Ощущая чужое и мощное давление и, временами, бесстрастный и беззастенчивый взгляд.
С холодным равнодушным любопытством разглядывающий диковинное нечто, невесть как попавшее в устоявшуюся, хотя и непостижимую систему. И нет ей дела до чаяний и надежд маленькой букашки, которой и нужна-то всего одна норка. Маленькая и непохожая на другие. Да и, узнай оно о существовании таких норок-ходов, понаделанных настырными букашками, им явно не поздоровиться.
22
– Что-то ты долго? - Ленка смотрела на меня и это была прежняя Ленка. - Загулял, небось.
– Можно сказать и так. - Согласно кивнул я. - Ты-то как?
Она пожала плечами, давая понять, что, мол, переживёт.
– А где Проф с Лёнькой?
– В песочнице, где ж им ещё быть. Организовывают.
– Тут такое дело, Ленусик… В общем, надо их вытащить "назад к нам".
Решив, не распрягаться дважды, в пути я таинственно молчал, а Ленка, как я уже говорил - большая умница, и ни о чём не спрашивала.
Вон и строительная площадка. Вовсю кипит работа, а Семён Викторович, с видом Большого Босса стоит в сторонке и то и дело улыбается.
– Привет, Проф!
– Здравствуйте. - Потом он испытующе посмотрел на меня и посерьёзнел. - Случилось что-то неординарное?
– Случилось. - Я глубоко вздохнул, давая понять, что я тут кругом невиноватый.
– Что ж, рассказывайте.
– В общем, такое дело… нас всех, меня, девочек, Вас, Лёньку и Генерала приглашает на собеседование один очень могущественный человек.
– Не тот ли, с которым вы как-то обещали познакомить?
– Он самый. - Кивнул я.
– Ты имеешь в виду Гроссмейстера?
И, хотя Ленка при мне ни разу не называла его так, я понял, что она об "Аббате".
– Его самого.
– Юрка, не тяни.
Но я покачал головой.
– Всё настолько не укладывается в голове, что, боюсь, не смогу объяснить подробно. Пусть уж он сам.
– Когда? - Ни Профа, ни Лёньку долго уговаривать не пришлось.
– Через шесть дней. Как раз приурочил ко дню рождения малышей.
– Что ж, придётся консервировать производство. - В голосе Профа не слышалось и следа сожаления, только сухая деловитость. - Я думаю, дня за четыре справимся, так что, во вторник.
Видно, Проф и в самом деле прижился в этом мире, так как на лице у него проступала грусть а Мамми Роза украдкой смахивала слёзы. Я же, проведший все дни ожидания, валяясь у речки, был рад что ожидание закончилось. Мы сели в машину и направились к холму, облюбованному мной для "переходов". Вот уже спят Лёнька с Семёном Викторовичем, а Джип "забрала" Ленка. И, в который раз я протягиваю ей руку.
– Ну что, "пошли"?
На именины к близнецам приехали Рая с мужем. С Киан-Туо прилетела Ритка, как всегда загоревшая и улыбающаяся. Совершенно обычным образом появился "Аббат". Или, мне теперь называть его Гроссмейстер?
Он просто вошёл в калику и постучал в дверь.
Стол был накрыт и все, отдав подарки и по очереди поумилявшись нашим детишкам, расселись, чтобы отдать должное Раиной стряпне. Чувствуя важность момента, почти никто не пил и, слегка перекусив, Рая вдруг взяла малышей за руки, предложив немного погулять. Муж же её, словно на верёвочке последовал следом.
Когда в гостиной остались только посвящённые Гроссмейстер кашлянул, привлекая внимание, и начал вещать. Говорил он долго и ничего для меня нового не поведал.
Разве что, сбила с панталыку короткая фраза в конце:
– Я думаю, нам стоит сходить к нашим соседям в гости.
Несколько простых и обыденных слов ударили, словно обухом по голове, и снова стало неуютно. Будто вдруг из мягкого кресла, стоящего в нашей уютной гостиной, меня опять вытащили, чёрт знает куда. Да, собственно, господин Гроссмейстер как раз это и собирался сделать.
Проф же, выслушав гостя лишь произнёс:
– "Quae mala sunt inchoata in principio vix bono perguntur exitli".* (* Вещи, которые в принципе дурны в начале, редко завершаются добром в конце (лат).
Я, как всегда не понял, и мне перевели.
Виктор же, не дал Профу отделаться общими фразами и потребовал детального анализа.
Со двора слышался заливистый смех Аньки с Ванькой, и я вознамерился составить им компанию. Но, увы, "господин Аббат", под одобрительным взглядом Виктора - он же Сэнсэй - он же Генерал (именно столько отеческой заботы, мудрости старшего по званию и сочувственного понимания светилось в его взгляде), придержал меня за рукав, сказав вполголоса:
– Погодите, мой Юный Друг. Я думаю, вам полезно послушать. К тому же ещё Будда утверждал, что "Невежество есть величайшее преступление, ибо оно - причина всех людских страданий, заставляя нас ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно быть страдания, и принимая иллюзию за реальность, проводя жизнь в погоне за ничтожными ценностями, и пренебрегая тем, что в действительности является наиболее ценным - знанием тайны человеческого бытия и судьбы". Я покорно уселся в одно из кресел и принялся внимать.
"Чёрт, опять Профессор оседлал любимого конька". - Я полуприкрыл глаза и задремал.
"В конце концов, не всем же быть умниками. - Крутилось у меня в голове сквозь сон. - Даже знаменитый проект "Манхеттен" закончился банальнейшим "отвезли и сбросили", так что, надеюсь, когда договорятся до чего нибудь путного, поставят в известность".
– … Стоит, наверное, поразмышлять над тем, где они сбились с пути. Это произошло из-за умственной ограниченности. Ирония состоит ещё и в том, что древние консенсусы избегали подобной ошибки, потому что были еще более несовершенными. Во вселенной, как мы её видим, разум не влиял ни на что, что имело бы хоть какое-то астрофизическое значение. Однако мы располагаем сведениями только о прошлом, и более или менее подробно видим то минувшее, которое близко к нам…
– … Человеческая раса в целом, возможно, уже обладает достаточным потенциалом, чтобы разрушать планеты, если бы от этого зависело ее выживание…
"А, интересно, всё же, как там " у них"? Ведь, как ни крути, а кроме нас троих послать некого. Иначе чего бы это "Аббат" удостоил личной беседы. Да и сейчас вон, сидит с умным видом и кивает. Интересно, он-то хоть что нибудь понимает в этой белиберде, или так же как и я "делает вид"?
– … Жизнь оказывает влияние не потому, что она более крупная, массивная или энергетическая, чем другие физические процессы, а потому что она обладает большей приспособляемостью…
"Ну вот, кажись, Проф закончил вступление и перешёл к конкретике".
– … представления современного глобального эволюционизма, разработанные знаменитым академиком Моисеевым. Согласно этим представлениям, всякая система развивается в своем "канале эволюции". Но "каналы" исчерпывают себя. Развиваться дальше по этим правилам система не может, а никакие другие правила "в условии не заданы". И система вступает в "точку бифуркации" - время поиска нового "канала эволюции". При этом, система распадается на составные элементы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
С холодным равнодушным любопытством разглядывающий диковинное нечто, невесть как попавшее в устоявшуюся, хотя и непостижимую систему. И нет ей дела до чаяний и надежд маленькой букашки, которой и нужна-то всего одна норка. Маленькая и непохожая на другие. Да и, узнай оно о существовании таких норок-ходов, понаделанных настырными букашками, им явно не поздоровиться.
22
– Что-то ты долго? - Ленка смотрела на меня и это была прежняя Ленка. - Загулял, небось.
– Можно сказать и так. - Согласно кивнул я. - Ты-то как?
Она пожала плечами, давая понять, что, мол, переживёт.
– А где Проф с Лёнькой?
– В песочнице, где ж им ещё быть. Организовывают.
– Тут такое дело, Ленусик… В общем, надо их вытащить "назад к нам".
Решив, не распрягаться дважды, в пути я таинственно молчал, а Ленка, как я уже говорил - большая умница, и ни о чём не спрашивала.
Вон и строительная площадка. Вовсю кипит работа, а Семён Викторович, с видом Большого Босса стоит в сторонке и то и дело улыбается.
– Привет, Проф!
– Здравствуйте. - Потом он испытующе посмотрел на меня и посерьёзнел. - Случилось что-то неординарное?
– Случилось. - Я глубоко вздохнул, давая понять, что я тут кругом невиноватый.
– Что ж, рассказывайте.
– В общем, такое дело… нас всех, меня, девочек, Вас, Лёньку и Генерала приглашает на собеседование один очень могущественный человек.
– Не тот ли, с которым вы как-то обещали познакомить?
– Он самый. - Кивнул я.
– Ты имеешь в виду Гроссмейстера?
И, хотя Ленка при мне ни разу не называла его так, я понял, что она об "Аббате".
– Его самого.
– Юрка, не тяни.
Но я покачал головой.
– Всё настолько не укладывается в голове, что, боюсь, не смогу объяснить подробно. Пусть уж он сам.
– Когда? - Ни Профа, ни Лёньку долго уговаривать не пришлось.
– Через шесть дней. Как раз приурочил ко дню рождения малышей.
– Что ж, придётся консервировать производство. - В голосе Профа не слышалось и следа сожаления, только сухая деловитость. - Я думаю, дня за четыре справимся, так что, во вторник.
Видно, Проф и в самом деле прижился в этом мире, так как на лице у него проступала грусть а Мамми Роза украдкой смахивала слёзы. Я же, проведший все дни ожидания, валяясь у речки, был рад что ожидание закончилось. Мы сели в машину и направились к холму, облюбованному мной для "переходов". Вот уже спят Лёнька с Семёном Викторовичем, а Джип "забрала" Ленка. И, в который раз я протягиваю ей руку.
– Ну что, "пошли"?
На именины к близнецам приехали Рая с мужем. С Киан-Туо прилетела Ритка, как всегда загоревшая и улыбающаяся. Совершенно обычным образом появился "Аббат". Или, мне теперь называть его Гроссмейстер?
Он просто вошёл в калику и постучал в дверь.
Стол был накрыт и все, отдав подарки и по очереди поумилявшись нашим детишкам, расселись, чтобы отдать должное Раиной стряпне. Чувствуя важность момента, почти никто не пил и, слегка перекусив, Рая вдруг взяла малышей за руки, предложив немного погулять. Муж же её, словно на верёвочке последовал следом.
Когда в гостиной остались только посвящённые Гроссмейстер кашлянул, привлекая внимание, и начал вещать. Говорил он долго и ничего для меня нового не поведал.
Разве что, сбила с панталыку короткая фраза в конце:
– Я думаю, нам стоит сходить к нашим соседям в гости.
Несколько простых и обыденных слов ударили, словно обухом по голове, и снова стало неуютно. Будто вдруг из мягкого кресла, стоящего в нашей уютной гостиной, меня опять вытащили, чёрт знает куда. Да, собственно, господин Гроссмейстер как раз это и собирался сделать.
Проф же, выслушав гостя лишь произнёс:
– "Quae mala sunt inchoata in principio vix bono perguntur exitli".* (* Вещи, которые в принципе дурны в начале, редко завершаются добром в конце (лат).
Я, как всегда не понял, и мне перевели.
Виктор же, не дал Профу отделаться общими фразами и потребовал детального анализа.
Со двора слышался заливистый смех Аньки с Ванькой, и я вознамерился составить им компанию. Но, увы, "господин Аббат", под одобрительным взглядом Виктора - он же Сэнсэй - он же Генерал (именно столько отеческой заботы, мудрости старшего по званию и сочувственного понимания светилось в его взгляде), придержал меня за рукав, сказав вполголоса:
– Погодите, мой Юный Друг. Я думаю, вам полезно послушать. К тому же ещё Будда утверждал, что "Невежество есть величайшее преступление, ибо оно - причина всех людских страданий, заставляя нас ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно быть страдания, и принимая иллюзию за реальность, проводя жизнь в погоне за ничтожными ценностями, и пренебрегая тем, что в действительности является наиболее ценным - знанием тайны человеческого бытия и судьбы". Я покорно уселся в одно из кресел и принялся внимать.
"Чёрт, опять Профессор оседлал любимого конька". - Я полуприкрыл глаза и задремал.
"В конце концов, не всем же быть умниками. - Крутилось у меня в голове сквозь сон. - Даже знаменитый проект "Манхеттен" закончился банальнейшим "отвезли и сбросили", так что, надеюсь, когда договорятся до чего нибудь путного, поставят в известность".
– … Стоит, наверное, поразмышлять над тем, где они сбились с пути. Это произошло из-за умственной ограниченности. Ирония состоит ещё и в том, что древние консенсусы избегали подобной ошибки, потому что были еще более несовершенными. Во вселенной, как мы её видим, разум не влиял ни на что, что имело бы хоть какое-то астрофизическое значение. Однако мы располагаем сведениями только о прошлом, и более или менее подробно видим то минувшее, которое близко к нам…
– … Человеческая раса в целом, возможно, уже обладает достаточным потенциалом, чтобы разрушать планеты, если бы от этого зависело ее выживание…
"А, интересно, всё же, как там " у них"? Ведь, как ни крути, а кроме нас троих послать некого. Иначе чего бы это "Аббат" удостоил личной беседы. Да и сейчас вон, сидит с умным видом и кивает. Интересно, он-то хоть что нибудь понимает в этой белиберде, или так же как и я "делает вид"?
– … Жизнь оказывает влияние не потому, что она более крупная, массивная или энергетическая, чем другие физические процессы, а потому что она обладает большей приспособляемостью…
"Ну вот, кажись, Проф закончил вступление и перешёл к конкретике".
– … представления современного глобального эволюционизма, разработанные знаменитым академиком Моисеевым. Согласно этим представлениям, всякая система развивается в своем "канале эволюции". Но "каналы" исчерпывают себя. Развиваться дальше по этим правилам система не может, а никакие другие правила "в условии не заданы". И система вступает в "точку бифуркации" - время поиска нового "канала эволюции". При этом, система распадается на составные элементы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94