Непосредственно само прекращение отношений с двумя LJM-ами обошлось Энрону в 35 миллионов долларов. Однако следстивием этого прекращения явилось сокращение капитала (shareholders' equity) Энрон на 1.2 миллиарда долларов!
Поразительным образом Энрон помянул вскользь об этом просто катастрофическом эпизоде в телефонной конференции для биржевых аналитиков, прошедшей накануне выхода квартального отчета, однако полностью обошел вниманием в пресс-релизе. Почему?
И меч возмездия был занесен: акции ENE покатились вниз сразу же после обнародования квартального отчета.
После звездного часа Энрон не только растерял весь капитал до последнего цента, но и лишился своего престижного трехбуквенного символа (ENE): биржа NYSE исключила акции компании из торгов и теперь Энрон котируется в ?розовых листках? как ENRNQ
Но это стало только началом. Началом конца не только блистательной корпорации, но и, боюсь, всего цветущего периода американской экономики. Как, впрочем, и политики тоже. Свою мысль я подаю в сослагательном наклонении, поскольку снежный ком Энрон продолжает раскручиваться и сейчас, когда я пишу это исследование. Причем события развиваются по нарастающей и каждый день в скандал попадают все новые и новые действующие лица: политики, бизнесмены, дипломаты, юристы, аналитики, муниципальные власти, аудиторы. Всплывают новые пострадавшие – пенсионные фонды, десятки тысяч людей, потерявших работу по всему миру, миллионы рядовых инвесторов, чьи сбережения улетучились в одночасье. И дальше будет еще хуже.
Оправдание метода
Если бы история Энрона ограничивалась несусветным воровством коммерсантов, повальной продажностью политиканов и даже чисто детективным сюжетом с самоубийствами и ночными уничтоженьями документов, то я никогда бы не взялся за создание этого исследования. В виде гомерического скандала история Энрона тянет в лучшем случае на место в пантеоне американских гадостей где-то между Уотергейтом, Моникой Левински и судом над О Джей Симпсоном. И для такой истории на подхвате стоит армия замечательных хроникеров, неподражаемых кунцев и кланси, умело отливающих выхолощенную фактуру в политкорректную карамель, которую тут же по накатанному конвейеру тиражирует своим рыбьим глазом Голливуд. И получается все как всегда: подноготная глубина, псевдообличающий пафос, ложные акценты. Кстати, процесс уже пошел: в полном соответствии с законами жанра мировые СМИ из кожи вон лезут, чтобы именно так и представить Энрон: как еще одну курьезную страницу сенсационной национальной истории. И не дай бог каких-нибудь обобщений! Боже упаси!
Мне посчастливилось увидеть историю Энрона другими глазами потому, что с первых дней моего знакомства с Америкой я по неведомым причинам стал воспринимать ее одновременно в двух планах: плане реальном и плане мифологическом. Может быть на такое восприятие повлияло филологическое образование, может, я слишком близко к сердцу воспринял «Путешествие в гиперреальность» Умберто Эко, а может и в самом деле существует не одна Америка, а две.
Есть замечательный бестселлер Стивена Кинга и Питера Страуба «Талисман». В нем – 800 страниц, поэтому я его до конца так и не дочитал. Но это не страшно, потому что после первых ста страниц итак понятно, о чем речь. В «Талисмане» герой (как водится у Кинга – околопубертатный мальчик) узнает о существовании параллельного мира типа четвертого измерения, куда и путешествует периодически. Больше мне от книжки Кинга ничего не надо – лишь эта одна метафора.
Модный беллетрист не случайно полагал, что идея параллельного мира ляжет на душу американскому читателю. Дело в том, что этот читатель с
самого детства и до смерти своей приучен жить именно в таких
параллельных мирах – мире реальном, «Америкой», и мире идеальном, который я назвал для себя – «Америцей».
Эта метафора буквализировалась в 1995 году, когда я в предместье городка Мобил, штат Алабама, я очутился на автостраде, которая пролегала над жуткими джунглями и болотными топями с кишащими в них крокодилами. По логике русского человека эти топи нужно было сперва осушить, а затем проложить дорогу. Однако американцы поступили иначе – highway вытянулся на сваях поверх болота:
Так и сосуществуют два параллельных мира Америки – нетронутые джунгли и современная трасса.
То, что американцы в отличие от русских обладают седьмым чувством, которое позволяет им жить одновременно в «Америке» и «Америце», лучше всего видно на примере такого развлечения как борьба wrestling. Наш человек не может спокойно наблюдать, как садист забирается на канаты, а затем прыгает на голову своего противника. Наш человек либо всё принимает всерьёз, как это было в эпоху фильма «Спорт, спорт, спорт», либо думает, что wrestling – это клоунада, цирк. На самом деле, wrestling, как, впрочем, и любой фильм ужасов, – это просто другая реальность, это – «Америца». Вы только посмотрите, как полноценно переживает wrestling американская публика, как искренне и бурно реагирует на каждый удачный удар под дых и слом тазобедренного сустава! Причем все – от мала до велика. Дело не в том, что американские люди – бесчувственные полудурки, не способные отличить настоящую драку от имитации. Всё они отличают. Просто, им дано умение жить и переживать в мире, который со стороны кажется ненастоящим.
В кинотеатре американец искренне верит, что можно дать Шварцнеггеру пятнадцать раз подряд в морду и после этого актер поднимется и уроет злодея. Выйдя на улицу после сеанса, тот же американец полностью отдает себе отчет, что если сейчас к нему подвалит уличный хулиган и вломит по челюсти всего только один разок, то шансов прийти в себя не будет никаких. Одно не противоречит другому. Просто американец знает, что в «Америце» бьют долго и безрезультатно, а в «Америке» – только один раз и наповал.
Именно так я и увидел историю Энрон – компанию, существовавшую в двух параллельных мирах. Но кое-что и изменилось. Если семь лет назад мне казалось, что седьмое чувство позволяет американцам проводить грань между реальным и идеальным мирами, то теперь, чем больше я погружался в бесчисленные пресс-релизы, протоколы расследований, стенограммы парламентских слушаний, ускользающие цифры бухгалтерской отчетности, частные письма бывших сотрудников Энрон, тем сильнее убеждался, что грань двоемирья стерта, реальность плавно перетекает в фантазию, реальные цели замещаются целями идеальными. В результате, получается королевство кривых зеркал. Помните концовку «Фермы животных» Оруэлла: «Двенадцать голосов кричали одновременно, но все они были похожи. Теперь было ясно, что случилось со свиньями. Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Поразительным образом Энрон помянул вскользь об этом просто катастрофическом эпизоде в телефонной конференции для биржевых аналитиков, прошедшей накануне выхода квартального отчета, однако полностью обошел вниманием в пресс-релизе. Почему?
И меч возмездия был занесен: акции ENE покатились вниз сразу же после обнародования квартального отчета.
После звездного часа Энрон не только растерял весь капитал до последнего цента, но и лишился своего престижного трехбуквенного символа (ENE): биржа NYSE исключила акции компании из торгов и теперь Энрон котируется в ?розовых листках? как ENRNQ
Но это стало только началом. Началом конца не только блистательной корпорации, но и, боюсь, всего цветущего периода американской экономики. Как, впрочем, и политики тоже. Свою мысль я подаю в сослагательном наклонении, поскольку снежный ком Энрон продолжает раскручиваться и сейчас, когда я пишу это исследование. Причем события развиваются по нарастающей и каждый день в скандал попадают все новые и новые действующие лица: политики, бизнесмены, дипломаты, юристы, аналитики, муниципальные власти, аудиторы. Всплывают новые пострадавшие – пенсионные фонды, десятки тысяч людей, потерявших работу по всему миру, миллионы рядовых инвесторов, чьи сбережения улетучились в одночасье. И дальше будет еще хуже.
Оправдание метода
Если бы история Энрона ограничивалась несусветным воровством коммерсантов, повальной продажностью политиканов и даже чисто детективным сюжетом с самоубийствами и ночными уничтоженьями документов, то я никогда бы не взялся за создание этого исследования. В виде гомерического скандала история Энрона тянет в лучшем случае на место в пантеоне американских гадостей где-то между Уотергейтом, Моникой Левински и судом над О Джей Симпсоном. И для такой истории на подхвате стоит армия замечательных хроникеров, неподражаемых кунцев и кланси, умело отливающих выхолощенную фактуру в политкорректную карамель, которую тут же по накатанному конвейеру тиражирует своим рыбьим глазом Голливуд. И получается все как всегда: подноготная глубина, псевдообличающий пафос, ложные акценты. Кстати, процесс уже пошел: в полном соответствии с законами жанра мировые СМИ из кожи вон лезут, чтобы именно так и представить Энрон: как еще одну курьезную страницу сенсационной национальной истории. И не дай бог каких-нибудь обобщений! Боже упаси!
Мне посчастливилось увидеть историю Энрона другими глазами потому, что с первых дней моего знакомства с Америкой я по неведомым причинам стал воспринимать ее одновременно в двух планах: плане реальном и плане мифологическом. Может быть на такое восприятие повлияло филологическое образование, может, я слишком близко к сердцу воспринял «Путешествие в гиперреальность» Умберто Эко, а может и в самом деле существует не одна Америка, а две.
Есть замечательный бестселлер Стивена Кинга и Питера Страуба «Талисман». В нем – 800 страниц, поэтому я его до конца так и не дочитал. Но это не страшно, потому что после первых ста страниц итак понятно, о чем речь. В «Талисмане» герой (как водится у Кинга – околопубертатный мальчик) узнает о существовании параллельного мира типа четвертого измерения, куда и путешествует периодически. Больше мне от книжки Кинга ничего не надо – лишь эта одна метафора.
Модный беллетрист не случайно полагал, что идея параллельного мира ляжет на душу американскому читателю. Дело в том, что этот читатель с
самого детства и до смерти своей приучен жить именно в таких
параллельных мирах – мире реальном, «Америкой», и мире идеальном, который я назвал для себя – «Америцей».
Эта метафора буквализировалась в 1995 году, когда я в предместье городка Мобил, штат Алабама, я очутился на автостраде, которая пролегала над жуткими джунглями и болотными топями с кишащими в них крокодилами. По логике русского человека эти топи нужно было сперва осушить, а затем проложить дорогу. Однако американцы поступили иначе – highway вытянулся на сваях поверх болота:
Так и сосуществуют два параллельных мира Америки – нетронутые джунгли и современная трасса.
То, что американцы в отличие от русских обладают седьмым чувством, которое позволяет им жить одновременно в «Америке» и «Америце», лучше всего видно на примере такого развлечения как борьба wrestling. Наш человек не может спокойно наблюдать, как садист забирается на канаты, а затем прыгает на голову своего противника. Наш человек либо всё принимает всерьёз, как это было в эпоху фильма «Спорт, спорт, спорт», либо думает, что wrestling – это клоунада, цирк. На самом деле, wrestling, как, впрочем, и любой фильм ужасов, – это просто другая реальность, это – «Америца». Вы только посмотрите, как полноценно переживает wrestling американская публика, как искренне и бурно реагирует на каждый удачный удар под дых и слом тазобедренного сустава! Причем все – от мала до велика. Дело не в том, что американские люди – бесчувственные полудурки, не способные отличить настоящую драку от имитации. Всё они отличают. Просто, им дано умение жить и переживать в мире, который со стороны кажется ненастоящим.
В кинотеатре американец искренне верит, что можно дать Шварцнеггеру пятнадцать раз подряд в морду и после этого актер поднимется и уроет злодея. Выйдя на улицу после сеанса, тот же американец полностью отдает себе отчет, что если сейчас к нему подвалит уличный хулиган и вломит по челюсти всего только один разок, то шансов прийти в себя не будет никаких. Одно не противоречит другому. Просто американец знает, что в «Америце» бьют долго и безрезультатно, а в «Америке» – только один раз и наповал.
Именно так я и увидел историю Энрон – компанию, существовавшую в двух параллельных мирах. Но кое-что и изменилось. Если семь лет назад мне казалось, что седьмое чувство позволяет американцам проводить грань между реальным и идеальным мирами, то теперь, чем больше я погружался в бесчисленные пресс-релизы, протоколы расследований, стенограммы парламентских слушаний, ускользающие цифры бухгалтерской отчетности, частные письма бывших сотрудников Энрон, тем сильнее убеждался, что грань двоемирья стерта, реальность плавно перетекает в фантазию, реальные цели замещаются целями идеальными. В результате, получается королевство кривых зеркал. Помните концовку «Фермы животных» Оруэлла: «Двенадцать голосов кричали одновременно, но все они были похожи. Теперь было ясно, что случилось со свиньями. Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157