Он продолжил свое знакомство с комнатой, и скоро ему пришлось сильно удивиться. В углу, справа от камина, с по­толка свешивался толстый веревочный шнур от пожарного колокола, который был установлен, как он уже знал, на кры­ше.
Он опять присел на дубовый стул с высокой спинкой, по­ближе к огню, чтобы выпить последнюю чашку чая. А через пять минут возвратился к столу, на котором его ожидали кни­ги, устроился так, чтобы свет от лампы падал слева, и уг­лубился в работу.
Первое время крысы своей возней досаждали ему, но скоро он приноровился к этим звукам, как приноравливается чело­век к тиканью настенных часов или к шуму падающей воды. Наконец настал момент, когда все звуки и вообще весь внеш­ний мир отошли на второй план перед упражнениями, над которыми он склонился, а затем и вовсе пропали.
Внезапно он поднял голову, оторвавшись от нерешенной задачи, напрягая все свои органы чувств. До рассвета остава­лось не больше часа. Время глубокого сна для спящих и тре­воги для бодрствующих. Звуки крысиной возни, сопровож­давшие его занятия на протяжении всей ночи, исчезли. Тиши­на стояла гробовая. Он только было собрался поразмышлять на предмет этой перемены, как что-то заставило его инстинк­тивно вздрогнуть. Огонь в камине совсем ослабел к этому часу, но все еще тлел красным светлячком. Малколмсон – неожиданно для самого себя – обернулся к камину и обомлел, несмотря на все свое sang froid.
Там, на дубовом стуле с высокой спинкой, по правую сто­рону от огня, сидела огромных размеров крыса. Она буравила студента злобными глазками. Он сделал движение ей навстре­чу, рассчитывая спугнуть, но она даже не пошевелилась. То­гда он рукой имитировал бросок, как будто запустил в нее чем-нибудь. Она и в этот раз не сдвинулась с места, зато обнажила большие бело-желтые клыки, зловеще скалясь, а в ее глазах, отражавших свет керосиновой лампы со стола, горела мстительность, совсем человеческая…
Малколмсон, подавив отвращение, схватил каминную ко­чергу и бросился к зверьку, чтобы покончить с ним. Но прежде чем он достиг стула, на котором сидела крыса, она с диким шипеньем, в котором, казалось, сконцентрировалась вся ее ненависть к студенту, спрыгнула на пол, еще одним прыжком покрыла расстояние от стула до шнура пожарного колокола, вскарабкалась по нему и исчезла в темноте – керосиновая лампа освещала лишь малую часть комнаты. Сразу же после этого шуршанье десятков крыс возобновилось с большой си­лой.
Малколмсон уже не мог настроиться на работу, а кроме того он услышал, как прокричал на улице петух, возвестив наступление утра. Он встал из-за стола, сложил аккуратно книги в стопку и отправился спать.
Его сон был настолько глубок, что его не разбудила даже уборка миссис Дэмпстер, пришедшей из своего пансиона в Дом Прокурора в шестом часу. Лишь когда она уже закончила свою работу по комнате, приготовила завтрак и откинула шир­му, закрывавшую его кровать, он проснулся. Чувствовал себя студент неважно, но приписал это вчерашней ночной работе. Впрочем, чашка крепкого чая освежила его и придала сил, поэтому, едва встав из-за стола, он взял один из учебников в одну руку, несколько сандвичей в другую – ровно столько, чтобы не проголодаться до обеда – и отправился на свою обычную прогулку. Он выбрался из города в живописную ро­щу вязов, где успешно одолел теорему Лапласа. Возвращаясь, он вспомнил вчерашний вкусный ужин и решил завернуть к миссис Уитэм, чтобы еще раз поблагодарить ее за заботу о нем. Она заметила его из окна и, выйдя навстречу, пригласила войти. Долго оглядывала его, озабоченно качая головой, а потом сказала:
– Уж вы не переутомляйтесь. Сегодня вы бледнее вчераш­него. Тяжелая ночная работа, сэр, не ко здоровью для любого человека! У вас ведь сейчас большая нагрузка на мозг? – Она немного помолчала, словно решаясь что-то спросить и нако­нец не выдержала: – Расскажите же, как вы провели эту ночь? Надеюсь, все обошлось? Скажу от чистого сердца, сэр, я была просто счастлива, когда сегодня утром миссис Дэмпстер сказала мне, что вы в порядке и очень крепко спите.
– О, со мной действительно все было в порядке, – сказал он, улыбаясь. – Это ваше мистическое нечто совсем не беспокоило меня. Только крысы. Они очень непоседливы и беспрестанно бегали по всем своим норкам и переходам, кото­рыми они опоясали весь дом! А одна – сущий дьявол – усе­лась прямо на моем стуле возле камина и не собиралась уби­раться, пока мне не пришлось взяться за кочергу. Кстати, она весьма проворно убежала по шнуру от пожарного колокола и скрылась то ли в стене, то ли в потолке – точно не разглядел, так как было темно.
– Спаси нас, Господи! – прошептала испуганно миссис Уитэм. – Крыса, похожая на самого Сатану, сидящая на сту­ле у камина! Берегитесь, сэр! Берегитесь! Слухи слухами, но не все в них ложь!
– Что вы имеете в виду? Простите, не совсем понимаю.
– Вы сказали: сущий дьявол! Именно! Вы не должны сме­яться, сэр! – Она строго посмотрела на улыбавшегося студен­та. – Вы, молодые, находите возможным смеяться над тем, от чего пожилых людей бросает в дрожь! Ох, не смейтесь! Боже, он все никак не прекратит! – Добрая леди и сама заулыба­лась, глядя на хохочущего студента с оттенком упрека. Все ее страхи мигом прошли.
– Простите меня, прошу вас! – попросил уже успокоив­шийся Малколмсон. – Не подумайте, что я издеваюсь над вами, просто эта мысль мне показалась уж чересчур фан­тастичной – сам старик Сатана грелся у моего камина на моем стуле! – он засмеялся опять.
Они поговорили еще немного о его заказах, и потом он распрощался и поспешил домой к ужину.
В этот вечер крысы напомнили о себе раньше. Вероятно, они начали копошиться в своих норах еще до его прихода, а он спугнул их, и они на время затихли. После ужина он устро­ился у камина, чтобы выкурить сигару. Это были его пос­ледние минуты отдыха, и он использовал их вполне. Потом он убрал посуду и приступил к работе.
К ночи крысы подняли шум, который нельзя было даже сравнить со вчерашним; по стенам мелькали их хвостатые тени, не прекращался шорох и писк. То и дело студент подни­мал от учебников голову и при свете огня в камине видел в углах и щелях деревянной обивки стен горящие жадные глаз­ки. Некоторое время он наблюдал за ними. Вот самая смелая стремительно пронеслась мимо камина в другую нору, затем то же самое проделала другая, потом третья. Малколмсон цы­кал на них, намереваясь вспугнуть, стучал кулаком по столу, и его действия часто имели результаты.
– Кш! Кш! – шипел студент, и очередная крыса, затормозив на полпути, несколько секунд в замешательстве реша­ла, в какую щель ей будет быстрее спасаться. – Кш! Кш! – не успокаивался он; крыса опрометью пускалась в темный угол комнаты, и затем оттуда слышался ее испуганный писк.
1 2 3 4 5 6 7