«Не лежит у меня душа. И нет сил грести против течения.» Пол повернулся и упал в кресло.
– Прости, что разочаровываю, – устало сказал он, – но я не могу ругаться. Я только что еле увернулся от сумасшедшего с битой бутылкой в руке.
– Что?
– То, что слышишь. Он угрожал сестре. Именно поэтому я убежал от телефона, и именно поэтому, не собираюсь извиняться за то, что не забрал тебя с вокзала.
– Ты серьезно? – спросила она совсем другим голосом.
– Нет. Это я так шучу. Я провел прекрасный вечер, и сам не понимаю, почему до сих пор не визжу от восторга.
– Дорогой, ну я же не знала, – произнесла Айрис после паузы. Она стала неуверенно приближаться, вглядываясь в его отчужденное лицо. – Господи, это ужасно: Послушай: ах: Берти Пэрсон дала мне с собой бутылку водки.
Хочешь?
«Я сам не знаю, чего хочу. Только выйти. Остановите мир, я сойду.» Равнодушный ко всему, он сидел в кресле, сумев заставить себя только зажечь сигарету, пока она бегала в спальню за халатом и наливала в стаканы водку.
– Кто это был?
– Парень по имени Рили. Я думал, он уже поправляется, последнее время с ним все было в порядке. Я ошибся.
– Как это получилось? – Она вложила ему в руку стакан, потом сняла с соседнего кресла подушку и устроилась у его ног, помешивая угли в камине, который разожгла, наверное, когда приехала.
– Он хотел поцеловать сестру. Сестру Вудсайд. Ты видела ее на рождественских танцах. Симпатичная, но очень высокая, почти с меня ростом.
Она положила кочергу и теперь сидела, обхватив руками колени. Голубые глаза, не отрываясь смотрели на Пола, большие и влажные.
– Наверно, это очень противно.
– Противно! – он коротко рассмеялся. – Ты когда-нибудь видела битую бутылку перед глазами?
– Расскажи, как все было, – настойчиво сказала она, прижимаясь к его ноге.
«Откуда это неожиданное волнение? Я не видел тебя такой уже почти год!» Автоматически, пока рассказывал всю историю, он проанализировал причину и проклял свою профессию, которая заставила его это сделать.
«А ведь это тебя возбуждает. Кровь бегает быстрее. Мысль о том, как Рили заставлял сестру Вудсайд себя поцеловать… ты дышишь часто и с легким хрипом. Я же слышу.» Он опрокинул в рот остатки водки и грубо сунул руку в вырез ее халата, нащупывая пальцами сосок. Прикосновение заставило ее напрячься и задрожать. Он швырнул окурок в камин и сполз с кресла на пол.
– Пол… – сказала она, но слова захлебнулись в волосах, которые из-за его движений упали ей на лицо.
– Молчи, – проговорил он, проводя губами по ее шее. – Я не видел тебя две недели, еще два дюйма, и не увидел бы никогда вообще. А теперь я хочу это отметить.
– Но я…
Губы ее еще пытались протестовать, а руки сами срывали с него одежду.
«Господи. Женаты четыре года, почти пять, и выяснить это после того, как меня чуть не убили.» Это была его последняя мысль, прежде чем он полностью отдался толчкам ее тела под собой.
21
Воскресный день выдался прохладным и по-весеннему солнечным, они с Айрис съездили в Ладло, а на обратном пути с удовольствием пообедали в Корнминстере.
Другой Пол Фидлер держался на расстоянии; здесь, среди просыпающейся от зимней летаргии природы, мысли о смерти и слепоте уходили, отгоняемые свежей зеленью на деревьях и солнечными бликами над живыми изгородями.
Но когда Пол пришел в понедельник на работу, «второе я» вернулось и прочно поселилось где-то на краю сознания. Мобилизовав всю свою волю, он разгреб до удобоваримых пропорций накопившиеся дела и только тогда позволил себе взяться за то, что занимало все его мысли: что делать с Арчин, чтобы хоть как-то отблагодарить ее за все, чем он ей обязан.
Он достал блокнот и стал набрасывать нечто, получившее грандиозное название «Проект Арчин». Почти тотчас зазвонил телефон.
Досадуя на помеху, он снял трубку.
– Это Барри Тимберлоу, – произнес голос. – Вы, кажется, меня искали. Я звонил в субботу, но вас не застал.
«Ну, конечно, я сорвался в Бликхем и совсем о нем забыл.» – Мне нужна небольшая консультация, – сказал Пол. – У нас есть больная, которая совершенно не говорит по-английски, а я хочу измерить ее коэффициент интеллекта.
Несколько секунд в трубке было тихо.
– Понимаете, – сказал, наконец, Тимберлоу, – это не совсем по моей специальности. Я знаю, как оценивать интеллект у детей, потому что это часть моего… гм… арсенала, но… Вы имеете в виду взрослую больную?
– Да.
Тимберлоу пощелкал языком.
– М-да… Ага! Похоже, вы все-таки обратились по адресу. Я был недавно на конгрессе и прихватил оттуда материалы об тестах на коэффициент интеллекта для глухонемых взрослых. Там должны быть какие-то подходящие невербальные таблицы:
Есть. Корреляция коэффициента g различных методов тестирования с полностью исключенной вербальной составляющей. Это должно подойти.
– Идеально, – согласился Пол.
– Тогда я их вам одолжу на время, – пообещал Тимберлоу и повесил трубку.
Пол, довольный, вернулся к прерванному занятию.
Для начала он решил перечислить все известные ему факты в том порядке, в котором они проявлялись, как сыщик из детективного романа собирает воедино улики. В результате картина может и прояснится, но пока он чувствовал себя совершенно сбитым с толку.
«Она спокойно переносит магнитофон, но боится фотокамер. И, господи, что так напугало ее в обычном рентгенаппарате?» Он исписал три страницы, затем вернулся к началу и стал составлять к каждому пункту список каких-либо действий, которые могли бы дать ответ на поставленные вопросы. Снова зазвонил телефон, и он, вздохнув, снял трубку.
– Доктор Фидлер? Моя фамилия Шумахер. Вы посылали нам ленту и образцы письма одной из ваших больных.
– Да, да… – Пол подался вперед. – Вы определили язык?
– Ммм… Боюсь, что нет. Но я понял из вашего письма, что информация нужна срочно, и решил сообщить, как идут дела. Видите ли, ваши материалы свалились на меня очень неожиданно, я как раз был в субботу на работе, когда они прибыли. Я забрал образцы письма домой – с ними, понимаете, легче разобраться, чем с лентой, устных языков, знаете ли, несколько тысяч – и я проштудировал весь «Алфавит» Дирингера, это самое полное исследование, и, знаете, ничего не нашел – Вы уверены?
– Я могу, конечно, предположить, что Дирингер что-то пропустил, но это представляется мне маловероятным. По способу написания букв это отдаленно напоминает руническое письмо, но звуковые детерминанты, взятые отдельно, однозначно не позволяют отнести его к рунической системе.
– Странно, – сказал Пол.
– Да-да, очень странно. – Шумахер замялся. – Не принимайте, пожалуйста, мои слова за окончательный приговор. Я сделаю все, что смогу: дам послушать ленту всем, кто может быть полезен, и, если ничего не получится, сделаю транскрипцию и отправлю в Лондон, в лабораторию фонетики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66