Она шутила, они оба это понимали, поэтому дружно рассмеялись. Французский demi-monde знал свое место и не претендовал на то, что предназначалось исключительно для законных жен.
Лорд Харткорт вспоминал об этом разговоре с непонятным раздражением и почему-то никак не мог заставить себя подумать о чем-нибудь другом.
«Наследник, — размышлял он. — Когда-то я обязательно должен обзавестись им».
Ему представились английские залы для балов, мамаши, не спускающие глаз с дочерей на выданье, и он понял, что Анриэтта абсолютно права. Женатый человек не очень подходящая кандидатура для представительницы demi-monde: он скучен, и у него мало времени.
На душе у него стало совсем тошно, когда он ясно осознал, что должен начинать подыскивать жену.
«Что со мной происходит? Почему сегодня мне не отделаться от хандры?» — думал он, глядя в окно невидящим взором, чувствуя, что у него нет ни малейшего желания ни идти в «Максим», ни любоваться Анриэттой в невообразимо дорогом ожерелье.
Первым, кто повстречался ему в ресторане, был его кузен Берти, стоявший у стойки с несчастным видом.
— Ее нет, — сообщил он, как только увидел лорда Харткорта.
Лорд Харткорт внимательно огляделся по сторонам, будто посчитал, что брат просто не заметил очаровательной англичанки, ради встречи с которой и пришел сюда.
В углу сидела шумная компания. Не заметить присутствия герцогини де Мабийон на любом увеселительном мероприятии было невозможно. Она сразу бросалась в глаза своей увядающей красотой и изобилием драгоценностей. Рядом с ней как обычно сидел отвратительный барон фон Кнезебех.
— Герцогиня здесь, — пробормотал лорд Харткорт.
— Да, здесь. Со своей обычной компанией, — подтвердил — Бертрам жалобным тоном. — А малышки Гардении нет.
— Лили посадила свою овечку под замок, чтобы волки, подобные тебе, не смели к ней приближаться, — пошутил лорд Харткорт.
В это мгновение его взгляд упал на Анриэтту, пробиравшуюся к нему сквозь толпу.
Она великолепна, отметил он с удовлетворением.
С белым шифоновым платьем изумрудное ожерелье смотрелось на ней потрясающе. В ее рыжих волосах светлела изящная эгретка, в руке она держала веер из таких же перьев.
— Что мне делать, Вейн? — спросил Бертрам, с мольбой заглядывая в глаза кузена. — Может, дашь какой-нибудь совет?
Лорду Харткорту вдруг стало ужасно его жаль.
— Присмотри за Анриэттой, а я схожу к герцогине и попробую что-нибудь разузнать, — сказал он и, пройдя через весь зал к тому углу, в котором по обыкновению восседала компания Лили де Мабийон, наклонился к герцогине.
— Позвольте поблагодарить вас за вчерашнюю чудесную вечеринку, ваша светлость.
Герцогиня подняла голову и широко улыбнулась, обнажая белые ровные зубы.
— О, лорд Харткорт, как мило с вашей стороны. Я тоже обязана поблагодарить вас за то, что вы так любезно помогли вчера моей маленькой племяннице. Она приехала очень неожиданно.
— Мне было приятно оказать ей помощь, — ответил лорд Харткорт. — Как ее самочувствие?
— Сегодня Гардении намного лучше, — сообщила герцогиня. — Прийти сюда со мной она, естественно, не могла. Подобные заведения не для юных девушек.
Лорд Харткорт так удивился, что на мгновение лишился дара речи. А герцогиня невозмутимо продолжила:
— Но вы можете прийти к нам в гости, и Гардения с удовольствием еще раз поблагодарит вас за вашу доброту. Как насчет завтрашнего дня? Приглашаю вас на чаепитие. Будет настоящий английский чай, я постоянно придерживаюсь этой традиции.
— На вечеринку я непременно опять приду, — медленно произнес лорд Харткорт.
— Отлично, я буду вас ждать, — ответила герцогиня. — Но придите еще и на чай. Посидим в тишине и спокойствии, вы, я и Гардения, побеседуем об Англии. Я по ней страшно скучаю. Боюсь, и Гардения вскоре затоскует. Я пью чай в четыре тридцать. Надеюсь, вы найдете время. Мы расстроимся, если не дождемся вас.
Она протянула руку, давая понять, что в данный момент больше не желает тратить время на разговор с лордом Харткортом.
Тот поцеловал ее и неторопливо зашагал прочь, чувствуя некоторую растерянность. Внезапно ему показалось, что во мраке его безрадостного бытия забрезжил свет надежды.
«Герцогиня хочет найти для своей племянницы самого лучшего жениха, — подумал он. — Но кто может быть лучше меня?»
Глава шестая

Гардения сразу невзлюбила барона. У нее было такое чувство, что каждое сказанное ею слово кажется ему смешным и нелепым. Она с содроганием вспоминала, как при их первой встрече он держал и целовал ее руку, как с неискренней омерзительной улыбкой на губах делал ей комплименты.
Но тете Лили он нравился, в этом не было сомнений. Когда бы этот человек ни появился в ее доме, она бежала ему навстречу с восторженностью и задором юной девушки. Любое его высказывание приходилось ей по вкусу. Пылкие взгляды, которыми она его одаривала, красноречивее любых слов говорили о ее к нему отношении.
Гардения постоянно твердила себе, что женщина в таком возрасте, как тетя, может общаться с мужчинами более свободно, нежели молодая девушка.
В то же время у нее никак не укладывалось в голове, что кто-то может вести себя в чужом доме настолько дерзко и нахально, как барон.
Перед тем ужином, на который она пришла в новом платье от Борта впервые, ей довелось быть невольной свидетельницей весьма неприятного и странного разговора.
Платье принесли в большой коробке ровно за час до прихода гостей. Весь день Гардения волновалась, что его не успеют сшить и ей придется остаться вечером в своей спальне, ведь других нарядов у нее не было. Когда Жанна с торжественным видом внесла коробку в ее комнату, она вздохнула с облегчением.
— Оно просто восхитительно! — вскрикнула служанка, сняв крышку с коробки и увидев платье из белого шифона, украшенное бриллиантовыми горошинами.
Вместе с Гарденией они достали восхитительное одеяние и положили его на кровать.
На протяжении некоторого времени Гардения смотрела на него в полном оцепенении. Раньше даже в самых смелых мечтах она не могла представить себе, что когда-нибудь будет обладать такой роскошной вещью.
«Как сильно помогла бы мне даже сотая часть стоимости этого платья в последние месяцы перед маминой смертью», с болью в сердце подумала она.
Но злобы на тетю в ее душе не было. Богатому не понять страданий и нужд бедного, сытому неведомы горести голодающего — эти истины она усвоила с самого детства.
Тем не менее Гардения испытывала некоторый дискомфорт, сознавая, что тетя потратила немыслимую сумму денег, по сути, на безделушки — украшения для ее нового платья.
«Я не должна терзаться упреками, — сказала себе она. — В конце концов мама только порадовалась бы, увидев, какие у меня появились платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61