Нервы его теперь были натянуты, словно струны, все тело напряжено, по нему прошел трепет приятного возбуждения, как у чистокровного скакуна перед барьером.
Через окно в комнату просачивался слабый свет уличного фонаря, этого было вполне достаточно, чтобы различить в темноте силуэты мебели и смутные очертания тела под одеялом на кровати. Билл расслышал тиканье часов; звук стал гораздо тише, когда он быстро подошел к туалетному столику и переместил часы в собственный карман. Инстинктивно он повернулся к двери платяного шкафа, но вдруг резко остановился посередине комнаты.
В звуке дыхания послышалось что-то странное. Он напряженно прислушался. Слишком неровное. Совсем не такое, как у человека спящего, уж в этом он был настоящим экспертом. Подозрительно.
В мгновение ока Билл оказался у кровати, и его зоркий взгляд уловил дрожь тела под простыней. Его рука скользнула к карману пальто, потом он вспомнил, что пузырек, в котором был хлороформ, пуст. В приступе безрассудства он нажал кнопку фонарика и направил его на подушку. В самом центре луча возникло лицо мужчины с широко открытым ртом и глазами, полными животного ужаса, - человек окончательно проснулся и окаменел от страха.
Билл и раньше видел подобные выражения лиц, так что его прежний опыт подсказал ему не терять времени даром и обезопаситься от этого широко открытого рта. Совершив быстрое уверенное движение, он заткнул зияющее отверстие углом простыни с добросовестной основательностью. Потом, пока человек предпринимал тщетные попытки освободиться, которые Билл проигнорировал, он связал его руки, ноги и зафиксировал кляп.
Посредством носа жертва издала слабое бульканье, наш герой сделал угрожающий жест, и оно немедленно прекратилось. Он спокойно и методично обыскал комнату и платяной шкаф, а по прошествии десяти минут уже успел рассовать по различным укромным местам собственного облачения два серебряных портсигара, три заколки для галстука, пять колец, рамку для фотографии, инкрустированную драгоценными камнями, и девяносто четыре доллара наличными.
Убедившись в том, что пленник надежно связан, хмуро и безжалостно взглянув ему в лицо, Билл на цыпочках вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В доме он пробыл не более тридцати минут, а за это время уже два врага были выведены из строя, чемодан с добычей ждал его внизу, желудок его был полон, а карманы набиты деньгами и драгоценностями. Грудь его вполне обоснованно выпятилась от гордости. Все так хорошо, хоть пляши!
Торжествующий, ободренный успехом, Билл нахально включил фонарик и поводил им туда-сюда по всему холлу, в конце концов решившись двинуться к следующей двери справа на противоположной стороне. Подойдя к ней, он тихонько повернул ручку и вошел. Сюда свет от уличного фонаря не добирался, так что в комнате царил непроглядный мрак.
В первую секунду наш герой подумал, что здесь никого нет, потом до его слуха донеслось слабое дыхание - абсолютно ровное и спокойное. Он сделал шаг по направлению к кровати, потом с великолепным презрением к опасности повернул к двери, нащупал выключатель и нажал его. Щелчок - и комнату залил свет.
В мгновение ока Билл оказался у кровати, готовый упредить любое проявление тревоги со стороны обитателя комнаты. Но в трех шагах он остановился - при виде открывшегося ему зрелища руки его опустились.
Там, под шелковым одеяльцем, в ярком свете люстры он увидел спящего ребенка.
Это была девочка лет восьми-девяти; маленькая белая ручка была подложена под голову, мягкие каштановые волосы блестящими волнами раскинулись по подушке. Грудная клетка равномерно поднималась и опускалась в ритме спокойного дыхания, а хорошенькие розовые губки приоткрылись в сонной улыбке.
Билл не мог сдвинуться с места, стоял и смотрел на девочку. Внезапно он почувствовал себя большим, грязным, толстым, грубым и совершенно несовместимым с местом, в котором находился. Медленно обернувшись, он оглядел комнату - она как нельзя лучше гармонировала с ее обитательницей.
Здесь были маленький туалетный столик, комодик, письменный стол, два или три стула - все в нежно-розовых тонах с изящными тонкими узорами. На углу стола стоял серебряный телефонный аппарат. Стены были белоснежными, с розовыми цветами и животными, в изобилии разбросанными по кромке, в дальнем углу стоял невысокий широкий шкафчик с заполненными книгами полками. На ковре белела пара туфелек, на стульчике рядом лежали чулочки и другая одежда.
Билл посмотрел на все это - на прекрасного спящего ребенка, на красивую детскую комнату - и ощутил, как в его груди растет какое-то чувство. Медленно, очень медленно он поднял руку к голове и снял кепку.
- У моей маленькой девочки могла бы быть такая же комната, - еле слышно пробормотал он.
Тот факт, что у Билла не было ни маленькой девочки, ни большой, что он даже не был женат и жениться не собирался, не мог служить основанием для подозрений, что его эмоции были неискренними. Несомненно, Билл имел в виду, что если бы у него была маленькая дочка, то он хотел бы, чтобы у нее была такая же прелестная комнатка.
Он подошел поближе к кровати и остановился, не отрывая взгляда от юной хозяйки детской. Он размышлял о том, о чем никогда раньше не задумывался, что человек может быть таким беспомощным без того, чтобы тем самым вызвать презрение у взрослого сильного мужчины. Билл чувствовал странное волнение.
Возможно, после совершенного им физического насилия он осознал, что здесь его власть, как более сильного, ничего не стоит. Здесь был маленький ребенок, совсем беззащитный перед ним - абсолютно беззащитный, и по этой причине он находился в большей безопасности, чем взрослый мужчина.
Нет, он не смог бы заставить себя применить силу к этой беспомощной девчушке. А что он станет делать, если она вдруг проснется и заплачет? Тогда он заговорит с ней и успокоит. В соответствии с лучшими традициями воров-взломщиков было бы вполне приемлемо даже усадить ее к себе на колени, и, если слеза-другая выступит у него на глазах, в этом не будет ничего постыдного.
Но что, если девочка не успокоится? Что, если, сильно испугавшись, она настойчиво будет звать на помощь?
Тогда все-таки - сила? Нет. В этом случае придется запечатлеть поцелуй на ее мягких каштановых волосах и как можно скорее удалиться. Он и правда сделал это - склонился над подушкой и крайне неуклюже чмокнул локоны девчушки.
Билл отвернулся, почувствовав, что непослушная слезинка уже на полпути к тому, чтобы повиснуть на ресницах. Тут его внимание привлекло что-то сверкнувшее на туалетном столике, он подошел поближе - это оказались маленькие золотые наручные часики с эмалевым ободком. Он взял их и посмотрел на имя владелицы, его глаза немедленно уважительно расширились.
1 2 3 4
Через окно в комнату просачивался слабый свет уличного фонаря, этого было вполне достаточно, чтобы различить в темноте силуэты мебели и смутные очертания тела под одеялом на кровати. Билл расслышал тиканье часов; звук стал гораздо тише, когда он быстро подошел к туалетному столику и переместил часы в собственный карман. Инстинктивно он повернулся к двери платяного шкафа, но вдруг резко остановился посередине комнаты.
В звуке дыхания послышалось что-то странное. Он напряженно прислушался. Слишком неровное. Совсем не такое, как у человека спящего, уж в этом он был настоящим экспертом. Подозрительно.
В мгновение ока Билл оказался у кровати, и его зоркий взгляд уловил дрожь тела под простыней. Его рука скользнула к карману пальто, потом он вспомнил, что пузырек, в котором был хлороформ, пуст. В приступе безрассудства он нажал кнопку фонарика и направил его на подушку. В самом центре луча возникло лицо мужчины с широко открытым ртом и глазами, полными животного ужаса, - человек окончательно проснулся и окаменел от страха.
Билл и раньше видел подобные выражения лиц, так что его прежний опыт подсказал ему не терять времени даром и обезопаситься от этого широко открытого рта. Совершив быстрое уверенное движение, он заткнул зияющее отверстие углом простыни с добросовестной основательностью. Потом, пока человек предпринимал тщетные попытки освободиться, которые Билл проигнорировал, он связал его руки, ноги и зафиксировал кляп.
Посредством носа жертва издала слабое бульканье, наш герой сделал угрожающий жест, и оно немедленно прекратилось. Он спокойно и методично обыскал комнату и платяной шкаф, а по прошествии десяти минут уже успел рассовать по различным укромным местам собственного облачения два серебряных портсигара, три заколки для галстука, пять колец, рамку для фотографии, инкрустированную драгоценными камнями, и девяносто четыре доллара наличными.
Убедившись в том, что пленник надежно связан, хмуро и безжалостно взглянув ему в лицо, Билл на цыпочках вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В доме он пробыл не более тридцати минут, а за это время уже два врага были выведены из строя, чемодан с добычей ждал его внизу, желудок его был полон, а карманы набиты деньгами и драгоценностями. Грудь его вполне обоснованно выпятилась от гордости. Все так хорошо, хоть пляши!
Торжествующий, ободренный успехом, Билл нахально включил фонарик и поводил им туда-сюда по всему холлу, в конце концов решившись двинуться к следующей двери справа на противоположной стороне. Подойдя к ней, он тихонько повернул ручку и вошел. Сюда свет от уличного фонаря не добирался, так что в комнате царил непроглядный мрак.
В первую секунду наш герой подумал, что здесь никого нет, потом до его слуха донеслось слабое дыхание - абсолютно ровное и спокойное. Он сделал шаг по направлению к кровати, потом с великолепным презрением к опасности повернул к двери, нащупал выключатель и нажал его. Щелчок - и комнату залил свет.
В мгновение ока Билл оказался у кровати, готовый упредить любое проявление тревоги со стороны обитателя комнаты. Но в трех шагах он остановился - при виде открывшегося ему зрелища руки его опустились.
Там, под шелковым одеяльцем, в ярком свете люстры он увидел спящего ребенка.
Это была девочка лет восьми-девяти; маленькая белая ручка была подложена под голову, мягкие каштановые волосы блестящими волнами раскинулись по подушке. Грудная клетка равномерно поднималась и опускалась в ритме спокойного дыхания, а хорошенькие розовые губки приоткрылись в сонной улыбке.
Билл не мог сдвинуться с места, стоял и смотрел на девочку. Внезапно он почувствовал себя большим, грязным, толстым, грубым и совершенно несовместимым с местом, в котором находился. Медленно обернувшись, он оглядел комнату - она как нельзя лучше гармонировала с ее обитательницей.
Здесь были маленький туалетный столик, комодик, письменный стол, два или три стула - все в нежно-розовых тонах с изящными тонкими узорами. На углу стола стоял серебряный телефонный аппарат. Стены были белоснежными, с розовыми цветами и животными, в изобилии разбросанными по кромке, в дальнем углу стоял невысокий широкий шкафчик с заполненными книгами полками. На ковре белела пара туфелек, на стульчике рядом лежали чулочки и другая одежда.
Билл посмотрел на все это - на прекрасного спящего ребенка, на красивую детскую комнату - и ощутил, как в его груди растет какое-то чувство. Медленно, очень медленно он поднял руку к голове и снял кепку.
- У моей маленькой девочки могла бы быть такая же комната, - еле слышно пробормотал он.
Тот факт, что у Билла не было ни маленькой девочки, ни большой, что он даже не был женат и жениться не собирался, не мог служить основанием для подозрений, что его эмоции были неискренними. Несомненно, Билл имел в виду, что если бы у него была маленькая дочка, то он хотел бы, чтобы у нее была такая же прелестная комнатка.
Он подошел поближе к кровати и остановился, не отрывая взгляда от юной хозяйки детской. Он размышлял о том, о чем никогда раньше не задумывался, что человек может быть таким беспомощным без того, чтобы тем самым вызвать презрение у взрослого сильного мужчины. Билл чувствовал странное волнение.
Возможно, после совершенного им физического насилия он осознал, что здесь его власть, как более сильного, ничего не стоит. Здесь был маленький ребенок, совсем беззащитный перед ним - абсолютно беззащитный, и по этой причине он находился в большей безопасности, чем взрослый мужчина.
Нет, он не смог бы заставить себя применить силу к этой беспомощной девчушке. А что он станет делать, если она вдруг проснется и заплачет? Тогда он заговорит с ней и успокоит. В соответствии с лучшими традициями воров-взломщиков было бы вполне приемлемо даже усадить ее к себе на колени, и, если слеза-другая выступит у него на глазах, в этом не будет ничего постыдного.
Но что, если девочка не успокоится? Что, если, сильно испугавшись, она настойчиво будет звать на помощь?
Тогда все-таки - сила? Нет. В этом случае придется запечатлеть поцелуй на ее мягких каштановых волосах и как можно скорее удалиться. Он и правда сделал это - склонился над подушкой и крайне неуклюже чмокнул локоны девчушки.
Билл отвернулся, почувствовав, что непослушная слезинка уже на полпути к тому, чтобы повиснуть на ресницах. Тут его внимание привлекло что-то сверкнувшее на туалетном столике, он подошел поближе - это оказались маленькие золотые наручные часики с эмалевым ободком. Он взял их и посмотрел на имя владелицы, его глаза немедленно уважительно расширились.
1 2 3 4