Возможно, вы сумеете… найти для короля кого-нибудь еще? — переборов страх, с трепетом выговорила девушка.
— Вы же знаете, это невозможно. И как бы жестоко для вас это ни звучало, от вашего брака зависят судьбы наших двух стран, а это много важнее той приязни или неприязни, которые испытывает отдельный человек.
— Но… король этого не… осознает, — прошептала Зошина.
— Ему следовало бы уже давно это понять, — резко произнес регент. — Ему не раз разъясняли создавшуюся обстановку.
— Он хочет быть… свободным.
— Именно свободы он лишится, если попадет под власть императора Вильгельма.
— Я говорила ему… об этом… но он не захотел меня слушать.
— Думаю, он упрямился от обиды, — вздохнул регент.
— Вам непременно надо было… Вы не могли бы… позволить ему… самому выбрать себе жену. Возможно, он… влюбился… бы в одну из моих сестер, если бы приехал к нам в… Лютцельштайн.
Регент не отвечал, и, не выдержав затянувшегося молчания, она повернулась к нему. Их взгляды встретились.
Сквозь слезы девушка не могла понять, что выражали глаза принца.
— Мне очень… жаль, но я… потерпела неудачу. Вы же сами видите… я…
— Вовсе нет, — перебил ее регент. — Это моя ошибка, но даже теперь, когда я увидел вас, я не уверен, что сумел бы найти другой выход.
Заметив, что Зошина не понимает его, он попытался объяснить:
— Я не ожидал, что вы окажетесь такой.
— Я неподходящая невеста?
Ее вопрос прозвучал так трогательно, что регент заторопился:
— Да нет же, вы само совершенство! Вот только ситуация сложилась такая, что вас ни в коем случае не следовало вовлекать в нее. Я сам не понимаю, как я раньше не догадался выяснить… Не подумал об этом… Но я ведь никогда не видел вас!
— О чем вы не… подумали?
— О том, что вы можете оказаться такой ранимой, так тонко чувствующей и такой умной девушкой.
— И как вам… удалось… понять это сейчас? — с удивлением спросила Зошина.
— Разве вы забыли? Мы же беседовали с вами, — в свою очередь удивился регент.
— Тогда, если вы… составили обо мне такое мнение… почему же… я не подхожу?..
Принц молчал, и Зошина подумала, что он не ответит на ее вопрос, но он, словно собравшись с духом, наконец произнес:
— Я думал, вы будете похожи на свою мать!
У Зошины перехватило дыхание.
— Король сказал… все знают… это мама правит Лютцельштайном, и у нас там… бабье царство.
— Он не имел права высказываться подобным образом, — поморщился принц-регент.
— Но ведь вы-то… и вы думаете… именно так?
— Я этого не говорил.
— Но это правда? Я понятия об этом не имела. Папа всегда казался таким властным и мне, и моим сестрам, что нам и в голову не приходило, что кто-то в… Лютцельштайне может противостоять ему.
Она еще не успела договорить, как ее осенило: возможно, такое властное поведение отца по отношению к дочерям и было вызвано именно тем, что жена слишком часто вынуждала его соглашаться с решениями, которые, по существу, принимала она.
Но даже теперь Зошине трудно было поверить в это.
И как она могла, сидя в классной комнате, вообще что-нибудь узнать о царивших в стране порядках?
Они с сестрами слишком боялись отца и редко, чтобы не сказать никогда, высказывались в присутствии родителей.
Вероятно, того же хотел регент для Дьера, так что король не ошибался в своих догадках.
Ее выбрали, потому что надеялись: она окажется столь же решительна и настойчива, как эрцгерцогиня Лютцельштайнская, и заставит короля подчиняться правилам, чему тот всячески противился.
— Ничего подобного… у меня не получится… — растерянно прошептала девушка.
— Теперь-то я это понял, — сказал регент, словно читая ее мысли. — Но уже слишком поздно.
— Почему?
— Премьер-министр и кабинет дали свое согласие на ваш брак с королем. Члены совета, с которыми вы встречались, от вас просто без ума. Они уверены, что вы не только прекрасны, но и умеете сострадать. Вас обязательно полюбит страна, а это крайне важно.
— А как… же… король? — Ей с трудом дались эти слова, но все же она их произнесла.
— Я заставлю короля вести себя в рамках приличий, — решительно заверил ее регент.
— Нет, нет… прошу вас! — воскликнула Зошина. — Не провоцируйте его на то, чтобы идти вам наперекор! Я и так его раздражаю. Если он узнает, что я жаловалась вам, это только… еще больше осложнит… положение.
— Как же мне поступить? — Девушке показалось, что этот всегда уверенный в себе человек чувствует себя так же беспомощно, как она.
— Лучше всего… оставьте все… как есть, — попросила она. — Я постараюсь… очень постараюсь… сделать так… чтобы он… начал доверять мне. Возможно, тогда он станет вести себя… иначе.
«Словно король — это дикий зверь, которого мне предстоит приручить», — подумала она. Первое, чего ей предстояло добиться, — избавить короля от опасений, будто она пытается удерживать его в клетке.
Но ведь король — не зверь. Он мужчина. А Зошина ничего не знала о мужчинах.
Каждая частичка ее тела протестовала против необходимости иметь дело с тем, кто проклинал свое знакомство с ней и глумился над ней. Те слова, которые он запальчиво бросал ей, заставляли девушку вздрагивать уже при одном воспоминании.
Видимо, все ее чувства отражались на ее лице, и регент не выдержал:
— Простите меня, умоляю вас, простите меня. Теперь, только теперь я слишком ясно вижу, что я натворил, но я не знаю, как распутать этот узел.
В его словах слышались искреннее сожаление, и симпатия, и сострадание, которые были ей сейчас так необходимы.
— Вы ничего… не можете… исправить, — постаралась взять себя в руки Зошина. — Я понимаю… я должна все сделать сама… Только, пожалуйста, помогите мне и… если можете… придайте мне мужества… Я… боюсь.
Безотчетно она протянула ему руку, и он сжал ее в своих ладонях.
— Никогда не встречал такой храброй, такой замечательной девушки! — тихо выговорил принц-регент.
Глава четвертая
Зошине показалось, что она целую вечность смотрела ему в глаза. Очнувшись, она каким-то далеким, глухим голосом прошептала:
— Благодарю вас.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась герцогиня-мать.
Она с удивлением увидела, как принц-регент выпустил руку Зошины, и спросила:
— А где же Георгий? Я думала, он здесь.
— У него назначена аудиенция, о которой он совсем забыл, мадам, — нашелся регент.
— Как это на него похоже! — заметила герцогиня-мать. — Но, кажется, с тех пор, как я видела его в последний раз, он очень переменился к лучшему. Поздравляю вас, Шандор. Я знаю, скольких трудов это вам стоило.
Тут она взглянула на Зошину, и по выражению ее лица девушка догадалась, что бабушка упустила из виду присутствие внучки в комнате.
После неловкой паузы герцогиня-мать произнесла уже совсем иным тоном:
— Уверена, милое мое дитя, самое лучшее для тебя сейчас, — это позволить себе отдохнуть перед вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Вы же знаете, это невозможно. И как бы жестоко для вас это ни звучало, от вашего брака зависят судьбы наших двух стран, а это много важнее той приязни или неприязни, которые испытывает отдельный человек.
— Но… король этого не… осознает, — прошептала Зошина.
— Ему следовало бы уже давно это понять, — резко произнес регент. — Ему не раз разъясняли создавшуюся обстановку.
— Он хочет быть… свободным.
— Именно свободы он лишится, если попадет под власть императора Вильгельма.
— Я говорила ему… об этом… но он не захотел меня слушать.
— Думаю, он упрямился от обиды, — вздохнул регент.
— Вам непременно надо было… Вы не могли бы… позволить ему… самому выбрать себе жену. Возможно, он… влюбился… бы в одну из моих сестер, если бы приехал к нам в… Лютцельштайн.
Регент не отвечал, и, не выдержав затянувшегося молчания, она повернулась к нему. Их взгляды встретились.
Сквозь слезы девушка не могла понять, что выражали глаза принца.
— Мне очень… жаль, но я… потерпела неудачу. Вы же сами видите… я…
— Вовсе нет, — перебил ее регент. — Это моя ошибка, но даже теперь, когда я увидел вас, я не уверен, что сумел бы найти другой выход.
Заметив, что Зошина не понимает его, он попытался объяснить:
— Я не ожидал, что вы окажетесь такой.
— Я неподходящая невеста?
Ее вопрос прозвучал так трогательно, что регент заторопился:
— Да нет же, вы само совершенство! Вот только ситуация сложилась такая, что вас ни в коем случае не следовало вовлекать в нее. Я сам не понимаю, как я раньше не догадался выяснить… Не подумал об этом… Но я ведь никогда не видел вас!
— О чем вы не… подумали?
— О том, что вы можете оказаться такой ранимой, так тонко чувствующей и такой умной девушкой.
— И как вам… удалось… понять это сейчас? — с удивлением спросила Зошина.
— Разве вы забыли? Мы же беседовали с вами, — в свою очередь удивился регент.
— Тогда, если вы… составили обо мне такое мнение… почему же… я не подхожу?..
Принц молчал, и Зошина подумала, что он не ответит на ее вопрос, но он, словно собравшись с духом, наконец произнес:
— Я думал, вы будете похожи на свою мать!
У Зошины перехватило дыхание.
— Король сказал… все знают… это мама правит Лютцельштайном, и у нас там… бабье царство.
— Он не имел права высказываться подобным образом, — поморщился принц-регент.
— Но ведь вы-то… и вы думаете… именно так?
— Я этого не говорил.
— Но это правда? Я понятия об этом не имела. Папа всегда казался таким властным и мне, и моим сестрам, что нам и в голову не приходило, что кто-то в… Лютцельштайне может противостоять ему.
Она еще не успела договорить, как ее осенило: возможно, такое властное поведение отца по отношению к дочерям и было вызвано именно тем, что жена слишком часто вынуждала его соглашаться с решениями, которые, по существу, принимала она.
Но даже теперь Зошине трудно было поверить в это.
И как она могла, сидя в классной комнате, вообще что-нибудь узнать о царивших в стране порядках?
Они с сестрами слишком боялись отца и редко, чтобы не сказать никогда, высказывались в присутствии родителей.
Вероятно, того же хотел регент для Дьера, так что король не ошибался в своих догадках.
Ее выбрали, потому что надеялись: она окажется столь же решительна и настойчива, как эрцгерцогиня Лютцельштайнская, и заставит короля подчиняться правилам, чему тот всячески противился.
— Ничего подобного… у меня не получится… — растерянно прошептала девушка.
— Теперь-то я это понял, — сказал регент, словно читая ее мысли. — Но уже слишком поздно.
— Почему?
— Премьер-министр и кабинет дали свое согласие на ваш брак с королем. Члены совета, с которыми вы встречались, от вас просто без ума. Они уверены, что вы не только прекрасны, но и умеете сострадать. Вас обязательно полюбит страна, а это крайне важно.
— А как… же… король? — Ей с трудом дались эти слова, но все же она их произнесла.
— Я заставлю короля вести себя в рамках приличий, — решительно заверил ее регент.
— Нет, нет… прошу вас! — воскликнула Зошина. — Не провоцируйте его на то, чтобы идти вам наперекор! Я и так его раздражаю. Если он узнает, что я жаловалась вам, это только… еще больше осложнит… положение.
— Как же мне поступить? — Девушке показалось, что этот всегда уверенный в себе человек чувствует себя так же беспомощно, как она.
— Лучше всего… оставьте все… как есть, — попросила она. — Я постараюсь… очень постараюсь… сделать так… чтобы он… начал доверять мне. Возможно, тогда он станет вести себя… иначе.
«Словно король — это дикий зверь, которого мне предстоит приручить», — подумала она. Первое, чего ей предстояло добиться, — избавить короля от опасений, будто она пытается удерживать его в клетке.
Но ведь король — не зверь. Он мужчина. А Зошина ничего не знала о мужчинах.
Каждая частичка ее тела протестовала против необходимости иметь дело с тем, кто проклинал свое знакомство с ней и глумился над ней. Те слова, которые он запальчиво бросал ей, заставляли девушку вздрагивать уже при одном воспоминании.
Видимо, все ее чувства отражались на ее лице, и регент не выдержал:
— Простите меня, умоляю вас, простите меня. Теперь, только теперь я слишком ясно вижу, что я натворил, но я не знаю, как распутать этот узел.
В его словах слышались искреннее сожаление, и симпатия, и сострадание, которые были ей сейчас так необходимы.
— Вы ничего… не можете… исправить, — постаралась взять себя в руки Зошина. — Я понимаю… я должна все сделать сама… Только, пожалуйста, помогите мне и… если можете… придайте мне мужества… Я… боюсь.
Безотчетно она протянула ему руку, и он сжал ее в своих ладонях.
— Никогда не встречал такой храброй, такой замечательной девушки! — тихо выговорил принц-регент.
Глава четвертая
Зошине показалось, что она целую вечность смотрела ему в глаза. Очнувшись, она каким-то далеким, глухим голосом прошептала:
— Благодарю вас.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась герцогиня-мать.
Она с удивлением увидела, как принц-регент выпустил руку Зошины, и спросила:
— А где же Георгий? Я думала, он здесь.
— У него назначена аудиенция, о которой он совсем забыл, мадам, — нашелся регент.
— Как это на него похоже! — заметила герцогиня-мать. — Но, кажется, с тех пор, как я видела его в последний раз, он очень переменился к лучшему. Поздравляю вас, Шандор. Я знаю, скольких трудов это вам стоило.
Тут она взглянула на Зошину, и по выражению ее лица девушка догадалась, что бабушка упустила из виду присутствие внучки в комнате.
После неловкой паузы герцогиня-мать произнесла уже совсем иным тоном:
— Уверена, милое мое дитя, самое лучшее для тебя сейчас, — это позволить себе отдохнуть перед вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38