Слова слетали с ее губ с трудом.
Между ними повисла тишина, только какая-то птица неумолчно щебетала в кустах.
Герцог заговорил первым:
— Я удивлен, Альдора! Неужели вы думали обо мне?
— Разумеется! — быстро отозвалась девушка. — Я уверена, вы единственный, кто может исправить вред, который нанесла политика лорда Нортбрука и Гладстона.
— Вы считаете, что это важнее ваших собственных чувств?
— Я… я бы хотела поехать в Индию.
— Даже если мое общество будет неизбежно?
Она не ответила, и герцог сказал:
— Мне кажется, вы кое-что забыли, Альдора. Кое-что очень важное.
Альдора быстро взглянула на него, но тут же отвела глаза.
— И что же это?
— Слова вашего отца о том, что вы должны выйти замуж только по любви.
Герцог говорил совсем тихо. При его словах краска залила щеки девушки. Это было так же прекрасно, как утренняя заря.
Альдора по-прежнему молчала.
— Я имел возможность лучше узнать вас за эти дни.
Должен сказать, что я полностью Согласен с вашим отцом.
Вы совершили бы большую ошибку, согласившись связать себя узами брака с нелюбимым.
Герцог чувствовал, что девушка вся дрожит. Казалось, она разрывается между желанием убежать и необходимостью остаться.
Он подошел к ней совсем близко и еще тише спросил:
— Вы говорили, что больше не испытываете ко мне ненависти. Но я» хотел бы знать, что вы чувствуете ко мне сейчас?
И снова дрожь волнения пробежала по ее телу. Губы с усилием разжались:
— Я… не могу… вам сказать.
Он обнял ее и привлек к себе.
Альдора не сопротивлялась. Герцог понял, что именно этого она ждала, не смея заговорить первой.
Ее длинные золотистые ресницы дрогнули, она подняла на него глаза, их взгляды встретились, и реальность перестала существовать для них.
Медленно, очень медленно, его губы приблизились к ее губам. Казалось, он хотел, чтобы этот момент длился как можно дольше и навсегда запечатлелся в памяти.
Он вновь почувствовал мягкость и податливость этих нетронутых губ. Восторг, доселе не испытанный, буквально захлестнул его.
Он понимал, что он первый пробудил в девушке женщину.
Казалось, их обоих окутала волна божественного света, отделила от остального мира чарующим наслаждением.
Все эти дни он мечтал пробудить любовь в душе Альдоры. Проникнуть в тайные глубины ее сердца — это было чем-то новым, захватывающим, несказанно прекрасным. Такого еще не было в его жизни.
В дни, что они вместе провели на яхте, он не переставал бороться с желанием завоевать ее любовь.
Он любовался ямочками на ее щеках, золотистыми искорками, которые вспыхивали в серых глазах, ее стремлением познать мир.
Альдора была первой женщиной, за которую ему хотелось бороться и не было уверенности в успехе.
Он чувствовал, что ее ненависть к нему исчезла, но боялся сделать неосмотрительный шаг, чтобы не оттолкнуть, не напугать ее.
Он хотел завладеть ее сердцем, как бы трудно это ни казалось.
Когда он лежал ночью без сна, думая, какие слова сказать ей в день их расставания, герцог уже понимал, что влюблен в нее без памяти.
Он не верил сам себе.
Но теперь, целуя ее во второй раз, он чувствовал, как она желанна, как умна и обаятельна. Ему казалось, что они созданы друг для друга, что их отношения с годами станут только крепче и глубже.
Сейчас герцог был уверен, что способен убить любого, кто попытается отнять у него это сокровище.
Альдору поцелуй герцога привел в волшебный экстаз.
Ей казалось, что они приблизились к вратам рая.
Других мыслей просто не было.
Божественные огни вспыхивали вокруг. Это был огонь самой любви, которая влекла их друг к другу.
Когда Альдоре показалось, что она вот-вот растворится в волшебстве его поцелуя, герцог поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Девушка только крепче прижалась к нему, опустив голову на его плечо.
Герцог чувствовал ее смущение, и оно казалось ему восхитительным, волнующим, завораживающим.
— Так скажи, что ты чувствуешь ко мне? — попросил он снова слегка охрипшим от волнения голосом.
— Я… я люблю тебя! — прошептала Альдора. — Я… люблю тебя, хотя не уверена, что ты отвечаешь мне тем же!
Герцог сильнее сжал ее в своих объятиях.
— Я люблю тебя, моя дорогая! — сказал герцог. — Я так боялся, что никогда не смогу преодолеть твою ненависть и потеряю тебя навсегда!
— Как я могла быть такой глупой?! Я люблю тебя! Я боялась, что ты никогда не полюбишь меня!
— У меня впереди вся жизнь, чтобы доказать, как сильно я тебя люблю!
Он вновь поцеловал ее, еще нежнее и требовательнее, чем раньше.
— Я никогда не испытывал подобного восторга! — прошептал герцог, когда они оба обрели способность говорить. — Как тебе удалось сделать со мной такое?
Прежде чем она успела ответить, он проговорил:
— Но мы же знаем ответ! Мы принадлежали друг другу в прошлой жизни и все эти годы, сами того не зная, искали новой встречи.
— Ты… правда в это веришь? Я уверена, что все так, но… мне так стыдно… что я не сразу узнала тебя.
Герцог рассмеялся:
— Я ведь тоже не сразу узнал тебя! Когда ты сидела здесь, на бревне, и корчила страшные рожицы, это было не так просто сделать!
Альдора уткнулась ему в плечо и прошептала:
— Как ты мог полюбить такую дурочку?
— Ты спасла мне жизнь! Теперь ты просто не имеешь права отправлять меня в Индию одного. Кто же там будет заботиться обо мне?
Альдора на мгновение задержала дыхание.
— Ты… уверен, что я нужна тебе? Я не надоем тебе, как все другие женщины?
Герцог понимал, что она имеет право на такие сомнения.
— Взгляни на меня, Альдора! — попросил он.
Она подчинилась, и герцог увидел в ее глазах затаившийся страх.
— Послушай меня, дорогая, — начал он. — Я хочу объясниться прямо сейчас, чтобы это никогда больше не вставало между нами.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты знаешь, что в моей жизни было немало женщин.
Но все, что я испытывал к ним, было лишь физическим влечением. Для меня ты красивее и желаннее их всех вместе взятых, но это не главное. У тебя есть что-то очень важное, чего они лишены.
— И… что же это?
— Твой внутренний мир, твоя интуиция. Мы вдохновляем друг друга. Мы интересны друг другу. Но даже это еще не все. У тебя есть нечто большее.
— Большее? — переспросила Альдора.
— Я не могу объяснить это одним словом. Наверное, это то, что называют душой. Мы мыслим и чувствуем одинаково. Мы дополняем друг друга, как половины единого целого. Даже церемония бракосочетания не сделает нас ближе, чем мы уже есть. Это предначертание свыше, что мы наконец обрели друг друга.
— О, как прекрасно, что ты так думаешь! — воскликнула Альдора. — Я всегда мечтала, чтобы рядом со мной был человек, способный так возвышенно мыслить и чувствовать!
— Я хочу твоей любви! Хочу понять все, что понимаешь ты, и научиться всему, что знаешь ты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33