Но если вы пытаетесь выяснить, не просачивается ли со свалки токсичных отходов зловредное влияние, скажем, Вельзевула, не станете же вы вызывать вышеупомянутого демона, дабы проверить действие закона подобия. Во всяком случае, если у вас все дома. Отходы от заклинаний, призывающих Вельзевула, не зря хранятся на хорошо огороженных свалках – ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они проникли в окружающую среду. А если вызвать Повелителя Мух за подобной оградой, именно это-то и произойдет.
Поэтому Михаэль Манштейн избрал окольный путь решения проблемы. Я упомянул Вельзевула, потому что именно его влияние изучал наш маг, когда мы с Тони Судакисом закончили сепаратные переговоры. И не помышляя о том, чтобы вызывать демона, Михаэль достал банку, полную друзей любого волшебника, а именно старых добрых дрозофил.
Эти плодовые мушки очень примитивны и очень глупы, а потому исключительно чувствительны к воздействию магии. Ученики чародеев часто отрабатывают на них свои заклинания. Если уж ваши чары подействовали на мух, значит, вам все по плечу.
А когда магия, воздействующая на мух, каким-то образом связана с Вельзевулом, их чувствительность возрастает еще больше. Только понаблюдав, как они вылетают из сосуда, Михаэль мог сказать, распространяется ли влияние демона куда не следует. Это самый элегантный и самый безопасный тест.
Я не маг и увидел только, что коричневатые мушки деловито выбрались из бутылки. Когда Михаэль закрутил крышечку, я решил, что можно его отвлечь, и спросил:
– Ну как, есть признаки Вельзевула?
– Не знаю, я не заметил, – ответил он. – Повелитель Мух известен своей хитростью, но я не верю, что он способен увернуться от дрозофильного теста – ведь он притягивает мух сильнее, чем гнилые груши.
– Отрадно слышать, – сказал я, – потому что я точно знаю о наличии Вельзевуловых отходов на свалке.
– Да, это в какой-то мере успокаивает, – согласился Михаэль. – Если уж такая Сила, как Вельзевул, не может выбраться из-за охраняемых стен, значит, есть основания полагать, что они устоят и перед другими, более слабыми заклинаниями.
– Что после Вельзевула? – спросил я.
– Я думал насчет Уицилопочтли, – ответил Михаэль. – Он не менее опасен, чем Вельзевул. А случай с настойкой курандеро доказал, что он активен и ищет возможности стать еще более активным.
И вновь Михаэль не стал пытаться вызвать злобного ацтекского бога: ведь мы в конце концов именно этого и боимся. Он применил другой тест, используя на сей раз суррогат содранной человечьей кожи. Искусственная кожа походила на пергамент, но по моей, натуральной, все равно побежали мурашки.
Михаэль читал заклинание на каком-то языке с обилием горловых и кудахчущих звуков – на науатле. Нынче в Ацтекии преобладает испанский, но в повседневной жизни многие говорят на науатле. Этот язык столь же естествен для ацтекских Сил, как арабский для джиннов. А я и не знал, что Михаэль говорит на науатле! Впрочем, труднее сказать, чего он не может.
Дочитав заклинание, Михаэль посмотрел на квадратик содранной кожи. Никаких изменений. Он тихонько хрюкнул.
– В чем дело? – спросил я.
– Я ожидал, что будет хоть какая-то реакция, – ответил маг. – Я не сомневался, что, кроме Уицилопочтли, никто не способен вызвать апсихию. Но никаких признаков его просачивания не заметно. По крайней мере этот тест их не выявил.
– А что ты ожидал увидеть? – спросил я.
– Влияние Уицилопочтли привнесено на Девонширскую свалку токсичных заклинаний посредством отходов суррогатной человечьей кожи. Если бы оно распространялось за пределы свалки, то кусок искусственного материала, который я привез, начал бы кровоточить.
Я поперхнулся и пожалел, что спросил.
– А это была бы… настоящая кровь?
– В магических науках слово «настоящая» почти лишено смысла, – уклончиво сказал Михаэль. – Она могла быть как настоящая на вид, на вкус и по запаху. Но можно ли перелить ее человеку, подвергшемуся нападению вампира? Если честно, не знаю. Возможно, этот вопрос стоит изучить. Да, любопытно.
Манштейн вытащил из кармашка лабораторного халата карандаш и пошарил в поисках пергамента. На одно кошмарное мгновение я испугался, что он воспользуется куском суррогатной кожи. Не думаю, что мой желудок перенес бы это. Но в последний момент Михаэль нащупал записную книжку и сделал в ней пометку.
На подобные опыты ушло все утро и остаток дня. К моему огорчению и удивлению, каждый тест заканчивался ничем. То есть нет, не совсем ничем: одно вещество он все же обнаружил. После четырех часов пополудни, когда мы оба уже были сыты по горло неудачами и расстроились до такой степени, что стали делать глупости, Михаэль провел тест на наличие звездной пыли – и вдруг кончик его волшебной палочки на мгновение вспыхнул.
– Не сомневаюсь, что ее свозит сюда какая-нибудь голливудская светомагическая компания, – заметил он.
– Но даже если звездная пыль и просачивается, она же не токсична, – сказал я. – Самое большее, на что она способна, это превратить какого-нибудь дурака в знаменитость.
Михаэль посмотрел на меня так, будто я школьник, сложивший две двойки и в сумме получивший три. Не пять, а именно три. Я не оправдал его ожиданий. И как добросовестный учитель, он принялся растолковывать:
– Проблема не в том, Дэвид, что звездная пыль обнаружена за пределами свалки. Как ты сказал, это вещество совершенно заурядное. Проблема в том, что звездная пыль не оказалась бы за пределами свалки, будь здешняя ограда надежной. Таким образом, мы установили наличие протечки. Чего мы не установили, так это какие по-настоящему вредные вещества утекают через стену.
– Ox, – только и выдохнул я, чувствуя себя последним идиотом. А ведь Манштейн-то прав! И все же… – Ты провел тесты на все опасные Силы, которые могут быть на свалке, и все впустую. Звездная пыль – очень летучее вещество, даже светомагический персонал не в состоянии угадать, куда она пролезет. Разве она не может просачиваться сама по себе?
– Может, – согласился Михаэль. – Теория вероятностей этого не исключает. Может, существует кристалл, способный вызвать взрыв не хуже, чем мегасаламандра, только я не собираюсь лишаться сна, размышляя, так оно или нет. Но я готов поклясться на любом священном писании, какое тебе больше нравится, что нечто – и очень зловещее Нечто – проделало брешь, через которую и вылетает звездная пыль. Таково мое экспертное заключение.
Вы для того приглашаете экспертов, чтобы узнать их экспертное заключение. Ежели, ознакомившись с ним, вы принимаете решение его игнорировать, лучше иметь на то хорошее основание. У меня такого основания не было, и к тому же я не сомневался, в правоте Михаэля. Но тогда что же мы сделали не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105