– Поменять, – сказал Кэйл. – Местами. – Он показал руками. – Илфорда, Келлога, всю эту расколотую, выродившуюся американскую реальность сделать маленькими. Превратить в наркотик. Когда захотим, вытянем их из пробирки. А этот мир сделай настоящим. Постоянным.
Эверетт молчал.
– Эверетт! Сделай Гвен настоящей.
– Гвен нет. Есть лишь намек на нее. Фантом.
– И ты готов сказать ей это в глаза? Заявить, что она – всего-навсего пустое место? Смешной разговор у нас получается, Эверетт. От Гвен, если хочешь знать, осталось не меньше, чем от любого из нас.
"Может, ты и прав, – подумал Эверетт. – Я вернулся, потому что искал ее. И нашел. И та, кого я обнимал, была настоящей. Все это – реальное. Все, что вокруг меня».
Месяц назад он жил в кинобудке, пил какую-то дрянь, принимая ее за технический спирт, и видел сны Келлога. Да кто он такой, чтобы смотреть в зубы дареной действительности?
Он был рад, что его узнала Гвен, – хорошо, когда тебя хоть кто-то помнит. Уже не говоря о том, что любит. «В ней столько Гвен, сколько я заслуживаю, – подумал он. – Никак не меньше. А может, и больше».
И все-таки ему этого было мало.
– Кэйл, – сказал он, – кто-то должен знать.
– Что знать?
– Что случилось с Гвен. «И с тобой», – едва не добавил он. – Как насчет Илфорда? Что он помнит?
– Илфорд – лжец! – Вокруг снова затрепетал мир. А затем затрещал, рассыпался на невообразимо яркие составные цвета и сгинул. Они снова очутились в плоском сером пространстве, в мертвой зоне, и Кэйл ссутулился, потупился, будто решил, что Эверетт отшвырнул его подарок, отверг предложение.
А на самом деле исчезновение пейзажа Эверетт воспринял как тяжелую утрату. Не важно, что он почти не верил в реальность этого мирка.
– Кэйл?
– Да.
"Нужно правильно сформулировать вопрос, – подумал Эверетт. – Если опять упомяну Илфорда, ничего не выйдет».
– Ты говорил, мне надо с кем-то встретиться. Другая точка зрения.
– А, ты про Вэнса…
– Как раз это мне сейчас и нужно. Другие точки зрения.
– Вэнс тут проездом был. Год назад или полгода. Не знаю. Если он – настоящий, то у него там, похоже, небольшая война. С пришельцами.
– Где?
– В Лос-Анджелесе. И в других местах. Вот по таким мелочам и отличаешь явь от нового дурного сна.
– Ага, слыхал, – сказал Эверетт. – Где-то в пустыне, говорят, что-то военное происходит.
– Я к нему давненько не заглядывал. Это, видишь ли, не совсем сценическое.
– То есть?
– Билли дал ему дозу, и мы смогли встретиться. Пока он тут был, я создал вариант его мира, ну что-то вроде записи. Сейчас увидишь.
Отворилась еще одна дверь, Кэйл направился к ней. Едва за ним следом вошел Эве-ретт, у него закружилась голова. Он вдруг очутился в хвостовой части не то самолета, не то вертолета, не то катера на воздушной подушке. Машина так жутко кренилась, что бортовые иллюминаторы глядели почти в упор на городские строения. Эверетт увидел на себе глухой комбинезон с проводами и пультами. Экипированный подобным образом, рядом стоял Кэйл. Под ними лежал город – плоский, серый, мертвый. Эверетт закрыл глаза и уловил содрогания корпуса, вибрацию двигателей.
– Кэйл?
Услышав незнакомый голос, Эверетт открыл глаза.
Из низкого люка кабины вынырнул чернокожий человек в таком же, как у Кэйла и Эверетта, комбинезоне армейского покроя. Он был молод, но совершенно сед; черные очечки едва прикрывали глаза.
– Вэнс, – обратился к нему Кэйл, – я привел друга, Эверетта My на.
– Вэнс Эскрау, – представился незнакомец. Он выпрямился и, расставив ноги чуть ли не на всю ширину палубы, протянул руку.
Эверетт воспользовался рукопожатием, чтобы получше утвердиться на ногах.
– Эверетт долго не был в городе, и теперь Илфорд им заинтересовался, так сказать…
– Ладно, не рассказывай. – Вэнс состроил гримасу, повернулся, и Эверетт ощутил, как в него, пробуравив темные очки, впился изучающий взгляд.
– Сны показываешь?
– Да, – ответил Эверетт.
– Тогда давай к нам.
– Да ладно тебе, Вэнс, – сказал Кэйл. – Он про войну хочет узнать, вот я его и привел.
Вэнс ухмыльнулся:
– Ну, что ты хочешь узнать? Мы – это все, что осталось. Пятнадцать или шестнадцать сотен свободных людей. Все прочие – обезьяны безмозглые, рабочая скотина. Но мы их стараемся помногу не гробить – они ж не виноваты, верно? Мы ищем ульи.
Машина выровняла полет, снизилась и пронеслась над заброшенным парком, над ветшающими аттракционами. Эверетт увидел темные силуэты – горожане, точно крысы, шмыгали за углы. Из кабины сквозь треск помех пробились голоса на короткой волне.
– Эй, Стоуни! – обернулся Вэнс. – А ну, выруби. Мы тут беседуем.
– Есть, ваша честь, – донесся саркастический отклик.
– Я думал, вы с пришельцами деретесь, – сказал Эверетт.
– Правильно думал, но они не такие, как ты навоображал. Не марсиашки на ходулях. Догадываешься, почему мы в воздухе? Кэйл не сказал?
– Пришельцы господствуют на земле, – объяснил Кэйл. – Они тоже хозяева снов, только сны у них инопланетные. Единственное спасение от этих тварей – держаться в воздухе.
– Если сядем, – добавил Вэнс, – тоже заделаемся рабами. Вольным людям летать приходится, вот так-то.
– Чьими рабами? – Косясь на иллюминаторы, Эверетт напомнил себе, что скользящий за ними ландшафт нереален.
– Ульи, – ответил Вэнс, – растут в домах. А людям поручено за ними ухаживать, жратву таскать, безделушки, всякие мелкие подношения. У пришельцев на родине господствующим видом являются этакие насекомые с коллективным разумом, а крупные животные служат им руками и ногами. Они и тут такой обычай завели, когда приземлились. Превратили нас в животных. Добро бы хоть заботились о своей скотине, так ведь ни хрена подобного! Да и чего им за людей волноваться, когда нас тут такая прорва? Ежели хочешь знать, народ даже зубы чистить отвык. И про еду больше не вспоминает.
– А ульи… выбираются наружу?
– Не-а. Ульи, Мун, – это что-то вроде раковых клеток. Опухоль. Представь, как внутри дома растет земляная опухоль, ломает перекрытия, и каждая клетка битком набита чудовищной инопланетной жизнью, которая способна забраться тебе в башку, промыть мозги и сделать своим холуем. Представь, как ты шестеришь на опухоль. Здорово, правда?
Они парили над водой. Эверетт смотрел вниз, на отражение летательного аппарата. Беспропеллерный вертолет, вроде того, из пустыни, с которого пометили розовой кляксой его машину.
– Так вы что, даже не садитесь? Вэнс отрицательно покачал головой:
– Здесь – нет. Приходится улетать в другие зоны. Ничего, привыкаешь. Человек ко всему приспосабливается.
– Кому ты это говоришь?! – Кэйл хмыкнул. – Эверетт – это Мистер Адаптация.
– Это уж как пить дать, – ухмыльнулся Вэнс. – Мун, ты откуда будешь?
– Из Хэтфорка, это в Вайоминге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53