Слушался великолепно, хотелось летать вечно. Неожиданно первый бензобак опустел почти на три минуты раньше, чем положено. Джеки перевела переключатель на второй бак и снова запустила мотор.
Он не заработал. Либо второй бак пустой, либо закупорка бензопровода, и топливо не поступает в мотор. — Вот в чем дело, — пробормотала Джеки самой себе, задумавшись на минуту, как сообщить людям на землю, что других пилотов погубила неисправная топливная система. И что странно — перед лицом смерти ее голова была совершенно ясной. Она посмотрела на переключатель топливного бака. «Включить» и «выключить» — говорила небольшая наклейка. Или надо читать — выключить и включить? Она повернула в другую сторону, проверила мотор и… он заработал.
Смеясь, она бросила самолет к земле и получила большое удовольствие, сообщив конструктору, что в его самолете единственный недостаток — не правильная надпись на переключателе топлива. И никто, кроме Джеки, не догадался переключить выключатель по-другому. Талант? Инстинкт? Джеки жива сейчас потому, что не летала по книге.
Уже через десять минут полета с Вильямом Джеки поняла, что он никогда не сообразит повернуть переключатель в другую сторону. Вильям был ужасно хорошим пилотом: за каждым его движением стояло правило. Случайностей он не допускал, безопасность полная.
Через тридцать минут Джеки надоело до слез. Разве он не понимает, что полет — это творчество? Аэропланам и книгам не сойтись. Аэропланы движутся по воздуху. И что может быть созидательнее? Вильям летел так, как будто по облакам были расставлены дорожные знаки. Она была готова увидеть его вытянутую руку и сигнал правого поворота.
Через сорок пять минут она уже изнемогала. Показав ему, что хочет взять управление, пилотировать стала она.
Есть два способа полета: с пассажирами и без них. Обычно Джеки старалась вести себя должным образом, когда у нее был пассажир, но сейчас ей хотелось заставить Вильяма сказать, что он не хочет быть ее партнером и, может быть, кроме этого, хотелось показать и еще кое-что. Первое — очистка кабины. Пилоты — отчаянные головы — любят хвастаться чистотой своих кабин. Они это проделывали так — поворачивали самолет вверх дном и немного качали крыльями. Конечно, вы должны убедиться при этом, что ремни сидений пристегнуты. Случалось, что народ выпадал.
Джеки все это проделала, а потом повторила. И снова перевернула машину вверх дном и вошла в пике, а затем быстро вернулась в положение горизонтального полета. Ей, видите ли, надо было избавиться от грязного обрывка. Пыль и грязь, несколько оберток от жевательной резинки пролетели мимо ее лица. Впереди нее сильные руки Вильяма вцепились мертвой хваткой в края кабины, как будто он держал сам себя.
Затем пришло время твиста. Она переходила с крыла на крыло, с крыла на крыло. Быстро она вошла в петлю, описав полный вертикальный круг. Все это сопровождалось ее собственным изобретением, который кто-то назвал «сумасшедшая петля в твисте», в которой она одновременно делала «твист» и петлю. Выйдя из «сумасшедшей петли», она вошла в штопор, и мир неожиданно и непривычно затих, пока снова не заработал мотор.
Раньше, когда она только училась летать, Чарли приучил ее к любым экстремальным ситуациям. Он заставлял ее взлетать с пляжей, дорог, футбольных полей, гоночных треков. Она летала боком, вверх дном, при боковом ветре, при попутном в безветрие. Он научил ее, что надо делать при пожаре на борту и при обледенении крыльев. Он показал ей, как надо располагаться в кабине, прожигая отверстие в тумане теплом от мотора, когда между ней и землей остается слой тонкого тумана. Он научил ее, как сажать самолет на воду, и что делать, если ее снесет в море.
Сейчас она решила показав Вильяму почти все, чему научилась. Она плыла между высокими деревьями, до дюйма рассчитывая расстояние между ними. Одна ошибка в расчете — и могло оторвать крылья. Когда она летела между деревьями, она сделала пару «бочек». Точно направив самолет на горизонт, она сделала несколько боковых поворотов в триста шестьдесят градусов, один за другим, уйдя от столкновения с горой на каких-то четыре дюйма.
Когда она уехала с Чарли и первую неделю почти не вылезала из кабины, он сказал: «Детка, у тебя гироскоп в голове. Для тебя лететь вверх дном и задом наперед одно и то же. Ты всегда знаешь, где окажешься». Сейчас Джеки летела вверх дном, одновременно маневрируя между деревьями, а ее голова была перпендикулярна земле.
Она знала, что бензина мало, так что направилась назад к Этернити, выписывая в небе свое имя. Инверсионный след ничто по сравнению со следом от дымовых шашек, прикрепленных к хвосту самолета, но ей было все равно.
Как только она попала на полосу в Этернити, мотор заглох — бензин кончился. Превосходно, подумала она. Она рассчитала превосходно. Чарли мог бы ею гордиться.
После того, как Джеки посадила самолет, Вильям сидел на своем месте, не двигаясь — голова откинута, глаза закрыты. Она поняла, что он жестоко напуган. Не так много народа смогло пройти через только что испытанное Вильямом, но его не вырвало. Каким-то образом ему удалось справиться с желудком.
Вставая, Джеки дотронулась рукой до него, и он быстро, чересчур быстро, открыл глаза, чтобы на нее взглянуть, потом слабо тряхнул головой. Он не принял протянутую руку, чтобы сойти на землю. На земле Джеки старалась не смотреть, как он с трудом выбирался из самолета. Когда, наконец, посмотрела на него, лицо его было бледным, на коже появились морщины, и он нетвердо стоял на ногах.
— Все в порядке, Джеки, — сказал он тихо, потому что глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь справиться с тошнотой. — Ты победила. Пакую вещи и уезжаю. Меня здесь не будет уже через несколько часов.
Сейчас ничто не сняло бы тяжелого чувства. Она дорожила их дружбой, ей только не хотелось ежедневно сталкиваться с ним в доме и в своей жизни.
— Вильям, я…
Когда он повернулся, чтобы взглянуть на нее, его глаза сверкнули, и бледная кожа даже покраснела от ярости. Старомодная, угрожающая жизни ярость.
Когда он заговорил, его голос был спокойный и очень тихий.
— Подозреваю, сейчас ты мне скажешь — останемся друзьями. Мою дружбу ты всегда дрессировала… — Он шагнул к ней, сделавшись вдруг огромным. — Мне не нужна твоя дружба, я ее никогда не хотел, Джеки. Я хочу твоей любви с детства.
При этом заявлении она совершила ошибку — слегка улыбнулась. И этот смешок что-то сломал в Вильяме. Даже в детстве у него были хорошие манеры и мягкий характер, а сейчас, казалось, он превратился в нечто грозное, даже опасное. Он шагнул к ней, заставив ее отступить назад.
— Тебя изумляет мое желание любви? Что же тебя рассмешило? Глупый малыш Вилли Монтгомери, бегающий хвостом за эксцентричной Джеки О'Нейл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он не заработал. Либо второй бак пустой, либо закупорка бензопровода, и топливо не поступает в мотор. — Вот в чем дело, — пробормотала Джеки самой себе, задумавшись на минуту, как сообщить людям на землю, что других пилотов погубила неисправная топливная система. И что странно — перед лицом смерти ее голова была совершенно ясной. Она посмотрела на переключатель топливного бака. «Включить» и «выключить» — говорила небольшая наклейка. Или надо читать — выключить и включить? Она повернула в другую сторону, проверила мотор и… он заработал.
Смеясь, она бросила самолет к земле и получила большое удовольствие, сообщив конструктору, что в его самолете единственный недостаток — не правильная надпись на переключателе топлива. И никто, кроме Джеки, не догадался переключить выключатель по-другому. Талант? Инстинкт? Джеки жива сейчас потому, что не летала по книге.
Уже через десять минут полета с Вильямом Джеки поняла, что он никогда не сообразит повернуть переключатель в другую сторону. Вильям был ужасно хорошим пилотом: за каждым его движением стояло правило. Случайностей он не допускал, безопасность полная.
Через тридцать минут Джеки надоело до слез. Разве он не понимает, что полет — это творчество? Аэропланам и книгам не сойтись. Аэропланы движутся по воздуху. И что может быть созидательнее? Вильям летел так, как будто по облакам были расставлены дорожные знаки. Она была готова увидеть его вытянутую руку и сигнал правого поворота.
Через сорок пять минут она уже изнемогала. Показав ему, что хочет взять управление, пилотировать стала она.
Есть два способа полета: с пассажирами и без них. Обычно Джеки старалась вести себя должным образом, когда у нее был пассажир, но сейчас ей хотелось заставить Вильяма сказать, что он не хочет быть ее партнером и, может быть, кроме этого, хотелось показать и еще кое-что. Первое — очистка кабины. Пилоты — отчаянные головы — любят хвастаться чистотой своих кабин. Они это проделывали так — поворачивали самолет вверх дном и немного качали крыльями. Конечно, вы должны убедиться при этом, что ремни сидений пристегнуты. Случалось, что народ выпадал.
Джеки все это проделала, а потом повторила. И снова перевернула машину вверх дном и вошла в пике, а затем быстро вернулась в положение горизонтального полета. Ей, видите ли, надо было избавиться от грязного обрывка. Пыль и грязь, несколько оберток от жевательной резинки пролетели мимо ее лица. Впереди нее сильные руки Вильяма вцепились мертвой хваткой в края кабины, как будто он держал сам себя.
Затем пришло время твиста. Она переходила с крыла на крыло, с крыла на крыло. Быстро она вошла в петлю, описав полный вертикальный круг. Все это сопровождалось ее собственным изобретением, который кто-то назвал «сумасшедшая петля в твисте», в которой она одновременно делала «твист» и петлю. Выйдя из «сумасшедшей петли», она вошла в штопор, и мир неожиданно и непривычно затих, пока снова не заработал мотор.
Раньше, когда она только училась летать, Чарли приучил ее к любым экстремальным ситуациям. Он заставлял ее взлетать с пляжей, дорог, футбольных полей, гоночных треков. Она летала боком, вверх дном, при боковом ветре, при попутном в безветрие. Он научил ее, что надо делать при пожаре на борту и при обледенении крыльев. Он показал ей, как надо располагаться в кабине, прожигая отверстие в тумане теплом от мотора, когда между ней и землей остается слой тонкого тумана. Он научил ее, как сажать самолет на воду, и что делать, если ее снесет в море.
Сейчас она решила показав Вильяму почти все, чему научилась. Она плыла между высокими деревьями, до дюйма рассчитывая расстояние между ними. Одна ошибка в расчете — и могло оторвать крылья. Когда она летела между деревьями, она сделала пару «бочек». Точно направив самолет на горизонт, она сделала несколько боковых поворотов в триста шестьдесят градусов, один за другим, уйдя от столкновения с горой на каких-то четыре дюйма.
Когда она уехала с Чарли и первую неделю почти не вылезала из кабины, он сказал: «Детка, у тебя гироскоп в голове. Для тебя лететь вверх дном и задом наперед одно и то же. Ты всегда знаешь, где окажешься». Сейчас Джеки летела вверх дном, одновременно маневрируя между деревьями, а ее голова была перпендикулярна земле.
Она знала, что бензина мало, так что направилась назад к Этернити, выписывая в небе свое имя. Инверсионный след ничто по сравнению со следом от дымовых шашек, прикрепленных к хвосту самолета, но ей было все равно.
Как только она попала на полосу в Этернити, мотор заглох — бензин кончился. Превосходно, подумала она. Она рассчитала превосходно. Чарли мог бы ею гордиться.
После того, как Джеки посадила самолет, Вильям сидел на своем месте, не двигаясь — голова откинута, глаза закрыты. Она поняла, что он жестоко напуган. Не так много народа смогло пройти через только что испытанное Вильямом, но его не вырвало. Каким-то образом ему удалось справиться с желудком.
Вставая, Джеки дотронулась рукой до него, и он быстро, чересчур быстро, открыл глаза, чтобы на нее взглянуть, потом слабо тряхнул головой. Он не принял протянутую руку, чтобы сойти на землю. На земле Джеки старалась не смотреть, как он с трудом выбирался из самолета. Когда, наконец, посмотрела на него, лицо его было бледным, на коже появились морщины, и он нетвердо стоял на ногах.
— Все в порядке, Джеки, — сказал он тихо, потому что глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь справиться с тошнотой. — Ты победила. Пакую вещи и уезжаю. Меня здесь не будет уже через несколько часов.
Сейчас ничто не сняло бы тяжелого чувства. Она дорожила их дружбой, ей только не хотелось ежедневно сталкиваться с ним в доме и в своей жизни.
— Вильям, я…
Когда он повернулся, чтобы взглянуть на нее, его глаза сверкнули, и бледная кожа даже покраснела от ярости. Старомодная, угрожающая жизни ярость.
Когда он заговорил, его голос был спокойный и очень тихий.
— Подозреваю, сейчас ты мне скажешь — останемся друзьями. Мою дружбу ты всегда дрессировала… — Он шагнул к ней, сделавшись вдруг огромным. — Мне не нужна твоя дружба, я ее никогда не хотел, Джеки. Я хочу твоей любви с детства.
При этом заявлении она совершила ошибку — слегка улыбнулась. И этот смешок что-то сломал в Вильяме. Даже в детстве у него были хорошие манеры и мягкий характер, а сейчас, казалось, он превратился в нечто грозное, даже опасное. Он шагнул к ней, заставив ее отступить назад.
— Тебя изумляет мое желание любви? Что же тебя рассмешило? Глупый малыш Вилли Монтгомери, бегающий хвостом за эксцентричной Джеки О'Нейл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45