двое несли ее, один шествовал впереди, четвертый замыкал процессию.
Сначала ее несли по булыжнику, потом ей показалось, что мужчины ступили на сходни. Лалите показалось, что через секунду к ним обратился мужчина, говоривший на английском языке с акцентом.
— Проходите вниз! Мы должны дождаться еще одну девушку, и отчаливаем!
Итак, ее самые страшные опасения сбывались! Они были на корабле и должны были вот-вот отправиться через канал. Лалита мысленно обратилась к Господу, чтобы лорд Ротвин спас ее.
— Спаси меня! Спаси меня! — обращалась она к Богу. — Пусть он найдет меня! Пусть он спасет меня, иначе я умру!
Лалиту, как тюк, какой-то мужчина перекинул через плечо и понес в трюм. Голова ее болталась, время от времени касаясь спины похитителя, а связанные кисти рук ударяли по его ногам. Мужчина нес ее по проходу столь узкому, что плечи его касались стен. Отворив дверь, он должен был войти в помещение, что оказалось чрезвычайно затруднительно для него: оно было узким и низким, поэтому ему пришлось пригнуть голову и придержать тело девушки рукой, чтобы оно не соскользнуло на пол.
Войдя, он едва не бросил ее на пол. Лалита почувствовала удар, и ей стало больно. Она даже слегка вскрикнула от боли, все время опасаясь наказания.
Похититель еще раз связал ей руки, но снял плотную ткань с головы, так что Лалита смогла отдышаться и осмотреть помещение. Дав ей такую возможность, мошенник вынул из кармана носовой платок и завязал ей рот.
— Это поможет тебе сохранять молчание, — ухмыльнулся он. — Скажу тебе прямо, — добавил он, — будешь кричать, придется тебя связать и сунуть в рот кляп!
Лалите было больно. Она с брезгливостью заподозрила, что носовой платок был не первой свежести.
Мужчина оставил ее в трюме, прогромыхав сапожищами по узкому коридорчику, и Лалита, выглянув в крошечный иллюминатор, поняла, почему в ее каморке так темно: еще было далеко до рассвета.
Лалита с интересом осмотрела помещение крошечное, как собачья конура, и такое же низкое. Чуть поодаль она заметила гору тряпок и только потом поняла, что это, скрючившись лежит еще одна женщина, такая же, как она жертва похищения.
Мало-помалу каморка осветилась тусклыми лучами восходящего солнца, которым удалось проникнуть в темницу. Лалите удалось сесть, прислонившись к стене. Присмотревшись повнимательнее, она поняла, что ее ночные впечатления были ошибочными. Помещение оказалось больше, чем она предположила вначале, и, кроме нее, не одна, а восемь женщин оказались заточенными в этой плавучей темнице. У всех были завязаны рты и перевязаны колени, глаза сверкали ужасом.
Уже девять женщин, подумала Лалита, и должны привести еще одну!
Едва эта мысль пришла ей в голову, как девушка услышала тяжелые мужские шаги. В замке заскрежетал ключ, и в каюту вошел мужчина, держа через плечо тело еще одной несчастной.
Он обошелся с ней так же, как с остальными, снял с головы нечто вроде мешка, связал руки и завязал тряпкой рот.
Жертва оказалась прелестной юной девушкой, почти девочкой, с золотыми волосами и испуганными глазами. Она была слишком перепугана, чтобы кричать или сопротивляться.
— Сейчас мы отплываем, — сообщил им негодяй-похититель. — Как только мы окажемся в открытом море, я развяжу вас, если, конечно, вы будете хорошо вести себя. Надеюсь, никто из вас морской болезнью не страдает.
Ухмыльнувшись своей шутке, он вышел, заперев за собой дверь.
Наверху послышались шаги, кто-то начал разворачивать парус.
Вот мы и покидаем Англию, с тоской думала Лалита, меня увезут за тридевять земель, и никто и никогда не узнает, где я.
Рассмотрев все возможности побега, Лалита пришла к выводу о его неосуществимости, кроме того, она не сомневалась, что ее мучители слов о наказании на ветер не бросали. Девушка оглядела своих товарок. Две несчастные, свернувшись клубочками, лежали с закрытыми глазами. Лалита заподозрила, что сон их неестественен. Другие, как и она сама, с ужасом осматривались. Лалита поняла, что большинство девушек, как и говорил ей лорд Ротвин, были из деревни. Они были как на подбор свежи и юны: не старше пятнадцати-шестнадцати лет. На ее спутницах были в основном домотканые одежды и грубые башмаки, какие обычно покупают слуги в деревенских лавках.
Как же сложится их судьба? Да и ее собственная?
Лалита слышала, как тянули якорь и отвязывали веревки. Кто-то громким голосом отдавал распоряжения, потом паруса наполнились ветром, и корабль отчалил от берега.
Было холодно, Лалита дрожала: платье на ней было слишком изящным и изысканным и совсем не грело.
Сидя в каюте с тусклым иллюминатором, Лалита представляла себе, что происходит снаружи. Должно быть, они отошли от причала к центру реки. Лучи солнца, отражаясь от водной глади, лились в каморку. Интересно, думала Лалита, разбудили ли они лорда Ротвина? Все ее существо рвалось и взывало к нему, неужели он не чувствует, как остро она нуждается в нем?! Ведь он такая чувствительная натура! И такая сильная!
Неужели она не сможет достучаться до его разума своей мыслью?! Лалита всегда верила в силу человеческой мысли. Она всегда была убеждена, что возможности человеческого разума безграничны. Неужели она не сможет на деле воплотить свои представления о человеческом всесилии? Приди ко мне… Ты нужен мне… Спаси меня… Лалита молилась и молча плакала, взывая к Богу и супругу. Господи, пусть он узнает, пусть он услышит… что я в беде. Пусть он поймет… пожалуйста… Господи!
Потом она поняла, что положение ее безнадежно. Корабль плыл, увлекаемый отливом, в открытое море. Она удалялась от Лондона и возлюбленного. Ее молитвы, ее мысленные воззвания — все оказалось ненужным и бессмысленным. Лорд Ротвин не внял ее внутреннему голосу, и теперь ни у нее, ни у других девушек не оставалось надежды на спасение.
Одной из ее соратниц по несчастью удалось выплюнуть кляп.
— Что происходит? Куда мы плывем? — испуганным голосом вопрошала она.
У нее был деревенский выговор и прелестное детское еще личико. Она была пухлой пышечкой с розовыми щечками.
Увидев, что девушке удалось освободиться от грязной тряпки во рту, Лалита интенсивно замотала головой, и через минуту платок, которым ей завязали рот, тоже медленно сполз вниз и теперь болтался вокруг ее шеи.
Девушка, которая все это время наблюдала за Ланитой, с удовольствием произнесла: так то лучше, а то разговаривать с собой больно непривычно. Куда мы едем? — продолжала она. — Что-то я не пойму.
— Откуда вы? Как вы сюда попали? — вопросами на вопрос ответила ей Лалита.
— Я из Сомерсета, — ответила девушка. — Я приехала в город в надежде на место, которое мне обещали.
— Что же за место вам обещали? — поинтересовалась Лалита.
— Судомойки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Сначала ее несли по булыжнику, потом ей показалось, что мужчины ступили на сходни. Лалите показалось, что через секунду к ним обратился мужчина, говоривший на английском языке с акцентом.
— Проходите вниз! Мы должны дождаться еще одну девушку, и отчаливаем!
Итак, ее самые страшные опасения сбывались! Они были на корабле и должны были вот-вот отправиться через канал. Лалита мысленно обратилась к Господу, чтобы лорд Ротвин спас ее.
— Спаси меня! Спаси меня! — обращалась она к Богу. — Пусть он найдет меня! Пусть он спасет меня, иначе я умру!
Лалиту, как тюк, какой-то мужчина перекинул через плечо и понес в трюм. Голова ее болталась, время от времени касаясь спины похитителя, а связанные кисти рук ударяли по его ногам. Мужчина нес ее по проходу столь узкому, что плечи его касались стен. Отворив дверь, он должен был войти в помещение, что оказалось чрезвычайно затруднительно для него: оно было узким и низким, поэтому ему пришлось пригнуть голову и придержать тело девушки рукой, чтобы оно не соскользнуло на пол.
Войдя, он едва не бросил ее на пол. Лалита почувствовала удар, и ей стало больно. Она даже слегка вскрикнула от боли, все время опасаясь наказания.
Похититель еще раз связал ей руки, но снял плотную ткань с головы, так что Лалита смогла отдышаться и осмотреть помещение. Дав ей такую возможность, мошенник вынул из кармана носовой платок и завязал ей рот.
— Это поможет тебе сохранять молчание, — ухмыльнулся он. — Скажу тебе прямо, — добавил он, — будешь кричать, придется тебя связать и сунуть в рот кляп!
Лалите было больно. Она с брезгливостью заподозрила, что носовой платок был не первой свежести.
Мужчина оставил ее в трюме, прогромыхав сапожищами по узкому коридорчику, и Лалита, выглянув в крошечный иллюминатор, поняла, почему в ее каморке так темно: еще было далеко до рассвета.
Лалита с интересом осмотрела помещение крошечное, как собачья конура, и такое же низкое. Чуть поодаль она заметила гору тряпок и только потом поняла, что это, скрючившись лежит еще одна женщина, такая же, как она жертва похищения.
Мало-помалу каморка осветилась тусклыми лучами восходящего солнца, которым удалось проникнуть в темницу. Лалите удалось сесть, прислонившись к стене. Присмотревшись повнимательнее, она поняла, что ее ночные впечатления были ошибочными. Помещение оказалось больше, чем она предположила вначале, и, кроме нее, не одна, а восемь женщин оказались заточенными в этой плавучей темнице. У всех были завязаны рты и перевязаны колени, глаза сверкали ужасом.
Уже девять женщин, подумала Лалита, и должны привести еще одну!
Едва эта мысль пришла ей в голову, как девушка услышала тяжелые мужские шаги. В замке заскрежетал ключ, и в каюту вошел мужчина, держа через плечо тело еще одной несчастной.
Он обошелся с ней так же, как с остальными, снял с головы нечто вроде мешка, связал руки и завязал тряпкой рот.
Жертва оказалась прелестной юной девушкой, почти девочкой, с золотыми волосами и испуганными глазами. Она была слишком перепугана, чтобы кричать или сопротивляться.
— Сейчас мы отплываем, — сообщил им негодяй-похититель. — Как только мы окажемся в открытом море, я развяжу вас, если, конечно, вы будете хорошо вести себя. Надеюсь, никто из вас морской болезнью не страдает.
Ухмыльнувшись своей шутке, он вышел, заперев за собой дверь.
Наверху послышались шаги, кто-то начал разворачивать парус.
Вот мы и покидаем Англию, с тоской думала Лалита, меня увезут за тридевять земель, и никто и никогда не узнает, где я.
Рассмотрев все возможности побега, Лалита пришла к выводу о его неосуществимости, кроме того, она не сомневалась, что ее мучители слов о наказании на ветер не бросали. Девушка оглядела своих товарок. Две несчастные, свернувшись клубочками, лежали с закрытыми глазами. Лалита заподозрила, что сон их неестественен. Другие, как и она сама, с ужасом осматривались. Лалита поняла, что большинство девушек, как и говорил ей лорд Ротвин, были из деревни. Они были как на подбор свежи и юны: не старше пятнадцати-шестнадцати лет. На ее спутницах были в основном домотканые одежды и грубые башмаки, какие обычно покупают слуги в деревенских лавках.
Как же сложится их судьба? Да и ее собственная?
Лалита слышала, как тянули якорь и отвязывали веревки. Кто-то громким голосом отдавал распоряжения, потом паруса наполнились ветром, и корабль отчалил от берега.
Было холодно, Лалита дрожала: платье на ней было слишком изящным и изысканным и совсем не грело.
Сидя в каюте с тусклым иллюминатором, Лалита представляла себе, что происходит снаружи. Должно быть, они отошли от причала к центру реки. Лучи солнца, отражаясь от водной глади, лились в каморку. Интересно, думала Лалита, разбудили ли они лорда Ротвина? Все ее существо рвалось и взывало к нему, неужели он не чувствует, как остро она нуждается в нем?! Ведь он такая чувствительная натура! И такая сильная!
Неужели она не сможет достучаться до его разума своей мыслью?! Лалита всегда верила в силу человеческой мысли. Она всегда была убеждена, что возможности человеческого разума безграничны. Неужели она не сможет на деле воплотить свои представления о человеческом всесилии? Приди ко мне… Ты нужен мне… Спаси меня… Лалита молилась и молча плакала, взывая к Богу и супругу. Господи, пусть он узнает, пусть он услышит… что я в беде. Пусть он поймет… пожалуйста… Господи!
Потом она поняла, что положение ее безнадежно. Корабль плыл, увлекаемый отливом, в открытое море. Она удалялась от Лондона и возлюбленного. Ее молитвы, ее мысленные воззвания — все оказалось ненужным и бессмысленным. Лорд Ротвин не внял ее внутреннему голосу, и теперь ни у нее, ни у других девушек не оставалось надежды на спасение.
Одной из ее соратниц по несчастью удалось выплюнуть кляп.
— Что происходит? Куда мы плывем? — испуганным голосом вопрошала она.
У нее был деревенский выговор и прелестное детское еще личико. Она была пухлой пышечкой с розовыми щечками.
Увидев, что девушке удалось освободиться от грязной тряпки во рту, Лалита интенсивно замотала головой, и через минуту платок, которым ей завязали рот, тоже медленно сполз вниз и теперь болтался вокруг ее шеи.
Девушка, которая все это время наблюдала за Ланитой, с удовольствием произнесла: так то лучше, а то разговаривать с собой больно непривычно. Куда мы едем? — продолжала она. — Что-то я не пойму.
— Откуда вы? Как вы сюда попали? — вопросами на вопрос ответила ей Лалита.
— Я из Сомерсета, — ответила девушка. — Я приехала в город в надежде на место, которое мне обещали.
— Что же за место вам обещали? — поинтересовалась Лалита.
— Судомойки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43