Плотное облако пыли поднялось над замком, а когда оно улеглось, на месте Тирона остались только жалкие камни. Нагонявшего в течение многих столетий страх на всю округу замка больше не существовало.
Инспектор Райманис и Андрей стояли на палубе быстроходного морского катера и смотрели на остров.
- Невероятно, - обратился инспектор к Андрею. - Мы живем в просвещенном двадцатом веке и все же… - Он замолчал. - Но теперь с вампирами покончено раз и навсегда.
- Несчастные жертвы кровавой ночи на пароходе были позавчера сожжены. Но никакого сокровища в замке не нашли, - ответил Андрей. - Это просто счастье, что вы действовали оперативно и уведомили вооруженные силы, инспектор. Райманис пожал плечами
- Что мне оставалось делать, когда Резо Кивилиани прокрутил мне свой фильм? Мер завец и сам был испуган и поражен, когда я его арестовал после разговора с вами по радио. Он считал вас мертвым и собирался сыграть роль благородного друга перед вдовой Золотова, а потом и утешить ее.
Андрей провел рукой по своим белым волосам.
- Теперь все позади. Мы должны забыть про весь этот кошмар. Монахов больше нет. Позавчера убиты пятеро на борту «Леди Датч», и сегодня - шестеро в Тироне. Вы хороший стратег и организатор, инспектор Райманис.
Впервые за много дней маленький инспектор улыбнулся.
- Я сделал все, что было в моих силах, - сказал он скромно, - а что предпримете вы, Андрей?
- Мы с Аллой хотели провести вместе трехнедельный отпуск где-нибудь в Стокгольме, инспектор Нам уже можно покинуть город?
- Разумеется, я не буду вас больше задерживать. Все происшедшее прошу сохранить в тайне от прессы и общественности. Мертвецы с «Леди Датч» будут отнесены на счет аварии на судне.
Андрей оглянулся Остров Тирон уменьшался прямо на глазах, становясь таким маленьким и незначительным.
Через день после этого разговора Андрей и Алла отбыли в Стокгольм. Инспектор Франсис Райманис проводил их до трапа парома. Он был вынужден сообщить им, что из правительственных верхов пришел категорический приказ освободить из-под стражи Резо Кивилиани.
Он был вынужден подчиниться нажиму сверху.
Замурованная в каменной нише мумия с тоской провожала корабль надчувственным зрением. Ее глазные яблоки давно превратились в прах, но если бы они сохранились, то горючие слезы потекли бы по сухой сморщенной щеке магистра Зигфрида.
Он плакал от бессилия и ненависти. Он так и не смог воспитать себе достойную смену, как завещал ему учитель, великий маг и вампир Бардия. Орден, от которого должна была родиться великая армия покорителей мира, перестал существовать. Но оставалось главное, ради чего стоило продолжать жить, - ненависть к людям и всему человеческому. Жарким огнем полыхала она в его тщедушном иссохшем сердце. И ненависти этой было с избытком.
Книга II
Возвращение магистра
I
Вестфалия, 1139 год
Земля сотрясалась от гулкой поступи копыт. Охотники возвращались с добычей, возвещая о своей удаче голосами рожков. Двое всадников везли на копье, уложенном поперек стременных лук, здоровенного тура.
«У барона будет хорошее настроение», - мелькнуло в голове у юноши, стоявшего на обочине дороги. Завидев скачущего впереди процессии барона фон Лаубаха, юноша сорвал с головы шапку и повалился на колени, прямо в придорожную осеннюю слякоть.
- Чего угодно вам, сударь? - сухо осведомился барон, резко остановив коня рядом с ним. - Встаньте и прекратите позорить нас низкопоклонством, достойным лишь черни.
- Что неудивительно, ведь он среди них чувствует себя на равных, - с иронией добавил подъехавший в эту минуту его старший сын Кнут, рослый двадцатипятилетний парень с длинными соломенно-белыми волосами.
Младший, такой же стройный и плечистый, но смуглый и темноволосый, Зигфрид, стоявший на коленях в придорожной грязи, хоть и был официально признанным младшим сыном, но считался позором семьи и чуть ли не бастардом, поскольку был прижит матерью в отсутствии сеньора, от какого-то проезжего то ли рыцаря, то ли купца, то ли дьявола в человечьем обличье.
- Что угодно вам, дитя мое? - сухо осведомился барон.
- Вчера, пока вас не было, пришел монах-францисканец и рассказал, что король французский кинул клич по всем христианским странам о начале нового крестового похода. Молю вашу светлость отпустить меня в поход.
- Отец! - с горящим взором обратился к барону Кнут. - Вы ведь обещали мне, что отпустите воевать за Святую Землю.
- Обещал, - признал отец после короткого раздумья. - Но я не могу допустить, чтобы поместье осталось без хозяина. Кто-то должен помогать мне управляться со всей этой оравой бездельников. - Он обратился к младшему сыну: - Ты поедешь драться с сарацинами, сын мой. И не дай Бог, тебе вновь опозорить меня, как ты это чуть, было, не сделал в мирной жизни. В путь я тебе дам коня, доспехи и трех оруженосцев, воюй под знаменами того сеньора, кто окажется тебе по душе. Но не вздумай возвращаться сюда без денег и без славы.
- Сын мой, - баронесса фон Лаубах подняла на юношу свои большие печальные глаза. - Хочу просить вас только об одном: будьте милосердны к женщинам благородного происхождения. Помните, для женщины нет участи хуже, чем быть поруганной и обесчещенной. Не насилуйте благородных дам. Пользуйтесь для этого служанками. Если же вы не сможете удержаться от соблазна изнасиловать госпожу, то не оставляйте ее после этого на поругание солдатам, а помогите ей с достоинством уйти из жизни.
- Да, маменька, - юный Зигфрид покорно склонился к ее руке.
- Если сеньор будет склонять вас к содомскому греху, - продолжала баронесса, - то попросите его разрешить назавтра исповедаться. С равными себе по положению мужами не ложитесь, ибо это будет считаться развратом. Сеньорам же вольно попустительствовать небольшим шалостям.
- Я понял, маменька.
- И последнее: не допускайте, чтобы и единая капля вашего семени попала в песок, как и волосы, обрезки кожи, ногтей, выпавший зуб. Ибо это - вернейший путь вас заколдовать. Сжигайте все это в огне очага.
- Слушаюсь, маменька.
Зигфрид поцеловал тонкую восковую руку матери и вышел из кбмнаты На лестнице возле самой его комнаты ему послышался шорох, он резко заглянул за угол и обнаружил невысокого роста худенькую девушку.
- Эльза?
- Мой господин завтра уезжает… Я пришла проститься.
Юбки не могли скрыть ее довольно объемистого живота, как и никакие ухищрения не в силах были отбить исходящий от нее запах свиного навоза. Полгода назад, узнав о грехопадении служанки, барон в ярости отослал ее в свинарник. Самое ужасное состояло в том, что тяга к ней у юного Зигфрида была столь велика, что он и туда к ней наведывался. Это опозорило его в глазах родных и дворни. Ошибку пора было исправлять.
- Я так хочу тебя, Эльза, -прошептал юный Зигфрид, погладив ее налившуюся грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47