Она поет песни на языке своего народа…
Многие из зрителей хотели бы спросить, что это за народ, но правила этикета не позволяли прерывать представление. Тем временем появилась и Нибилла.
На сей раз она играла на небольшой виоле, резонатор которой был сделан из панциря морской черепахи. Вновь зазвучала песня, состоящая из звуков странных и таинственных. Нибилла пританцовывала. Серебряные бубенчики на ее лодыжках отзванивали ритмический рисунок. А в световом луче за ее спиной проступила отчетливая картина — морской берег, нагромождение далеких скал, пенные буруны и далекий парус у самого горизонта.
— Мне кажется, я узнаю это место, — пробормотал Каркаду в растерянности.
— А я узнал, на каком языке она поет, — ответил киммериец. — Кром всесильный! Мне следовало сразу догадаться!
— И что же это за язык?
— Это язык китов и дельфинов. Язык жителей моря, — Конан наморщил лоб. — Говорят еще, что разговаривать их научили лемурийцы. А там, где пахнет лемурийцами, там обязательно случаются занятные штуки…
— Но ведь этот народ погиб весь целиком! — поразился маркиз.
— Народ не может погибнуть целиком, поверь мне, — возразил варвар. — Мне уже доводилось сталкиваться кое с кем из них.
Нибилла закончила песню на необыкновенно высокой ноте, перевела дыхание и сразу начала вторую. В этой девушке, кроме раковин, росших из головы, была еще одна странность: во время пения она словно впадала в транс. Казалось, окружающее перестает существовать для нее.
Изображение за ее спиной померкло и сменилось другим. Теперь зрители наблюдали чудеса подводного мира. Одна за другой проплывали яркие рыбы с разноцветными плавниками, хищно моргал спрут, затаившийся за коралловой порослью. Зрелище постоянно изменялось.
Вот виден песок на дне, из которого торчит костяк затонувшего корабля. Раскрытый сундук, полный тусклых золотых слитков и драгоценных камней. У подножия сундука скалится жутко череп бывшего владельца этих сокровищ. Теперь он спокоен за их сохранность!
Снова меняется картина, будто взгляд поднимается к далекой поверхности — там пустота, зеленая прозрачная вода и ничего больше. Но колеблющийся силуэт появляется перед взором. Это молодая утопленница. Она, похоже, висит в пустоте. Волнуются над головой длинные русые волосы, руки невесомо и плавно движутся в страшном, медленно танце. Лицо отчужденное, спокойное… Что за жизнь была у этой бедняжки на суше? Теперь неважно. Море приняло ее и избавило от земных страданий. Теперь будет только прохладная зелень воды, тишина и хороводы пестрых рыбок вокруг.
— Бр-р-р! — маркиз стряхнул наваждение. — Мне показалось, что я тоже утопленник, — признался он. — Забавное ощущение.
— Ты полагаешь? — процедил Конан сквозь зубы. — Мне так не кажется.
Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
Выступление Нибиллы закончилось. С поклоном она отступила в луч света, который внезапно погас, чтобы через мгновение вспыхнуть вновь. Теперь в нем стояла другая девушка. Совершенно обнаженная, она держала в руках бубен. Ее тело было необычайно соблазнительным, пышным, но в меру. Узкая талия подчеркивалась приятной округлостью бедер, высокая крепкая грудь дразнила взгляд. У этой на голове тоже были раковины, еще более причудливой формы.
— Ликея, моя вторая приемная дочь! — проговорила госпожа Эвника, не показываясь перед зрителями. — Ее настоящие родители погибли случайно, во время одной из глупых и ненужных человеческих войн. Может быть, по этой причине Лике нравится играть с холодной сталью. Орудия убийства превращаются ею в декорацию, она попирает их и затмевает блеск мечей красотой своего тела.
С легким скрежетом каменный пол вокруг Ликеи весь ощетинился клинками и лезвиями. Мечи, кинжалы и ножи, устремленные остриями вверх, мерцали в луче. Ликея танцевала между ними, кружась и изгибаясь. Единственным аккомпанементом танцу служили мерные удары бубна.
Все быстрее и быстрее плясала Ликея, ритм бубна учащал сердцебиение зрителей. Казалось, еще немного — и танцовщица оступится, тело ее будет искромсано клинками…
— Вздор, — говорил Каркаду, — мечи наверняка иллюзорные…
При этом маркиз нервничал и терзал пальцами кружева манжет.
Следующим выступал Нагир — невероятно уродливый карлик с лицом грустного, красивого юноши.
Росли ли раковины из его черепа, разглядеть было невозможно из-за парчового пышного тюрбана, усыпанного крупным жемчугом. Свои короткие, искривленные ручки Нагир держал скрещенными на груди. Между пальцами рук у него были прозрачные перепонки.
— Не думайте, господа, что мой воспитанник обижен судьбой, — произнес из темноты голос Эвники, — не смейтесь над его внешностью. Если бы вы знали, сколько красивых женщин дарили ему свою любовь, вы поняли бы, что облик человека — тоже иллюзия. Причем — самая пустяковая. Нагир одарен природой как никто другой. С самого своего рождения он умеет читать чужие мысли…
— Но позвольте! — не выдержал граф Борко, известный путешественник, повидавший немало. — Какое отношение имеет чтение мыслей к иллюзиям? Скорее, это эмпатика…
— О, вы знаток! — рассмеялась невидимая Эвника. — Дело в том, мой милый граф, что мысль, бесспорно, — тоже иллюзия. Вернее сказать, нам только кажется, что мы о чем-то думаем. Возможно, думают за нас другие существа из других миров, а может быть — сочетание звезд на небе управляет нашим рассудком.
— По-моему, это немного… унизительно, — пожал плечами граф Борко и опустился на свое кресло.
— Подумаешь! — хмыкнул развеселившийся маркиз. — Я иногда вообще не думаю.
— Мне ведомы помыслы любого из вас, — глухим голосом произнес Нагир. — Но приличия не позволяют высказывать мысли вслух без ведома их хозяина. Есть ли желающие?
— Я, к примеру, — поднял руку какой-то вельможа в черном камзоле.
— Мгновение назад вы думали о разорении, которое грозит вам, если ваша супруга не ограничит своих трат, — сказал Нагир бесстрастно.
Вельможа хлопнул себя рукой по колену и стушевался.
— Скажите мои мысли, — попросил юноша с бледным лицом и горящими глазами.
— Только что вы мечтали о герцогской короне. Перебирали родственников, которые должны умереть, чтобы расчистить вам дорогу к титулу. О, не стесняйтесь — мысли не наказуемы. Иногда такое лезет людям в голову…
— Чепуха! — брякнул юноша. Бледность на его щеках сменилась рдеющим румянцем.
— А мои? — послышался голос другого молодого человека.
— Вы мечтаете о Ликее. Обратитесь позже к моей госпоже. У вас печально с деньгами, но цена, право, вас устроит.
— Фу! — поморщился Каркаду. — Эмпатический сводник!
— А я о чем думаю? — спросил рыцарь Маримальт, поигрывая нагрудной цепью.
— Вы влюблены, — отвечал Нагир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Многие из зрителей хотели бы спросить, что это за народ, но правила этикета не позволяли прерывать представление. Тем временем появилась и Нибилла.
На сей раз она играла на небольшой виоле, резонатор которой был сделан из панциря морской черепахи. Вновь зазвучала песня, состоящая из звуков странных и таинственных. Нибилла пританцовывала. Серебряные бубенчики на ее лодыжках отзванивали ритмический рисунок. А в световом луче за ее спиной проступила отчетливая картина — морской берег, нагромождение далеких скал, пенные буруны и далекий парус у самого горизонта.
— Мне кажется, я узнаю это место, — пробормотал Каркаду в растерянности.
— А я узнал, на каком языке она поет, — ответил киммериец. — Кром всесильный! Мне следовало сразу догадаться!
— И что же это за язык?
— Это язык китов и дельфинов. Язык жителей моря, — Конан наморщил лоб. — Говорят еще, что разговаривать их научили лемурийцы. А там, где пахнет лемурийцами, там обязательно случаются занятные штуки…
— Но ведь этот народ погиб весь целиком! — поразился маркиз.
— Народ не может погибнуть целиком, поверь мне, — возразил варвар. — Мне уже доводилось сталкиваться кое с кем из них.
Нибилла закончила песню на необыкновенно высокой ноте, перевела дыхание и сразу начала вторую. В этой девушке, кроме раковин, росших из головы, была еще одна странность: во время пения она словно впадала в транс. Казалось, окружающее перестает существовать для нее.
Изображение за ее спиной померкло и сменилось другим. Теперь зрители наблюдали чудеса подводного мира. Одна за другой проплывали яркие рыбы с разноцветными плавниками, хищно моргал спрут, затаившийся за коралловой порослью. Зрелище постоянно изменялось.
Вот виден песок на дне, из которого торчит костяк затонувшего корабля. Раскрытый сундук, полный тусклых золотых слитков и драгоценных камней. У подножия сундука скалится жутко череп бывшего владельца этих сокровищ. Теперь он спокоен за их сохранность!
Снова меняется картина, будто взгляд поднимается к далекой поверхности — там пустота, зеленая прозрачная вода и ничего больше. Но колеблющийся силуэт появляется перед взором. Это молодая утопленница. Она, похоже, висит в пустоте. Волнуются над головой длинные русые волосы, руки невесомо и плавно движутся в страшном, медленно танце. Лицо отчужденное, спокойное… Что за жизнь была у этой бедняжки на суше? Теперь неважно. Море приняло ее и избавило от земных страданий. Теперь будет только прохладная зелень воды, тишина и хороводы пестрых рыбок вокруг.
— Бр-р-р! — маркиз стряхнул наваждение. — Мне показалось, что я тоже утопленник, — признался он. — Забавное ощущение.
— Ты полагаешь? — процедил Конан сквозь зубы. — Мне так не кажется.
Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
Выступление Нибиллы закончилось. С поклоном она отступила в луч света, который внезапно погас, чтобы через мгновение вспыхнуть вновь. Теперь в нем стояла другая девушка. Совершенно обнаженная, она держала в руках бубен. Ее тело было необычайно соблазнительным, пышным, но в меру. Узкая талия подчеркивалась приятной округлостью бедер, высокая крепкая грудь дразнила взгляд. У этой на голове тоже были раковины, еще более причудливой формы.
— Ликея, моя вторая приемная дочь! — проговорила госпожа Эвника, не показываясь перед зрителями. — Ее настоящие родители погибли случайно, во время одной из глупых и ненужных человеческих войн. Может быть, по этой причине Лике нравится играть с холодной сталью. Орудия убийства превращаются ею в декорацию, она попирает их и затмевает блеск мечей красотой своего тела.
С легким скрежетом каменный пол вокруг Ликеи весь ощетинился клинками и лезвиями. Мечи, кинжалы и ножи, устремленные остриями вверх, мерцали в луче. Ликея танцевала между ними, кружась и изгибаясь. Единственным аккомпанементом танцу служили мерные удары бубна.
Все быстрее и быстрее плясала Ликея, ритм бубна учащал сердцебиение зрителей. Казалось, еще немного — и танцовщица оступится, тело ее будет искромсано клинками…
— Вздор, — говорил Каркаду, — мечи наверняка иллюзорные…
При этом маркиз нервничал и терзал пальцами кружева манжет.
Следующим выступал Нагир — невероятно уродливый карлик с лицом грустного, красивого юноши.
Росли ли раковины из его черепа, разглядеть было невозможно из-за парчового пышного тюрбана, усыпанного крупным жемчугом. Свои короткие, искривленные ручки Нагир держал скрещенными на груди. Между пальцами рук у него были прозрачные перепонки.
— Не думайте, господа, что мой воспитанник обижен судьбой, — произнес из темноты голос Эвники, — не смейтесь над его внешностью. Если бы вы знали, сколько красивых женщин дарили ему свою любовь, вы поняли бы, что облик человека — тоже иллюзия. Причем — самая пустяковая. Нагир одарен природой как никто другой. С самого своего рождения он умеет читать чужие мысли…
— Но позвольте! — не выдержал граф Борко, известный путешественник, повидавший немало. — Какое отношение имеет чтение мыслей к иллюзиям? Скорее, это эмпатика…
— О, вы знаток! — рассмеялась невидимая Эвника. — Дело в том, мой милый граф, что мысль, бесспорно, — тоже иллюзия. Вернее сказать, нам только кажется, что мы о чем-то думаем. Возможно, думают за нас другие существа из других миров, а может быть — сочетание звезд на небе управляет нашим рассудком.
— По-моему, это немного… унизительно, — пожал плечами граф Борко и опустился на свое кресло.
— Подумаешь! — хмыкнул развеселившийся маркиз. — Я иногда вообще не думаю.
— Мне ведомы помыслы любого из вас, — глухим голосом произнес Нагир. — Но приличия не позволяют высказывать мысли вслух без ведома их хозяина. Есть ли желающие?
— Я, к примеру, — поднял руку какой-то вельможа в черном камзоле.
— Мгновение назад вы думали о разорении, которое грозит вам, если ваша супруга не ограничит своих трат, — сказал Нагир бесстрастно.
Вельможа хлопнул себя рукой по колену и стушевался.
— Скажите мои мысли, — попросил юноша с бледным лицом и горящими глазами.
— Только что вы мечтали о герцогской короне. Перебирали родственников, которые должны умереть, чтобы расчистить вам дорогу к титулу. О, не стесняйтесь — мысли не наказуемы. Иногда такое лезет людям в голову…
— Чепуха! — брякнул юноша. Бледность на его щеках сменилась рдеющим румянцем.
— А мои? — послышался голос другого молодого человека.
— Вы мечтаете о Ликее. Обратитесь позже к моей госпоже. У вас печально с деньгами, но цена, право, вас устроит.
— Фу! — поморщился Каркаду. — Эмпатический сводник!
— А я о чем думаю? — спросил рыцарь Маримальт, поигрывая нагрудной цепью.
— Вы влюблены, — отвечал Нагир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14