Несколько раз за ночь я отправлялся к квартире Ильича. Все так же неподвижно стоял перед дверью часовой. Царила глубокая, гнетущая тишина. Там, в глубине квартиры, в комнате Ильича, шла упорная борьба со смертью, борьба за его жизнь. Там были Надежда Константиновна и Марья Ильинична, профессора и сестры.
Как хотелось в эти минуты быть рядом с ними, хоть чем-нибудь помочь, хоть как-то облегчить тяжкие страдания Ильича!
Казалось, будь от этого хоть какая-нибудь, самая малая польза, самое ничтожное облегчение, всю свою кровь до последней капли, всю жизнь до последнего дыхания я отдал бы тут же, с радостью, с восторгом. Да разве один я?
Но сделать я ничего не мог, даже в мыслях не решался переступить заветный порог и уныло бродил из конца в конец пустынного коридора мимо обезлюдевшей в ночные часы приемной Совнаркома, мимо дверей в кабинет Ильича.
Из-под этой двери, за которой еще сегодня днем звучал такой знакомый, такой бодрый голос, в полутемный коридор пробивался слабый свет. Там, за столом Ленина, склонившись над бумагами, бодрствовал Яков Михайлович Свердлов.
Жизнь продолжалась. Пульс революции дал глубочайший перебой, но ничто не могло остановить его мощного биения.
Уже в день покушения на Владимира Ильича, 30 августа 1918 года, было опубликовано знаменитое воззвание Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета «Всем, всем, всем», подписанное Я.М.Свердловым, в котором объявлялся беспощадный массовый террор всем врагам революции.
Через день или два меня вызвал Варлам Александрович Ава-несов.
- Немедленно поезжай в ЧК и забери Каплан. Поместишь ее здесь, в Кремле, под надежной охраной.
Я вызвал машину и поехал на Лубянку. Забрав Каплан, привез ее в Кремль и посадил в полуподвальную комнату под Детской половиной большого дворца.
Команата была просторная, высокая. Забранное решеткой окно находилось метрах в трех-четырех от пола. Возле дверей и против окна я установил посты, строго наказав часовым не спускать глаз с заключенной. Часовых я отобрал лично, только коммунистов, и каждого сам лично проинструктировал. Мне и в голову не приходило, что латышские стрелки могут не усмотреть за Каплан, надо было опасаться другого: как бы кто из часовых не всадил в нее пулю из своего карабина.
Прошел еще день-два, вновь вызвал меня Аванесов, предъявил постановление ВЧК: Каплан - расстрелять, приговор привести в исполнение коменданту Кремля Малькову.
- Когда? - коротко спросил я Аванесова.
У Варлама Александровича, всегда такого доброго, отзывчивого, не дрогнул на лице.ни один мускул.
- Сегодня. Немедленно.
- Есть!
Да, подумалось в тот момент, красный террор - непустые слова, не только угроза. Врагам революции пощады не будет!
Круто повернувшись, я вышел от Аванесова и отправился к себе в комендатуру. Вызвав несколько человек латышей-коммунистов, которых лично.хорошо знал, я их обстоятельно проинструктировал, и мы отправились за Каплан.
По моему приказу часовой вывел Каплан из помещения, в котором она находилась, и мы приказали ей сесть в заранее подготовленную машину.
Было 4 часа дня 3 сентября 1918 года. Возмездие свершилось. Приговор был исполнен. Исполнил его я, член партии большевиков, матрос Балтийского флота, комендант Московского Кремля Павел Дмитриевич Мальков, собственноручно.
И если бы история повторилась, если бы вновь перед дулом моего пистолета оказалась тварь, поднявшая руку на Ильича, моя рука не дрогнула бы, спуская курок, как не дрогнула она тогда…».
На следующий день, 4 сентября 1918 года, в газете «Известия» было опубликовано краткое сообщение: «Вчера, по постановлению ВКЧ, расстреляна стрелявшая в тов. Ленина правая эсерка Фанни Ройд (она же Каплан)».
Жизнь и смерть Фанни Каплан - загадка. Есть сведения, что и звали то её вовсе не Фанни, а Дора.
Британский агент Роберт Брюс Локкарт писал в своём дневнике: «В пятницу 30 августа Урицкий был убит Каннегисе-ром, а вечером того же дня молодая еврейская девушка Дора Каплан стреляла в Ленина. Одна пуля попала в лёгкое, над сердцем. Другая попала в шею, близко от главной артерии…» Нет ничего удивительного в этой путанице с именами. Дора или Фанни - какая разница. Жившие в конспирации профессиональные революционеры сами забывали свои настоящие имена. Вы лучше вспомните, кто нами руководил… Кто из вождей осуществлял руководство массами под именем, данным ему при рождении родителями? Большинство пользовались партийными кличками и псевдонимами. Своеобразная игра? Прятки? От кого?
Летом 1994 года по радио «Маяк» передавали сенсационные воспоминания историка, в своё время работавшего в карательных органах. Голос пожилого человека объяснял, что утверждение коменданта Кремля П.Малькова о том, что он собственноручно застрелил Фанни Каплан и сжег с помощью Демьяна Бедного, - ложно.
Историк (бывший советский прокурор) рассказывал, что комендант Кремля вернулся из ссылки сломленным, на него оказывали давление, и писал он свои мемуары под чужую диктовку. Последнее не вызывает сомнений. Хотя диктовал, может, и сам Мальков, но коррективы и акценты, конечно, вносили и расставляли другие люди.
Выступающий утверждал, что Фанни Каплан не была расстреляна осенью 1918 года. До 1939 года она якобы содержалась в одном из лагерей под Свердловском в особо секретной камере со всеми удобствами. Кому и зачем понадобилось это тайное оружие в виде террористки, покушавшейся на Ленина - абсолютно не ясно.
Но все-таки в данном случае мы склонны больше верить Павлу Дмитриевичу, рука которого не дрогнула, спуская курок.
«ТЕРРОРИСТЫ БУДУТ СЧИТАТЬ НАС ТРЯПКАМИ!»
«2 сентября ВЦИК, заслушав сообщение Я.М.Свердлова о покушении на жизнь В.И.Ленина, принял резолюцию, в которой предупреждал прислужников российской и союзнической буржуазии, что за каждое покушение на деятелей советской власти будут отвечать все контрреволюционеры и их вдохновители.
«На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти, - говорилось в резолюции, - рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». Народный комиссар внутренних дел Г.П.Петровский подписал приказ, в котором требовал от местных властей положить конец расхлябанности и миндальничанию с врагами революции, применяющими массовый белый террор против рабочих и крестьян.
В приказе предлагалось взять из буржаузии и офицерства заложников и при дальнейших попытках контрреволюционных выступлений в белогвардейской среде принимать в отношении заложников репрессии, подтверждая законность применения красного террора.
Совет Народных Комиссаров объявил 5 сентября 1918 года, что все лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежат расстрелу».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Как хотелось в эти минуты быть рядом с ними, хоть чем-нибудь помочь, хоть как-то облегчить тяжкие страдания Ильича!
Казалось, будь от этого хоть какая-нибудь, самая малая польза, самое ничтожное облегчение, всю свою кровь до последней капли, всю жизнь до последнего дыхания я отдал бы тут же, с радостью, с восторгом. Да разве один я?
Но сделать я ничего не мог, даже в мыслях не решался переступить заветный порог и уныло бродил из конца в конец пустынного коридора мимо обезлюдевшей в ночные часы приемной Совнаркома, мимо дверей в кабинет Ильича.
Из-под этой двери, за которой еще сегодня днем звучал такой знакомый, такой бодрый голос, в полутемный коридор пробивался слабый свет. Там, за столом Ленина, склонившись над бумагами, бодрствовал Яков Михайлович Свердлов.
Жизнь продолжалась. Пульс революции дал глубочайший перебой, но ничто не могло остановить его мощного биения.
Уже в день покушения на Владимира Ильича, 30 августа 1918 года, было опубликовано знаменитое воззвание Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета «Всем, всем, всем», подписанное Я.М.Свердловым, в котором объявлялся беспощадный массовый террор всем врагам революции.
Через день или два меня вызвал Варлам Александрович Ава-несов.
- Немедленно поезжай в ЧК и забери Каплан. Поместишь ее здесь, в Кремле, под надежной охраной.
Я вызвал машину и поехал на Лубянку. Забрав Каплан, привез ее в Кремль и посадил в полуподвальную комнату под Детской половиной большого дворца.
Команата была просторная, высокая. Забранное решеткой окно находилось метрах в трех-четырех от пола. Возле дверей и против окна я установил посты, строго наказав часовым не спускать глаз с заключенной. Часовых я отобрал лично, только коммунистов, и каждого сам лично проинструктировал. Мне и в голову не приходило, что латышские стрелки могут не усмотреть за Каплан, надо было опасаться другого: как бы кто из часовых не всадил в нее пулю из своего карабина.
Прошел еще день-два, вновь вызвал меня Аванесов, предъявил постановление ВЧК: Каплан - расстрелять, приговор привести в исполнение коменданту Кремля Малькову.
- Когда? - коротко спросил я Аванесова.
У Варлама Александровича, всегда такого доброго, отзывчивого, не дрогнул на лице.ни один мускул.
- Сегодня. Немедленно.
- Есть!
Да, подумалось в тот момент, красный террор - непустые слова, не только угроза. Врагам революции пощады не будет!
Круто повернувшись, я вышел от Аванесова и отправился к себе в комендатуру. Вызвав несколько человек латышей-коммунистов, которых лично.хорошо знал, я их обстоятельно проинструктировал, и мы отправились за Каплан.
По моему приказу часовой вывел Каплан из помещения, в котором она находилась, и мы приказали ей сесть в заранее подготовленную машину.
Было 4 часа дня 3 сентября 1918 года. Возмездие свершилось. Приговор был исполнен. Исполнил его я, член партии большевиков, матрос Балтийского флота, комендант Московского Кремля Павел Дмитриевич Мальков, собственноручно.
И если бы история повторилась, если бы вновь перед дулом моего пистолета оказалась тварь, поднявшая руку на Ильича, моя рука не дрогнула бы, спуская курок, как не дрогнула она тогда…».
На следующий день, 4 сентября 1918 года, в газете «Известия» было опубликовано краткое сообщение: «Вчера, по постановлению ВКЧ, расстреляна стрелявшая в тов. Ленина правая эсерка Фанни Ройд (она же Каплан)».
Жизнь и смерть Фанни Каплан - загадка. Есть сведения, что и звали то её вовсе не Фанни, а Дора.
Британский агент Роберт Брюс Локкарт писал в своём дневнике: «В пятницу 30 августа Урицкий был убит Каннегисе-ром, а вечером того же дня молодая еврейская девушка Дора Каплан стреляла в Ленина. Одна пуля попала в лёгкое, над сердцем. Другая попала в шею, близко от главной артерии…» Нет ничего удивительного в этой путанице с именами. Дора или Фанни - какая разница. Жившие в конспирации профессиональные революционеры сами забывали свои настоящие имена. Вы лучше вспомните, кто нами руководил… Кто из вождей осуществлял руководство массами под именем, данным ему при рождении родителями? Большинство пользовались партийными кличками и псевдонимами. Своеобразная игра? Прятки? От кого?
Летом 1994 года по радио «Маяк» передавали сенсационные воспоминания историка, в своё время работавшего в карательных органах. Голос пожилого человека объяснял, что утверждение коменданта Кремля П.Малькова о том, что он собственноручно застрелил Фанни Каплан и сжег с помощью Демьяна Бедного, - ложно.
Историк (бывший советский прокурор) рассказывал, что комендант Кремля вернулся из ссылки сломленным, на него оказывали давление, и писал он свои мемуары под чужую диктовку. Последнее не вызывает сомнений. Хотя диктовал, может, и сам Мальков, но коррективы и акценты, конечно, вносили и расставляли другие люди.
Выступающий утверждал, что Фанни Каплан не была расстреляна осенью 1918 года. До 1939 года она якобы содержалась в одном из лагерей под Свердловском в особо секретной камере со всеми удобствами. Кому и зачем понадобилось это тайное оружие в виде террористки, покушавшейся на Ленина - абсолютно не ясно.
Но все-таки в данном случае мы склонны больше верить Павлу Дмитриевичу, рука которого не дрогнула, спуская курок.
«ТЕРРОРИСТЫ БУДУТ СЧИТАТЬ НАС ТРЯПКАМИ!»
«2 сентября ВЦИК, заслушав сообщение Я.М.Свердлова о покушении на жизнь В.И.Ленина, принял резолюцию, в которой предупреждал прислужников российской и союзнической буржуазии, что за каждое покушение на деятелей советской власти будут отвечать все контрреволюционеры и их вдохновители.
«На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти, - говорилось в резолюции, - рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». Народный комиссар внутренних дел Г.П.Петровский подписал приказ, в котором требовал от местных властей положить конец расхлябанности и миндальничанию с врагами революции, применяющими массовый белый террор против рабочих и крестьян.
В приказе предлагалось взять из буржаузии и офицерства заложников и при дальнейших попытках контрреволюционных выступлений в белогвардейской среде принимать в отношении заложников репрессии, подтверждая законность применения красного террора.
Совет Народных Комиссаров объявил 5 сентября 1918 года, что все лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежат расстрелу».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141