Наш ракетодром был совсем близко от их дома - всего метрах в ста или чуть дальше. И поэтому кто-нибудь из нас - или Семка, или я - дежурил возле дома Гороха, чтобы, как кто появится, предупредить товарищей.
Но нам просто везло. Все эти вечера гороховцы сиднем сидели дома: наверно, хоккей по телевизору смотрели.
И вот наконец все готово. Операция "Акбар" вступает в решающую фазу. Сегодня на вечер назначен бой Гороху и его компании.
...Темнело рано. Раз, два - и уже вечер, а всего только пять часов.
- Я пошел, - говорю я. Семка и Генка смотрят на меня с восторгом. Я иду прямо к нашим врагам. Я должен задраться с ними, а потом...
- Ты не тяни, - советует Семка. - Ударь раз и беги назад.
- Может, и вообще бить не надо, - мнется Генка. - У нас достаточно устрашающих средств.
- Ладно, - соглашаюсь. - Я мигом.
Я направляюсь к дому Гороха. Иду неторопливо, чтобы обдумать план действий. Собственно, чего тут думать?! Я должен задраться с ними, а потом...
Компания Гороха в полном сборе.
- Смотрите, кто к нам пожаловал, - замечает меня издали Горох. - Посол не очень дружественного государства... Чем могу служить?
Ребята Гороха заняты своим обычным делом - привязывают проволочки к деревьям. Готовятся к вечерней "охоте".
- Вот что, - говорю я тоном майора милиции. - Немедленно прекратите свои хулиганские делишки. Иначе... - я делаю многозначительную паузу.
- Иначе? - Горох дурачится и приставляет к уху ладонь, как это делают старики, когда плохо слышат.
- Иначе ты получишь по морде, - перехожу я на обыкновенный язык.
- Что, что? - все еще строит из себя глухого старика Горох.
- А вот что, - я делаю выпад и... вспоминаю Генку Правильного. Сдерживаюсь и только сильно толкаю Гороха в плечо. Тот, поскользнувшись, падает. Его компания набрасывается на меня.
Увернувшись, я мчусь назад, к Семке и Генке.
- Держи его! - кричит вскочивший на ноги Горох.
И ребята, тяжело сопя, несутся за мной.
Вот я уже на ракетодроме. Сейчас, сейчас, голубчики...
Ба-бах!
Вот оно. Такого и я не ожидал. Шагах в пяти сбоку взлетает вверх ракета. И какая! Каждый задерет голову, чтобы увидеть такую ракету. Она вся светится и медленно подымается в темное небо.
Горох и его ребята, конечно, останавливаются и задирают головы. И вдруг их охватывает смятение. Светящаяся ракета раскалывается на две части и стремительно летит вниз, прямо на головы Гороху и его "охотникам".
Те - бежать. Куда? Конечно, в разные стороны. И тут начинается не менее веселое: срабатывает целая система банок с карбидом, которую придумал Генка.
На ракетодроме стоит сплошное: бах-ба-бах, трах-тара-рах!..
Наконец, оправившись от страха (банки с карбидом все-таки вещь более знакомая), наши враги удирают к своему дому. И тут на их пути вырастает Семка.
- Руки вверх! - кричит он и достает из-под пальто... ракету.
Точно такую, светящуюся, как та, которая испугала гороховцев.
- Руки вверх! - кричим и мы с Генкой, догнав улепетывающих противников. У нас в руках так же таинственно светятся ракеты. Мы их держим, как автоматы.
Гороховцы поднимают трясущиеся руки.
- Ну что, пускать? - спрашиваю я у Гороха.
Его всего передергивает.
- Что ты! Мы за мир!
- Ну так вот! Мы великодушны, - сдержанно говорю я. - Пленных не берем. Но если вы еще раз повторите свои штучки, то... - Я выразительно киваю на ракеты.
Горох так же выразительно прикладывает руки к груди: мол, никогда, ни за что, и вообще о чем речь...
- Проваливайте! - командую я.
Опустив головы, Горох и его ребята бредут к дому. Они изредка оглядываются - не пальнем ли мы им в спину. А мы поспешно удираем на чердак: от наших взрывов вокруг поднялся переполох.
На чердаке я спрашиваю Генку:
- Ну, как? По-моему, это не хуже милиции?
Генка улыбается.
- Пожалуй.
Я командую:
- Отряд, стройся!
Когда Семка и Генка вытягивают руки по швам, я говорю:
- Объявляю благодарность за блестящее проведение операции "Акбар". Кот отомщен, мы тоже. Враг, конечно, силен и коварен, но я думаю, что он долго будет помнить наш салют. Ура!
- Ура! - завопили ликующие Семка и Генка.
А потом мы уселись на старом рыжем диване и Семка спросил:
- Ген! А как краски называются, которыми мы вот эти штуки покрасили? Люми...
- Люминесцентные, - ответил Генка.
В руках мы держали обыкновенные полешки, которым искусные Генкины руки и не очень ловкие наши придали форму ракет. Наши "ракеты" сейчас были совсем не страшные. Они даже не светились, потому что...
- Потому что, - сказал Генка, - люминесцентные краски светятся только в темноте. А здесь лампочка горит.
И тут мы с Семкой поднялись и снова завели боевой индейский танец. А Генка снова поморщился и сказал:
- Ребята, мне домой пора. Родители, наверное, беспокоятся.
Вот и все. Нет, не все. Та ракета, которая взлетела в воздух и поразила Гороха и его ребят, была самая всамделишная. Ее Генка смастерил в кружке Дворца пионеров.
Конечно, жаль, что ракета погибла. Оригинальная конструкция у нее была. Но погибла ракета, выполняя благородное задание. А ради хорошего дела и помереть не жалко.
КАК МЕНЯ "ВТЯГИВАЛИ"
- Надо тебя втянуть, - сказала мне Галка Новожилова.
- Что, что? - удивленно переспросил я.
- Надо втянуть тебя в общественную работу.
- А-а-а!
- Вот тебе пионерское поручение - будешь вести дневник. Записывай, кто что делает на уроках и переменах. Понял? - Галка решительно тряхнула двумя большими белыми бантами, похожими на больших белых бабочек.
- Не очень, - ответил я. - А записывать тех, кто в буфет ходит? И сколько пончиков съедает, тоже записывать?
- Не ломай комедию. - Галка подражала взрослым и любила говорить их словами. - И потом, у тебя красивый почерк, - добавила она.
Это была чистая правда. Я очень люблю писать и старательно вывожу каждую буквочку. Мне нравится смотреть, как из букв возникает слово, и это олово что-то значит, и если его кто-нибудь прочтет, то поймет, что я хочу сказать. А потом из слов появляется целое предложение. Нет, честное слово, мне нравится писать сочинения и изложения. Диктовки я писать не люблю некогда подумать, пиши, что скажут.
Я вспомнил о своем обещании директору. До конца месяца оставалось еще пять дней. И я согласился выполнять пионерское поручение.
Несколько дней подряд на каждом уроке я добросовестно открывал толстую тетрадь с портретом Юрия Гагарина на обложке и начинал записи. Я записывал все, что замечал. На переменках я ходил по коридору, заглядывал во все углы и писал, писал, писал...
Как-то утром Семка спросил у меня:
- Ты что, рехнулся?
- Отстань, я выполняю пионерское поручение.
- 6 "Б" прижал наших к стенке! - закричал на следующей переменке Семка. - Бежим на помощь!
Я вздохнул поглубже, у меня зачесались руки - вот сейчас я вам покажу. Но... в руках у меня был карандаш и проклятая толстая тетрадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28