– Что… что случилось?
Когда маркиз заговорил, Линетта еще больше испугалась: таким тоном он разговаривал с ней впервые.
– Собирайся в дорогу и прикажи прислуге упаковать твои вещи.
– О чем ты говоришь? Зачем? – слабо запротестовала Линетта. – Куда ты хочешь отвезти меня?
– В Англию, – резко ответил маркиз. – Мы должны узнать, кто был твоим отцом.
* * *
Девушка тщетно пыталась понять, зачем маркиз берет ее с собой и почему он вдруг стал совсем другим человеком, нисколько не похожим на того, кто так настойчиво просил ее стать его женой.
– Разве в этом письме говорится что-нибудь о моем отце? – спросила Линетта, когда вопреки всем ее протестам они ехали на Северный вокзал.
– Да, – ответил маркиз, – но пока что я не хочу обсуждать это с тобой.
– Ты думаешь, что тебе удастся выяснить, кто был моим отцом?
– Как только я узнаю правду, я, естественно, не буду скрывать ее от тебя, – буркнул Дарльстон. – А до тех пор бесполезно строить предположения.
После того как маркиз прочитал письмо, с ним произошла перемена. Но Линетта, как она ни ломала себе голову, все же не поняла, какая из нескольких сухих фраз могла его так расстроить.
Размышляя, девушка припомнила, что письмо было написано на бумаге с тиснением: «Замок Кентербери, Кент».
По всей вероятности, этот адрес, ничего не говорящий ей, маркизу был известен. Но Дарльстон держался так отстраненно, что девушка посчитала невозможным расспрашивать его о чем-либо.
Следуя его приказанию, она надела дорожное платье с темной накидкой, поспешно уложила снятое с себя платье в небольшой потертый кожаный чемодан и спустилась вниз.
У подъезда пансиона их ожидал фиакр, нагруженный сундуками и чемоданами, которые Линетта оставила на авеню Фридлянд.
Пока девушка собирала вещи, маркиз переговорил с миссис Мэтью. Линетта робко поинтересовалась, что он сказал ей, и услышала в ответ:
– Я просил миссис Мэтью сообщить священнику, что тебе придется вернуться в Англию по неотложному, семейному делу.
Что же случилось?
Вновь и вновь она задавала себе этот вопрос, но ответа не находила.
На следующий вечер они уже были в Кале и решили остановиться на ночь в небольшом отеле с видом на море.
Проведя накануне ночь без сна, Линетта ужасно устала, так что она вздремнула в поезде, а в отеле заснула мгновенно, как только ее голова коснулась подушки.
Когда на следующее утро она встретилась с маркизом за завтраком, по темным кругам под глазами девушка догадалась, что он всю ночь не сомкнул глаз.
Хотя говорил маркиз с ней в своей обычной учтивой манере, девушка заметила, что он избегает смотреть на нее.
На пароходе маркиз взял отдельную каюту, но, хотя стоял ветреный день и море было неспокойным, все время провел наверху, расхаживая по палубе.
Линетта сидела в одиночестве, стараясь не вспоминать, как он был добр к ней, когда по пути во Францию она искала у него защиты от напугавшего ее мужчины в твидовом пальто.
Зачем он вынудил ее вернуться, ведь у него явно пропало желание поддерживать с ней прежние отношения?
А она с отчаянием сознавала, что любит его, любит еще больше, чем прежде!
Стоило ей только взглянуть на него, и сердце у нее разрывалось от мучительной боли; стоило только услышать его голос, и по всему телу у нее пробегала дрожь.
«Я люблю его! Я люблю его!» – повторяла она.
Но восторг, блаженство, счастье, переполнявшие ее, когда маркиз поцеловал ее в Булонском лесу, бесследно исчезли. Осталась только грусть, что, помимо разницы в их общественном положении, между ними возникла еще какая-то непонятная, но непреодолимая преграда.
Одна в каюте, пропахшей машинным маслом и соленым запахом моря, Линетта терзалась неопределенностью. Ей вдруг пришла в голову ужасная мысль, что ее отец мог быть преступником.
Что, если он совершил что-нибудь страшное, и теперь маркиз везет ее в Англию, чтобы она расплатилась за преступление отца?
Нет, одернула она себя, такого не могло быть.
Ее мать всегда говорила об отце как о замечательном человеке, она никогда бы не стала оплакивать кого-то, кто не соответствовал бы ее идеалам и представлениям о том, что хорошо и что дурно.
Но почему тогда маркиз был так мрачен и угрюм? Почему он больше не говорил ей о своей любви, не просил выйти за него замуж?
Все было слишком сложно и запутанно, чтобы Линетта могла найти какое-то объяснение.
Девушка все больше и больше погружалась в уныние. Становилось все труднее сдерживать слезы, а боль в груди возрастала с каждым разом, когда маркиз приближался к ней.
Когда они прибыли в Дувр, шел дождь, небо заволокло тучами, и Линетта с горечью подумала, что красота и солнце Парижа померкли навсегда.
Что ж, ей придется столкнуться лицом к лицу с реальностью и принять жизнь такой, какова она на самом деле.
«Господи, не дай нам обнаружить что-нибудь ужасное про папа, – шептала она. – Пусть он будет честным, благородным, прекрасным человеком, каким я всегда его считала».
Они снова сели в поезд. Этот способ путешествия был куда более быстрый, чем путешествие в почтовой карете.
Разговор между ними не клеился. Маркиз поинтересовался, удобно ли она сидит, не проголодалась ли, – и все.
Они были в купе одни, и по временам Линетту охватывало безумное желание броситься в объятия Дарльстона и умолять его успокоить ее, сказать, что она ему по-прежнему дорога.
«Что на свете еще имеет значение, кроме нашей любви», – хотелось ей сказать маркизу.
В отчаянии Линетта жестоко корила себя за то, что, отказавшись от счастья, обрекла себя до конца дней на одиночество и тоску.
«И почему я была так глупа? – говорила она себе. – Почему я не приняла то, что посылала мне судьба, и не удовольствовалась этим?»
Но тут она вспомнила о таинственной и чудесной близости с матерью в церкви и осознала, что ее счастье с маркизом в маленьком домике у Елисейских Полей долго бы не продлилось.
* * *
Дело шло к вечеру, когда маркиз достал из жилетного кармана золотые часы и, взглянув на них, сказал:
– Прибываем через десять минут.
– Куда? – в волнении спросила Линетта.
– В Кентербери, – ответил он.
Так вот куда они ехали – в замок, чтобы найти мистера Германа Клегга. Он должен был знать ее отца.
Тысяча вопросов готовы были сорваться с ее уст, но маркиз держался так холодно и недоступно, что Линетте оставалось лишь наблюдать за ним.
Когда на вокзале в Кентербери они вышли из поезда, их уже ожидали несколько человек прислуги. По всей вероятности, маркиз отправил телеграмму перед тем, как они в Дувре сели на поезд.
– Ландо для багажа уже здесь? – осведомился Дарльстон.
– Да, милорд, экипаж ждет. – Неподалеку стояла удобная карета, запряженная четверкой лошадей.
Маркиз молча сидел в углу, с отсутствующим видом наблюдая за мелькавшим за стеклами кареты пейзажем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35