Минуту он держал ее в своих объятиях, словно не веря в то, что она — с ним. Затем нехотя отпустил ее и занялся лошадьми. Хьюго расстегнул подпруги и снял седла.
— Сколько мы пробудем здесь? — поинтересовалась Камилла, стаскивая с себя сапоги.
— Я придумал, как нам поменять лошадей, — проговорил Хьюго. — Тут невдалеке придорожная гостиница. Мне кажется, многие гости, проезжая в Мельденштейн, меняли в ней лошадей.
— Ты думаешь, тебе не опасно появляться там? — испугалась Камилла.
— Придется рискнуть. Я не собираюсь красть лошадей, а всего лишь возьму свежих в обмен на эту пару. Это будет честная сделка, — улыбнулся Хьюго.
— О боже! А если кто-нибудь заметит тебя?
— Я лишь выведу лошадей на выпас.
Он уселся под сосной позади нее и стянул с себя сапоги, чтоб вылить из них воду.
— Думаю, нам нужно развести небольшой костер.
А когда я уйду, ты можешь посушить одежду. Если ты сляжешь с лихорадкой, нам будет гораздо труднее уходить от погони.
— Я не первый раз промокаю, — улыбнулась Камилла.
— Ты — необыкновенная девушка! — нежно произнес он. — Но тебе нужно отдохнуть и набраться сил, чтобы опять скакать целый день. Это испытание под силу не каждому мужчине, не говоря уже о хрупкой женщине.
— Я выдержу, — мягко ответила она.
Он взял ее руку и поднес к губам. От его прикосновения она затрепетала. Ей хотелось снова оказаться в его объятиях и забыть обо всем на свете. Но она понимала, что им грозит страшная опасность.
— Если нас поймают, что нас ждет? — спросила она.
— Тебя отвезут обратно, в этом нет сомнений.
— А что сделают с тобой?
— Так как я британский подданный, то, скорее всего, погибну в результате несчастного случая.
При мысли об этом Камилла содрогнулась и сжала его руку.
— Нас не должны поймать, — прошептала она. Когда мы окажемся в безопасности?
— В британском посольстве в Амстердаме, — ответил он. — Но до него еще далеко, любовь моя.
— Путь не покажется долгим, если мы проедем его вместе, — отозвалась Камилла.
Он снова поцеловал ей руку. Сначала его губы остановились на ладони, затем перешли на запястье, в то место, где под белоснежной кожей в тоненькой голубой венке бился пульс.
— Нас могли бы обвенчать в Амстердаме? — мягко спросила Камилла.
— Ты знаешь, что я хотел бы этого больше жизни, — произнес Хьюго. — Но ты подумала, что это будет значить для тебя? Я не смогу помочь твоим родителям.
— Они поймут меня! — пылко воскликнула Камилла. — Уверена, что поймут. Они любят меня и не захотят, чтобы я принадлежала безумному демону, который будет избивать меня каждую ночь. Почему, господи, почему он стал таким?
— Я и сам думал об этом, — проговорил Хьюго. Возможно, потому, что его мать всегда была главой семьи. Она фактически правила Мельденштейном даже при жизни его отца. Должно быть, его неприятие матери с годами усилилось, а когда он попал на Восток, то обнаружил, что мужчина может иметь неограниченную власть над женщиной. Ты видела его любовницу. Думаю, она его по-своему любит, и убийцу в гостиницу, скорее всего, подослала она, так как хотела, чтобы ты никогда не приехала в Мельденштейн.
— А раньше ты не думал, что китаец в гостинице может иметь какое-то отношение к принцу? — спросила Камилла.
— Я слышал, что после пребывания на Востоке он изменился в худшую сторону, — ответил Хьюго. — И это было одной из причин, заставлявших меня ненавидеть тебя, любовь моя. Я считал, что ты продаешься ему. — Он помолчал и добавил:
— Но как ты знаешь, у меня это плохо получалось.
— Когда ты узнал правду о принце?
— В Вестербальдене маркграф рассказал мне, что у принца есть любовница, которую тот привез с Востока. Но я до сих пор не верю, что он был замешан в покушении на тебя.
— Возможно, и нет, но в таком состоянии, как вчера, он способен на что угодно.
— Полагаю, что именно китаянка приучила его к наркотикам. В своих интересах она потворствовала его худшим инстинктам — наследственной германской жажде власти над окружающими, презрению к женщинам и желанию их унизить.
Камилла содрогнулась.
— Слава богу… ты спас меня! — прошептала она. — В противном случае… моя жизнь превратилась бы в кошмар.
— Не будем думать об этом. — Хьюго поднялся. — Мы должны забыть о прошлом. Давай я разведу костер.
Он выбрал на поляне место, собрал сухой валежник, и через минуту пламя весело запылало. Затем Хьюго взял под узды лошадей и улыбнулся ей.
— Я не задержусь, — пообещал он.
— Умоляю тебя, будь осторожнее. Я с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится.
— Я вернусь, — уверенно пообещал он и повел лошадей из леса.
Камилла сняла верхнюю и нижнюю юбки и разложила их возле костра для просушки. Она уже вылила воду из сапог и теперь придвинула ноги в мокрых чулках поближе к костру. У нижней юбки намок лишь подол, и она высохла очень быстро.
Камилла надела ее и легла у костра на мягкую, покрытую мхом землю. События последних двух суток измотали ее. После нервного напряжения и безостановочной четырехчасовой скачки она моментально уснула.
Когда Хьюго вернулся, она все еще крепко спала.
В свете костра она казалась совсем юной и невинной, почти ребенком. Ее светлые волосы разметались по земле, а руки были скрещены на груди.
Хьюго посмотрел на нее, и в его глазах засветились обожание и благоговение. Он мягко опустился возле нее и поцеловал ее в губы. Она ответила на его поцелуй, даже не проснувшись, а когда открыла глаза, увидела, что он сжимает ее в объятиях.
— Любовь моя, нам пора ехать, — проговорил он, и его голос выдал, как сильно он волновался за нее.
— Ты вернулся! — воскликнула она, обрадовавшись.
— Да, но нам нужно двигаться в путь. Луна будет освещать нам дорогу. — Он с трудом подавил в себе желание лечь рядом с ней, прижать ее к себе и говорить о том, как он любит ее.
Он помог ей подняться. Камилла сонно огляделась.
— О, я… заснула.
— Сон пошел тебе на пользу, — улыбнулся он. — Одевайся, любимая.
— О, моя юбка — смущенно воскликнула она и покраснела от мысли, что он увидел ее в таком виде.
— Я отвернусь, — пообещал он.
Он начал седлать лошадей.
— Я не заставила тебя ждать? — проговорила Камилла как раз тогда, когда лошади были готовы к отправке.
— Нет, — ответил он, — ты самая пунктуальная женщина, которую я знаю. Из тебя выйдет замечательная жена.
Она рассмеялась. Он посадил ее на седло, и они тронулись в путь. Свежие лошади бежали легко и резво. В жеребце Камиллы чувствовались арабские предки. Он был отлично обучен и слушался малейшего прикосновения ее руки и шпор.
Луна бледнела, над горизонтом занимался рассвет. Наступал новый теплый день, и Камилла спрашивала себя, что подумают люди, когда узнают, что свадьба не состоится. Во дворце, наверное, придут в ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52