П р е д с е д а т е л ь. Вы догадливы, господин Эзоп, ибо обвинения, выдвинутые против вас, настолько серьез­ны, что я даже не представляю себе, как вы сможете их опровергнуть. Впрочем, Ареопаг города Дельфы не осуждает никого без достаточных обвинений, и вы вп­раве воспользоваться защитой своего собственного секретаря.
Э з о п. Так это что, суд?
П р е д с е д а т е л ь. Да, господин Эзоп, суд, и, если вы ничего не вместе против, мы приступим к рассмот­рению дела.
Э з о п (с вызовом). В чем меня обвиняют?
П р е д с е д а т е л ь. Все обвинения, господин баснопи­сец, суммируются в одно: вы обвиняетесь в богохуль­стве и в нанесении смертельного оскорбления нашему покровителю Аполлону. Хочу сразу же предупредить, что, если вы не сможете оправдаться, вас ждет позор­ная смерть.
Э з о п. Какая именно?
П р е д с е д а т е л ь. Вы будете сброшены со скалы.
Э з о п. Вы не имеете права судить баснописца Эзопа! Я свободный человек, мое творчество принадлежит всей Элладе, и судить меня может лишь вся Эллада!
П р е д с е д а т е л ь. В нашем городе существуют свои законы! (Смотрит в бумаги.) Итак, вы подтверждаете, что вы – известный в Греции баснописец Эзоп, автор многих бестселлеров и даже престижных всегреческих премий?
Э з о п. Да, подтверждаю.
П р е д с е д а т е л ь. Вы родились во Фригии, и были рабом на Самосе, где, по легенде, вас пожалела жри­ца Исиды, и после ее молитвы к богине вы неожиданно обрели дар баснописца?
Э з о п. Да, все было именно так,
П р е д с е д а т е л ь (опять смотрит в бумаги). Вы пу­тешествовали по Греции, были в Сирии и Египте, дру­жили даже с царем Крезом, и по его просьбе записали свои основные басни?
Э з о п. Вы хорошо осведомлены.
П р е д с е д а т е л ь. Пустое. Всего лишь работа моих секретарей. (Продолжает.) Вы считаете своей покро­вительницей Мнемозину, богиню памяти, которая, яко­бы, и диктует вам ваши басни?
Э з о п (выпрямляется, гордо). Да, это так!
П р е д с е д а т е л ь. Вам недавно исполнилось пятьдесят, и вы без приглашения явились в Дельфы, осно­вав здесь святилище Мнемозине? Почему вы не выбрали для этой цели какой-то иной греческий город?
Э з о п. Я свободный человек, и волен путешествовать там, где хочу.
П р е д с е д а т е л ь. Вы понимаете, что, построив свя­тилище в Дельфах, вы смертельно оскорбили не только его жителей, но и Аполлона, который по праву счита­ет этот город своим?
Э з о п. Меня не интересует мнение Аполлона. Он волен оскорбляться на что угодно, к баснописцу Эзопу это отношения не имеет!
П р е д с е д а т е л ь. Вы что, атеист!
Э з о п. Я верю лишь в свой божественный разум, который выше любых суеверий.
П р е д с е д а т е л ь. Вы богохульствуете, господин баснописец, и это лишает вас какой-либо возможности оправдаться! Врочем, предоставим слово вашей защи­те! (Делает знак Х е р е ю.) Итак, господин секре­тарь, что вы можете сказать в защиту своего подопе­чного?
Х е р е й (выходя на просцениум). Прежде всего то, что Эзоп – это достояние всей Греции. Судить его – зна­чит нанести оскорбление всему эллинскому сообществу. Вы поднимаете руку на всеобщее достояние, и будете за это неизбежно наказаны!
А н т и ф о н т (с места) . Не смешите нас, господин сек­ретарь, нас не запугать призрачными угрозами. Вы можете сказать что-то конкретное?
Х е р е й. Раз уж я выступаю, как адвокат, то заявляю, что мой подзащитный полностью невиновен. Он ни разу не оскорбил Аполлона, и должен быть поэтому выпущен на свободу!
А н т и ф о н т (с места). У нас, господин адвокат, име­ются противоположные доказательства! (Делает знак с т р а ж е.) Введите свидетеля!
На просцениум выходит А п о л л о н в облике н и щ е г о.
А н т и ф о н т. Свидетель, вы узнаете этого человека? (Указывает на Э з о п а.)
А п о л л о н. Да, господин, я его узнаю. Он поносил на­шего покровителя Аполлона, плевался на его статую, и даже пару раз помочился на его божественное изва­яние. Я простой нищий, и собираю милостыню рядом с памятником златокудрого бога, но даже меня возмути­ло поведение этого человека. (С вызовом смотрит на Э з о п а.)
Х е р е й. Неправда, нищий, тебя подкупили! Мой подзащитный – человек благородный, и не мог совершить таких низких поступков!
А п о л л о н (гордо выпрямляется, и на миг п р и с у­ т с т в у ю щ и х ослепляет нестерпимый блеск его золотых волос). Я простой нищий, но одновременно я человек свободный, и меня нельзя подкупить в таких важных вопросах. Заявляю вам, что сказанное мной чистая правда, и этот человек действительно оскор­бил божественного Аполлона!
А н т и ф о н т (наигранно). Чего же вам еще надо, уважа­емые члены Ареопага? Каких еще иных доказательств вы потребуете, чтобы осудить этого иностранца? Мочить­ся на статую Аполлона, плеваться на нее, и наносить ему словесные оскорбления, – разве может быть что-либо ужаснее этих деяний?!
М е н е к р а т (вскакивая с места). Баснописец Эзоп дол­жен быть осужден на позорную смерть!
Х е р е й. Вы не посмеете, свидетеля подкупили!
Г о л о с а с м е с т. Смерть осквернителю! Смерть иностранцу!
П р е д с е д а т е л ь (поднимаясь с места). Прошу членов Ареопага проголосовать. Тот, кто голосует за смерть, должен подняться с места. Тот же, кто при­держивается противоположного мнения, пусть сидит, как и раньше.
Все ч л е н ы А р е о п а г а встают.
Х е р е й в ужасе закрывает лицо руками.
Э з о п невозмутим и с презрением смотрит на п р­ и с у т с т в у ю щ и х.
П р е д с е д а т е л ь (обводит взглядом амфитеатр). Итак, все решено. Вы, господин Эзоп, признаны винов­ным в оскорблении нашего покровителя Аполлона. Судом Ареопага города Дельфы вы приговариваетесь в позорной смерти. Завтра утром вас сбросят с высокой ска­лы, которая, кстати, расположена рядом со святилищем Мнемозины. Само же святилище будет разрушено, и тем самым хаос и смута, принесенные вами в наш город, исчезнут сами собой. Если хотите, можете сказать свое последнее слово. Не думаю, что у вас еще когда-либо появится возможность выступать перед столь ува­жаемой аудиторией. Разве что на небесах, в окружении Мнемозины и ее божественных Муз.
Э з о п. Благодарю вас, господин председатель, я восполь­зуюсь этой возможностью. Баснописец Эзоп привык к разным аудиториям. Он выступал и перед царями, и в жалких придорожных харчевнях, где его слушателями были шлюхи и нищие, скрывающиеся от непогоды в обни­мку с кувшином дешевой кислятины. Но такого, господа, собрания жестоковыйных сердец Эзоп не встречал за всю свою жизнь. Вам кажется, что вы львы с отточен­ными когтями и безжалостными зубами, но на самом деле вы трусливые зайцы, дрожащие от страха при ви­де маленькой мышки. Вы испугались баснописца Эзопа, который слаб телом, но силен духом, вы одели его в позорные кандалы, опасаясь за свою подмоченную ре­путацию. Вы страшитесь его язвительных басен, спра­ведливо предполагая, что в них будет сказано о вашем убожестве и позорном образе жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14