— Послушай, тут что-то не так. В твои комнаты можно попасть только двумя путями: либо через кухню, где находилась Бренди, либо через заднюю дверь. В коридоре между кухней и буфетной всегда бывают Бренди с поварами, и никто не смог бы выйти с Дженнифер незамеченным. Значит, остается задняя дверь, А ты ее всегда запираешь на ключ. Дверь цела. Стало быть, Дженнифер открыла ее изнутри.
— Но она бы не стала этого делать — ей это запрещено.
— Об этом я и говорю. Она бы открыла ее только знакомому, человеку, которому доверяет, кого считает другом. А, во-вторых, кому известно, что ты можешь достать пятьдесят тысяч долларов? В городе никто, кроме меня, не знает, а до вчерашнего дня и мне не было известно, что у тебя есть деньги. Сумма пятьдесят тысяч означает, что кому-то известно гораздо больше, чем рядовому жителю Скарлет Спрингс.
— Фаррел! — Риган задохнулась. — Он лучше меня знает, сколько у меня денег.
В этот момент Бренди вернулась в сопровождении слуг. Все они молчали, глаза их расширились от удивления. А за их спинами стоял Фаррел Бэтсфорд.
— Риган, я только что узнал ужасную весть, — сказал он. — Я могу чем-либо помочь?
Тревис ринулся мимо него и начал расспрашивать прислугу, выясняя, не заметил ли кто-нибудь утром что-либо необычное и не видел ли кто Дженнифер с чужими людьми.
Пока они размышляли, так ничего и не припомнив, Тревис схватил одну из служанок за руку.
— Что у тебя на пальцах? Откуда это? Девушка испуганно попятилась.
— Это чернила. Ими были испачканы простыни в двенадцатом номере.
Он повернулся к Риган, ожидая, что она скажет.
— Это комната Марго, — потрясение ответила она.
Не сказав ни слова, Тревис вышел из комнаты через заднюю дверь и направился в конюшню. Риган бросилась за ним. Когда она догнала Тревиса, он уже седлал коня.
— Куда ты? — спросила она. — Тревис! Мы должны достать эти деньги! Он коснулся ее щеки.
— Это Марго увезла Дженнифер, — ответил он, продолжая седлать лошадь. — Она понимает, что мы обнаружим чернила, и знает, что я брошусь за ней вдогонку. Вот чего она добивается. Вряд ли она обидит Дженнифер.
— Вряд ли! Твоя потаскуха украла мою дочь, и…
Он приложил палец к ее губам.
— Дженнифер — и моя дочь, и если понадобится отдать всю мою землю Марго, я заберу у нее Дженнифер невредимой. А теперь оставайся здесь, будет лучше, если я займусь этим сам.
Он вскочил на коня.
— А я должна остаться здесь и ждать? И почему ты так уверен, что найдешь Марго?
— Она всегда возвращается домой, — мрачно ответил Тревис. — Она всегда возвращается туда, где будет поблизости от всего, что напоминает о ее проклятом папаше.
Он дернул поводья, пришпорил коня и скрылся в облаке пыли.
Глава 21
Спустя три дня перед самым рассветом Тревис остановился у дома Марго. За долгую дорогу ему пришлось сменить несколько лошадей, которых он гнал беспощадно. Спрыгнув с коня, он ворвался в дом, зная, где искать Марго. Она сидела в библиотеке под портретом отца.
— Тебе потребовалось немного больше времени, чем я рассчитывала, — весело поздоровалась она с Тревисом. Ее рыжие волосы в беспорядке свисали до плеч, а на платье красовалось темное пятно.
— Где она?
— Она вне опасности, — в ответ рассмеялась Марго, поднимая пустую рюмку. — Пойди и сам убедись в этом. Я редко обижаю детей. А потом возвращайся сюда, и мы выпьем вместе.
Тревис пошел по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Некогда он был частым гостем Дженкинсов и хорошо знал дом. Теперь, ища дочь, он не обращал внимания на голые простенки, где раньше висели портреты, и на пустой стол, с которого исчезли все украшения.
Он обнаружил спящую Дженнифер в той кровати, на которой спал еще мальчиком. Он взял ее на руки, глаза девочки открылись. С улыбкой она сказала «Папа» и снова заснула. По запыленному личику и одежде было видно, что Марго с девочкой ехали всю ночь.
Он осторожно уложил ее в постель, поцеловал и пошел вниз. Настало время объясниться с Марго.
Марго даже не подняла глаза, когда Тревис пересек комнату и налил себе стакан портвейна.
— Ну почему? — прошептала она. — Почему ты на мне не женился? Мы столько лет провели вместе. Мы вместе катались на лошадях, купались голыми, спали вместе. И я всегда думала, и папа тоже…
Взорвавшись от ярости, Тревис оборвал ее:
— Именно поэтому! — закричал он. — Этот твой чертов папаша! Ты в жизни любила только двоих: себя и Эзру Дженкинса!
Он на секунду замолчал и рукой, державшей стакан, повел в сторону висевшего над камином портрета.
— Ты никогда не понимала, каким был твой отец — гнусным и дешевым лгуном, способным украсть даже последний грош у ребенка. Я никогда не интересовался его делишками, зато видел, как с каждым днем ты все больше походила на него. Вспомни, как ты стала штрафовать ткачей за сломанные веретена.
В поднятых глазах Марго застыло отчаяние.
— Он не был таким. Он был хорошим и добрым…
Тревис с презрением прервал ее:
— Он был добрым только с тобой, и ни с кем больше.
— А я была бы добра с тобой, — с мольбой произнесла Марго.
— Нет! — резко ответил Тревис. — Ты бы меня ненавидела, потому что я никого не обманываю и не обкрадываю. Ты бы сочла это моей слабостью.
Марго не отрывала глаз от бокала.
— Но почему она? Почему эта тщедушная бесцветная крыса с английской свалки? Она не умела приготовить даже чашку чая.
— Ты и сама знаешь, что она не крыса со свалки, ты так не думала, когда потребовала у нее выкуп пятьдесят тысяч долларов. — Тревис вспомнил их встречу в Англии, и глаза его засверкали. — Тебе стоило бы увидеть ее, когда мы только встретились: грязную, испуганную, в разорванной ночной рубашке. Но говорила она как английская леди высшего круга. Она четко произносила каждое слово, каждый слог. Она оставалась леди, даже плача.
— Ты женился на ней из-за ее напыщенного говора? — в бешенстве выкрикнула Марго. Тревис улыбнулся своим мыслям.
— Я женился на ней из-за того, как она смотрела на меня. От ее взгляда мне кажется, что во мне десять… нет, двадцать футов роста. Когда она рядом, я способен на многое. И я с радостью видел, как она взрослеет. Она сама превратила себя из запуганной девочки в женщину. — Он улыбнулся еще шире. — И она всецело принадлежит мне.
Пустой бокал Марго пролетел через комнату и разбился о стену за головой Тревиса:
— Ты что думаешь — я буду молча выслушивать твою болтовню о другой женщине?
На лице Тревиса появилось жесткое выражение.
— Тебе вообще нечего меня слушать. Сейчас я пойду за дочерью и увезу ее домой.
Стоя у основания лестницы, он повернулся к ней:
— Я хорошо знаю тебя. Я знаю тебя потому, что отец обучил тебя подлыми способами добиваться своего. Ну, раз Дженнифер не пострадала, на этот раз я не подам в суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67