где! — сказал сержант. — Я тебя уже обыскался. — Он заметил бутылочку в руках Ромеро. — Это еще что?
— Как-то это называется... выращенная в домашних условиях... — Он не мог вспомнить.
— Эхинацея, — подсказал Люк Парсонс.
— Конечно, — сказала жена сержанта. — Я ею лечу семью от простуды. Стимулирует иммунную систему. Как рукой снимает. Боже мой, какие чудесные помидоры!
Она стала покупать, а Люк сказал Ромеро:
— Если у вас нет аппетита, это может значить, что организму нужда детоксикация. Для этого хороши обыкновенная капуста цветная капуста и брокколи. Только органика. Никакие химикаты с ними никогда и рядом не лежали. А еще можете попробовать вот это.
Он подал Ромеро бутылочку белой жидкости.
— Молочный чертополох, — сказала жена сержанта. — Очищает печень.
— Откуда ты все это знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Надеюсь, ты не насчет свиданий с дамами.
— Я только сказал, что нельзя сидеть все время в доме, как в норе. Надо выбраться и как-то отвлечься. Если подумать, тебе надо и лучше питаться. Ты только посмотри, что за дерьмо у тебя в холодильнике. Прокисшее молоко, пакет с пивными банками и объедки от цыплят.
— Мне редко хочется есть.
— При таком холодильнике — еще бы!
— Не люблю сам себе готовить.
— Неужели так трудно хотя бы сделать салат? Вот что я тебе скажу. По выходным мы с Марией ездим на рынок — на Фармерз-Маркет. Завтра поедешь с нами. Там овощи — свежее не бывает. Может, если у тебя в холодильнике будет приличная еда, ты...
— То, что у меня не в порядке, Фармерз-Маркет не вылечит.
— Слушай, я из кожи вон лезу, пытаясь по-дружески помочь тебе. Ты мог бы хотя бы чуток пойти навстречу.
* * *
Фармерз-Маркет был возле старого вокзала, за рельсовыми путями, на открытом месте, недавно приобретенном городом. Фермеры приезжали на нагруженных пикапах и вставали на отведенных им местах. Некоторые устанавливали столы и натягивали тенты. Другие торговали прямо с машин. Пробовать можно было все — от пирогов до музыки: в углу играл самодеятельный оркестр. В толпе ходил человек, одетый клоуном.
— Смотри, не так все плохо, — сказал сержант.
Ромеро апатично прошелся вдоль рядов: сидр, лекарственные травы, выращенные на воле цыплята и подсолнухи. Про себя он отстраненно признал: да, неплохо. Все годы, что он служил в полиции, он ни разу здесь не был — еще одно, свидетельство, как он дал своей жизни пройти мимо. Но это сожаление вызвало в нем не желание учиться на ошибках, а лишь еще более сильную подавленность.
— Как вам эти пирожки? — спросила жена сержанта. — Их можно держать в морозильнике и разогревать, когда хочется. В порции их всего один или два, так что не будут оставаться лишние.
— Конечно, — ответил Ромеро. Ему было все равно. — Почему бы и нет?
Глаза его рассеянно скользили по толпе.
— Какие?
— Простите?
— Какие вам? С персиками или с пеканом?
— Без разницы. Выберите за меня.
Взгляд его упал на киоск, где продавались иконы из кукурузных листьев и волос, выложенные по резному дереву: Мадонны, младенцы в яслях, кресты. Искусно выложенные образы были покрашены и отлакированы. Традиционное испанское народное искусство, но внимание Ромеро привлекли не сами иконы, как бы хороши они ни были, а то, что продавал их не испанец, а молодой англосакс, будто он сам их и сделал.
— И яблочный пирог тоже хорош на вид, — сказала жена сержанта.
— И отлично. — Разглядывая высокого, худощавого продавца икон с короткими светло-русыми волосами, Ромеро добавил: — Я этого парня откуда-то знаю.
— Что? — спросила жена сержанта.
— Ничего. Я сейчас вернусь и возьму пирожки.
Ромеро протолкался через толпу. Светлые волосы юноши были подстрижены очень коротко. На худом лице выдавались скулы, отчего вид у парня был такой, будто он постится. И тот же одухотворенный вид, что и на иконах, которые он продавал. Это не был болезненный вид — напротив. Загорелая кожа лучилась здоровьем.
И голос его тоже казался знакомым. Подходя, Ромеро услышал пронзительно-мягкий голос, которым молодой человек объяснял покупательнице, сколько труда и тщания требует изготовление икон.
Ромеро подождал, пока покупательница ушла со своей покупкой.
— Вам, сэр?
— Я вас откуда-то знаю, только никак не могу вспомнить.
— Я бы хотел вам помочь, но, мне кажется, мы не знакомы.
Ромеро заметил осколок хрусталя, который висел на шерстяной нити на шее молодого человека. В нем был намек на светлую голубизну, будто он взял часть синевы из глаз своего хозяина.
— Наверное, вы правы. Просто вы показались мне так ужасно...
Его отвлекло движение справа — молодой человек принес из пикапа большую корзину помидоров и устанавливал ее рядом с корзинами огурцов, перцев, моркови и других овощей на соседнем столе.
Но отвлекло его не только движение. Этот молодой человек был высок и худ, с короткими светло-русыми волосами и худощавым одухотворенным лицом. Прозрачные голубые глаза, казалось, поделились своим цветом с кусочком хрусталя, висящим на шее. Одет он был в линялые джинсы и белую футболку, как и тот, с кем говорил Ромеро. Белизна футболки подчеркивала цветущий загар.
— Да, вы правы, — сказал Ромеро первому. — Мы не знакомы. Это вашего брата я видел.
Вновь подошедший был озадачен.
— Это ведь так? — спросил Ромеро. — Вы братья? Вот почему я спутал. Но не могу вспомнить, где...
— Люк Парсонс, — протянул руку второй подошедший.
— Гейб Ромеро.
Рука молодого человек была жилистой, рукопожатие крепким.
Ромеро понадобилась вся самодисциплина и тренировка, чтобы не выдать своей реакции. Мысли завертелись. Люк Парсонс? Господи, да это же человек, с которым он говорил в тот вечер, когда погиб сын и жизнь развалилась начисто. Чтобы отвлечься от воспоминаний, он пришел сюда, на рынок, и тут встретил человека, напомнившего то, что так отчаянно он пытался забыть.
— А это мой брат Марк.
— Здравствуйте.
— Простите, вам плохо?
— А что? Почему вы...
— Вы вдруг сильно побледнели.
— Это ерунда. Я просто последнее время плохо питался.
— Тогда вам стоит попробовать вот это.
Люк Парсонс показал на бутылочку с коричневой жидкостью.
— А что это? — прищурился Ромеро.
— Эхинацея, выращенная в домашних условиях. Если у вас простуда, эта штука поможет. Стимулирует иммунную систему.
— Спасибо, но...
— Когда вы почувствуете, как это вам помогло...
— Вы ее представляете, как лекарство.
— Лекарство от Бога. Ничего искусственного. Если она не улучшит ваше самочувствие, мы вернем вам деньги.
— Вот ты где! — сказал сержант. — Я тебя уже обыскался. — Он заметил бутылочку в руках Ромеро. — Это еще что?
— Как-то это называется... выращенная в домашних условиях... — Он не мог вспомнить.
— Эхинацея, — подсказал Люк Парсонс.
— Конечно, — сказала жена сержанта. — Я ею лечу семью от простуды. Стимулирует иммунную систему. Как рукой снимает. Боже мой, какие чудесные помидоры!
Она стала покупать, а Люк сказал Ромеро:
— Если у вас нет аппетита, это может значить, что организму нужда детоксикация. Для этого хороши обыкновенная капуста цветная капуста и брокколи. Только органика. Никакие химикаты с ними никогда и рядом не лежали. А еще можете попробовать вот это.
Он подал Ромеро бутылочку белой жидкости.
— Молочный чертополох, — сказала жена сержанта. — Очищает печень.
— Откуда ты все это знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15