Мишину, Керимову, Каманину с будущими экипажами «Союзов» надлежало прилететь в Евпаторию с космодрома непосредственно после пуска. С Рязанским, Раушенбахом, Феоктистовьм и десятком нелегально задержавшихся в Москве участников различных групп мы вылетели утром 13 декабря на крымский аэродром военно-морской авиации в Саки и к обеду в столовой «главных конструкторов и генералов» встретились с Агаджановым и Трегубом, которые высказали недовольство состоянием подготовки центра управления. Нам дали понять, что отдыхать на этом курорте не доведется. Бурное декабрьское море к этому и не располагало.
Свежему человеку обстановка в этом центре напоминала разворошенный муравейник. При управлении полетом первого «Союза» было допущено много ошибок по организационным причинам. Группа «Т», пользуясь властью Керимова и Мишина, учитывая нештатную аварийную ситуацию, фактически приняла управление на себя. Но средства связи и все группы, необходимые для оперативного управления, располагались на НИП-16. Дублирование команд, несогласованность решений, взаимные претензии в неоперативности принятия решений нервировали людей, разделенных дистанцией в 3000 километров.
Во время полета «Космоса-133» обнаружилось очень много слабых мест в наземном комплексе управления. Агаджанов и Трегуб организовали частные и генеральные тренировки с имитацией режима полета, чтобы добиться взаимопонимания и притереть друг к другу различные группы, состоящие из военных, которые слушали своих командиров, и специалистов промышленности, которые в свою очередь считали, что «строевое» начальство только мешает работе.
До пуска оставались сутки, и мы с Рязанским настояли на проведении «демонстративного совещания», на котором каждый специалист мог бы независимо от воинской подчиненности и ведомственной принадлежности выложить свои претензии и предложения по наведению порядка. Больше всего досталось начальнику группы управления полковнику Евгению Работягову. Он был последним звеном в длинной цепи принятия решений. В обязанности его службы входила передача содержания команд всем НИПам на территории страны и кораблям в океанах. Каждому наземному и морскому пункту должны быть переданы по крайней мере за 20 минут точное время начала видимости, целеуказания для выставки антенн, последовательность и шифры передаваемых на «борт» команд, перечень первоочередных параметров телеметрии, подлежащих обработке. В свою очередь, надо успеть следить за получением с пунктов подтверждения правильности исполнения директив, выслушать оправдания, дать новые указания и т.д.
Основными источниками информации для подготовки решений ГОГУ была группа баллистики Владимира Ястребова, группа анализа Вадима Кравца и служба телеметрических измерений полковника Родина.
На совещании Работягов жаловался, что нет порядка в целом: во время сеанса, когда должна стоять тишина и все должны быть «при деле», продолжается суматошная беготня из комнаты в комнату за информацией, «ответственные и безответственные специалисты ищут друг друга, чтобы первыми доложить руководству свои идеи». Он также сказал, что связь по стране в целом не справляется с потоками телеметрической информации, которую надо передавать в Евпаторию. Необходимо сократить эти потоки, выбрав самое главное. Родин заявил, что только первый реальный полет «открыл нам глаза на то, как надо работать».
— Мы убедились, — сказал Родин, — что такой поток информации быстро обработать нельзя.
Он предложил для связи использовать «Молнию». Телеметрическая служба была одной из тех, где военные и гражданские специалисты работали в полном согласии. У них уже стало традицией «сор из избы не выносить», а внутренние противоречия гасить своими силами. Во многом это была заслуга руководителей нашей телеметрической службы: Голунского, Попова и Воршева. Впрочем, баллистики тоже образовали касту, в которой военные отличались от наших и академических баллистиков только военной формой одежды. Больше всего досталось группе анализа. Она включала в себя два десятка ведущих специалистов, каждый из которых отвечал за свою бортовую систему. Каждый требовал обработки интересующих его параметров в первую очередь и спешил первым доложить руководству, что у него «все в порядке» или «совсем плохо, необходимо ДВД дать то-то и то-то и не делать того-то». Иногда информация, передаваемая с пунктов по телефонным каналам, зависела от того какой военный чин «сидел на трубке».
Ястребов признал, что зоны видимости они дают с большими задержками потому, что еще не налажены баллистические расчеты здесь, на местной ЭВМ. Все шло через баллистический центр НИИ-4 в Болшево. К ближайшему пуску они готовы оперативные расчеты давать здесь, на пункте.
Подводя итоги, мы с Агаджановым высказывали главным образом советы и запреты типа: во время сеансов не кричать, тому-то сидеть там-то, передавать по телефону только то-то и т.д. В остальном совещание показало, что для одновременного управления двумя объектами провести в группах размежевание: на активный и пассивный.
Так или иначе, но утром 14 декабря мы доложили Госкомиссии о готовности всех служб управления полетом к пуску «Союза» № 1. Но на этот раз ГОГУ и всему наземному КИКу не пришлось проверить свою способность оперативно управлять полетом.
Мы собрались в большой комнате, которая называлась центральным залом управления. Агаджанов, Трегуб и я образовали триумвират, которому предстояло принять на себя управление «Союзом» непосредственно после отделения его от носителя. Мы сидели плечом к плечу за одним столом, уставленным десятками телефонов, среди которых перед «двенадцатым» — такой условный позывной был у Агаджанова — стоял микрофон. На стенде перед нами были плакаты с позывными, обозначениями команд и раскрашенная программа первых суток полета. Никаких экранов и электронных мониторов отражения информации у нас тогда еще не было, 90% всей информации принималось на слух. Глаза требовались, чтобы смотреть справочные материалы, разложенные в пухлых папках. Вся документация, отпечатанная на «синьках» розово-бурого цвета, была секретной.
Позади нас размещались основные представители многочисленной группы анализа. Они тоже должны были воспринимать на слух по громкой связи все доклады о телеметрической информации, данные баллистического прогноза, следить за нашими переговорами с НИПами, воспринимать доклады об исполнении команд, быстро соображать, что творится, и по возможности тихим голосом подавать нам советы.
Специалистов по всем системам набралось несколько десятков. Они размещались в других комнатах. Если ответственный за ту или иную систему, находящийся в нашей комнате, желал проконсультироваться со своим подчиненным, он выскакивал из этого главного зала и бежал искать нужных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186