Ушла, потому что не могла больше видеть, как... Одним словом, я ухаживала за вашим Джереми.
У Питтмана засосало под ложечкой.
— Я была на дежурстве, когда Джереми умер. Вам разрешили пристроиться в уголке палаты, возле сына. Я объясняла вам, что означают цифры на приборах системы жизнеобеспечения. Вы изучали историю его болезни, интересовались значением терминов. Но вы меня не видели. Все ваше внимание было обращено на Джереми. Вы приносили с собой книгу и иногда, когда все затихало, пробегали глазами страницу-другую. И снова смотрели на Джереми, потом на показатели мониторов и опять на сына. Вы как будто пытались передать ему всю свою волю, всю энергию, чтобы он выздоровел.
У Питтмана пересохло во рту.
— Да, все так и было. Глупо, не правда ли?
— Нет. — Глаза Джилл увлажнились. — Это потрясло меня до глубины души. Ничего подобного я раньше не видела.
Питтман попытался привстать и дотянуться до стакана на столике рядом с диваном.
— Не двигайтесь. — И Джилл поднесла стакан к его губам.
— Почему вы так на меня смотрите?
— Припоминаю, как вы заботились о Джереми, — ответила Джилл. — Всякие мелочи. Вы смачивали полотенце в ледяной воде и обтирали его лицо, когда он метался в жару. Он к тому времени уже был в состоянии комы, но вы умывали его, разговаривали с ним так, будто он мог слышать каждое ваше слово.
Питтман поморщился от нахлынувших тяжких воспоминаний.
— Я был убежден, что он слышит. Думал, если мои слова проникнут глубоко в его мозг, он очнется и ответит.
Джилл понимающе кивнула и продолжила:
— Затем у него начались спазмы в ногах, и доктор рекомендовал вам массировать их, чтобы избежать атрофии.
— Да, — с трудом выдавил Питтман. Комок подступил к горлу. — А когда ступни сводила судорога, я натягивал на ноги ботинки на час, затем снимал и через час опять надевал. Хотел, чтобы Джереми нормально передвигался после того, как выйдет из комы и пойдет на поправку.
Когда Джилл заговорила, взгляд ее и тон выдавали сильнейшее эмоциональное напряжение.
— Я следила за вами каждую ночь, всю неделю. Восхищалась вашей преданностью. Два дня отгула провела у его постели. Когда у него начался кризис и случился инфаркт.
Питтману не хватало воздуха.
— Поэтому я не поверила газетам, не могла себе представить, что вы способны совершить убийство. И одержимы лишь одним желанием — покончить с собой из-за собственных проблем и утащить в могилу других. Целую неделю я наблюдала за вами в реанимационной палате и поняла, что вы человек мягкий и не способны нанести вред кому бы то ни было. Во всяком случае, намеренно. Себе — да. Но не другим.
— Вы, наверное, удивились, когда я появился в больнице?
— Скорее, растерялась и не могла понять, что происходит. Потенциальный самоубийца и к тому же убийца не явится в реанимационную палату. Не прикинется детективом и не станет задавать вопросы о Джонатане Миллгейте, ни за что не станет. Вы больше походили на человека, попавшего в ловушку и пытающегося любым способом доказать свою невиновность.
— Я так ценю ваше доверие.
— Не обольщайтесь. Я вовсе не доверчивая простушка. Но я видела, как вы страдали, когда погибал ваш сын. Мне не доводилось встречать такой глубокой любви. Казалось, ваша психика просто не выдержит.
— Итак, вы позволили мне сыграть роль детектива.
— Что еще мне оставалось? Допустим, я призналась бы, что знаю вас. Вы запаниковали бы и оказались за решеткой.
— Или стал бы покойником.
13
Кто-то постучал в дверь. Питтман, вздрогнув, посмотрел на Джилл:
— Вы кого-нибудь ждете?
Джилл удивленно вскинула брови:
— Нет, никого!
— Вы закрыли за мной дверь?
— Еще бы! Ведь мы в Нью-Йорке!
Стук повторился.
Питтман заставил себя подняться.
— Принесите мой плащ. Бинты суньте под раковину в кухне. Я спрячусь в стенном шкафу. Только не выдавайте меня.
В дверь забарабанили кулаками.
— Откройте. Полиция.
Джилл повернулась к Питтману.
— Полиция, — повторил тот. — Не исключено. А может, и нет. Не выдавайте меня, прошу вас. — Страх победил слабость. Питтман взял плащ у Джилл и добавил: — Притворитесь, что спали.
— А вдруг это полицейские? Они могут вас обнаружить.
— Скажете, что я заставил вас лгать под страхом смерти.
Дверь содрогалась от ударов.
— Минуточку! — крикнула Джилл и посмотрела на Питтмана.
Тот нежно коснулся ее руки и прошептал:
— Верьте мне. Умоляю. Не выдавайте меня.
Направляясь к стенному шкафу, Питтман незаметно вытащил из кармана плаща пистолет и с сильно бьющимся сердцем укрылся в темной духоте шкафа, между одеждой, плотно закрыв за собой дверь.
Через несколько секунд, которые Джилл, видимо, использовала, чтобы скрыть следы его пребывания в квартире, Питтман услышал, как она накидывает дверную цепочку. Затем послышался щелчок открываемого замка. Он представил, как девушка открыла дверь ровно настолько, насколько позволила длина цепочки, и глянула в образовавшуюся щель.
— Да? Чем могу быть полезной?
— Почему вы так долго не открывали?
— Спала. После ночного дежурства.
— Откройте же!
— Не раньше, чем вы предъявите ваши удостоверения.
К своему изумлению, Питтман услышал удар по двери, треск расколовшегося дерева и звон вырванной цепочки.
Потом тяжелый топот в прихожей. Дверь захлопнулась, в замке повернули ключ.
— Эй, что вы?..
— Где он, леди?
— Кто?
— Питтман.
— Кто?!
— Не прикидывайтесь невинной овечкой. Нам известно, что он поднялся сюда. За вашим домом ведется наблюдение. После того, как Питтман побывал у священника, мы сразу смекнули, что он обойдет всех, кто мог слышать слова Миллгейта перед смертью. И, как видите, не промахнулись.
— Не понимаю, о чем вы.
— Здесь никого нет, — донесся голос из спальни, — я проверил.
— Второй выход есть, леди?
— И в ванной никого, — раздался голос третьего бандита.
— Вы делаете мне больно.
— В кладовой его нет.
— Проверь стенной шкаф в холле.
— Так где же он, леди?
Джилл вскрикнула. Питтман услышал шаги рядом с собой.
Плотный мужчина распахнул дверь, коротко выдохнул при виде Питтмана и стал поднимать пистолет с глушителем, но Питтман выстрелил первым, и бандит рухнул.
В шкафу выстрел прозвучал так оглушительно, что у Питтмана зазвенело в ушах. Он выскочил из укрытия и направил кольт на двух типов, один из которых так выкрутил руку Джилл, что та упала на колени с искаженным от боли лицом.
Глянув на Питтмана с направленным на них пистолетом, бандиты замерли.
— Руки вверх! — взревел Питтман.
Убийцы, глядя на кольт, неохотно повиновались. Джилл в изнеможении опустилась на пол.
— Полегче, — произнес один из них. — У тебя так трясутся лапы, что пушка сама может выпалить.
— Верно, — подал голос второй. — Не осложняй своего положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
У Питтмана засосало под ложечкой.
— Я была на дежурстве, когда Джереми умер. Вам разрешили пристроиться в уголке палаты, возле сына. Я объясняла вам, что означают цифры на приборах системы жизнеобеспечения. Вы изучали историю его болезни, интересовались значением терминов. Но вы меня не видели. Все ваше внимание было обращено на Джереми. Вы приносили с собой книгу и иногда, когда все затихало, пробегали глазами страницу-другую. И снова смотрели на Джереми, потом на показатели мониторов и опять на сына. Вы как будто пытались передать ему всю свою волю, всю энергию, чтобы он выздоровел.
У Питтмана пересохло во рту.
— Да, все так и было. Глупо, не правда ли?
— Нет. — Глаза Джилл увлажнились. — Это потрясло меня до глубины души. Ничего подобного я раньше не видела.
Питтман попытался привстать и дотянуться до стакана на столике рядом с диваном.
— Не двигайтесь. — И Джилл поднесла стакан к его губам.
— Почему вы так на меня смотрите?
— Припоминаю, как вы заботились о Джереми, — ответила Джилл. — Всякие мелочи. Вы смачивали полотенце в ледяной воде и обтирали его лицо, когда он метался в жару. Он к тому времени уже был в состоянии комы, но вы умывали его, разговаривали с ним так, будто он мог слышать каждое ваше слово.
Питтман поморщился от нахлынувших тяжких воспоминаний.
— Я был убежден, что он слышит. Думал, если мои слова проникнут глубоко в его мозг, он очнется и ответит.
Джилл понимающе кивнула и продолжила:
— Затем у него начались спазмы в ногах, и доктор рекомендовал вам массировать их, чтобы избежать атрофии.
— Да, — с трудом выдавил Питтман. Комок подступил к горлу. — А когда ступни сводила судорога, я натягивал на ноги ботинки на час, затем снимал и через час опять надевал. Хотел, чтобы Джереми нормально передвигался после того, как выйдет из комы и пойдет на поправку.
Когда Джилл заговорила, взгляд ее и тон выдавали сильнейшее эмоциональное напряжение.
— Я следила за вами каждую ночь, всю неделю. Восхищалась вашей преданностью. Два дня отгула провела у его постели. Когда у него начался кризис и случился инфаркт.
Питтману не хватало воздуха.
— Поэтому я не поверила газетам, не могла себе представить, что вы способны совершить убийство. И одержимы лишь одним желанием — покончить с собой из-за собственных проблем и утащить в могилу других. Целую неделю я наблюдала за вами в реанимационной палате и поняла, что вы человек мягкий и не способны нанести вред кому бы то ни было. Во всяком случае, намеренно. Себе — да. Но не другим.
— Вы, наверное, удивились, когда я появился в больнице?
— Скорее, растерялась и не могла понять, что происходит. Потенциальный самоубийца и к тому же убийца не явится в реанимационную палату. Не прикинется детективом и не станет задавать вопросы о Джонатане Миллгейте, ни за что не станет. Вы больше походили на человека, попавшего в ловушку и пытающегося любым способом доказать свою невиновность.
— Я так ценю ваше доверие.
— Не обольщайтесь. Я вовсе не доверчивая простушка. Но я видела, как вы страдали, когда погибал ваш сын. Мне не доводилось встречать такой глубокой любви. Казалось, ваша психика просто не выдержит.
— Итак, вы позволили мне сыграть роль детектива.
— Что еще мне оставалось? Допустим, я призналась бы, что знаю вас. Вы запаниковали бы и оказались за решеткой.
— Или стал бы покойником.
13
Кто-то постучал в дверь. Питтман, вздрогнув, посмотрел на Джилл:
— Вы кого-нибудь ждете?
Джилл удивленно вскинула брови:
— Нет, никого!
— Вы закрыли за мной дверь?
— Еще бы! Ведь мы в Нью-Йорке!
Стук повторился.
Питтман заставил себя подняться.
— Принесите мой плащ. Бинты суньте под раковину в кухне. Я спрячусь в стенном шкафу. Только не выдавайте меня.
В дверь забарабанили кулаками.
— Откройте. Полиция.
Джилл повернулась к Питтману.
— Полиция, — повторил тот. — Не исключено. А может, и нет. Не выдавайте меня, прошу вас. — Страх победил слабость. Питтман взял плащ у Джилл и добавил: — Притворитесь, что спали.
— А вдруг это полицейские? Они могут вас обнаружить.
— Скажете, что я заставил вас лгать под страхом смерти.
Дверь содрогалась от ударов.
— Минуточку! — крикнула Джилл и посмотрела на Питтмана.
Тот нежно коснулся ее руки и прошептал:
— Верьте мне. Умоляю. Не выдавайте меня.
Направляясь к стенному шкафу, Питтман незаметно вытащил из кармана плаща пистолет и с сильно бьющимся сердцем укрылся в темной духоте шкафа, между одеждой, плотно закрыв за собой дверь.
Через несколько секунд, которые Джилл, видимо, использовала, чтобы скрыть следы его пребывания в квартире, Питтман услышал, как она накидывает дверную цепочку. Затем послышался щелчок открываемого замка. Он представил, как девушка открыла дверь ровно настолько, насколько позволила длина цепочки, и глянула в образовавшуюся щель.
— Да? Чем могу быть полезной?
— Почему вы так долго не открывали?
— Спала. После ночного дежурства.
— Откройте же!
— Не раньше, чем вы предъявите ваши удостоверения.
К своему изумлению, Питтман услышал удар по двери, треск расколовшегося дерева и звон вырванной цепочки.
Потом тяжелый топот в прихожей. Дверь захлопнулась, в замке повернули ключ.
— Эй, что вы?..
— Где он, леди?
— Кто?
— Питтман.
— Кто?!
— Не прикидывайтесь невинной овечкой. Нам известно, что он поднялся сюда. За вашим домом ведется наблюдение. После того, как Питтман побывал у священника, мы сразу смекнули, что он обойдет всех, кто мог слышать слова Миллгейта перед смертью. И, как видите, не промахнулись.
— Не понимаю, о чем вы.
— Здесь никого нет, — донесся голос из спальни, — я проверил.
— Второй выход есть, леди?
— И в ванной никого, — раздался голос третьего бандита.
— Вы делаете мне больно.
— В кладовой его нет.
— Проверь стенной шкаф в холле.
— Так где же он, леди?
Джилл вскрикнула. Питтман услышал шаги рядом с собой.
Плотный мужчина распахнул дверь, коротко выдохнул при виде Питтмана и стал поднимать пистолет с глушителем, но Питтман выстрелил первым, и бандит рухнул.
В шкафу выстрел прозвучал так оглушительно, что у Питтмана зазвенело в ушах. Он выскочил из укрытия и направил кольт на двух типов, один из которых так выкрутил руку Джилл, что та упала на колени с искаженным от боли лицом.
Глянув на Питтмана с направленным на них пистолетом, бандиты замерли.
— Руки вверх! — взревел Питтман.
Убийцы, глядя на кольт, неохотно повиновались. Джилл в изнеможении опустилась на пол.
— Полегче, — произнес один из них. — У тебя так трясутся лапы, что пушка сама может выпалить.
— Верно, — подал голос второй. — Не осложняй своего положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89