Мы переглянулись: столько болтали и все не по делу. Муж ткнул меня в бок — говори. Я издалека начала, обстоятельно рассказала и про бабушку со старым укачиваемым котом, и про водителя, которого задержали на посту ГАИ. Олег уже стал терять терпение, смотрел на меня, не понимая, к чему я веду, готовый в любую секунду прервать и попросить говорить по делу. Но когда я описала Валину ошибку, он, наконец, догадался, кто такая Кравцова, и что все происшедшее имеет к нему непосредственное отношение. В лице поменялся: смутился, покраснел. Блокнот захлопнул, принялся нервно ручку крутить.
«Не любит он Валюшку, — пронеслось у меня в голове, — забыл, мимолетное увлечение. А мы навязываемся. Как неловко!»
Очевидно те же мысли посетили моего мужа:
— Вы не подумайте, что мы пришли… — замялся он.
— Свататься с серьезными намереньями, — подсказал Пал Саныч.
Мне стало обидно за Валю, которую, получалось, мы пристраиваем.
— Да у нее женихов, как грязи! — воскликнула я.
— Рак на горе свистнет, — подтвердил Пал Саныч. — В шеренги выстраиваются.
— Золото девушка! — кивнул Павел Александрович.
И тут мы зачем-то пустились расписывать, какой популярностью пользуется наша Валя среди водителей и студентов-вечерников. Словом, вели себя именно как сваты, пристраивающие залежалый товар. Чувствовали, что говорим не то, а остановиться не можем. Впрочем, с самого начала разговор с Олегом не заладился, выходил каким-то глупым и сумбурным. И на вопрос Олега, чем вызвано наше участие в судьбе девушки, заверили: исключительно человеколюбием и стремлением исправить нелепые ошибки. А потом полчаса живописали, какие убытки терпит фирма из-за Валиной любовной трагедии. Получалось, что движут нами корысть и служебные интересы. Но это было верно только отчасти!
Мы уже раскаивались, что вообще влезли в чужие дела, что напортили еще больше, взмокли от напряжения и сознания, что говорим все не то и не так.
Олег посмотрел на часы:
— Спасибо! Приятно было познакомиться! Я все понял.
Выпроваживал нас, но мы не пошелохнулись. Ответ-то какой?
— Ты как решил действовать? — прямо спросил Пал Саныч.
— Обязательно позвоню Вале.
— Сегодня? — мне очень хотелось конкретности. — Лучше в семь вечера, когда уже стихает обвал заказов.
— Постараюсь.
Мы ехали в контору и обсуждали: позвонит или обманет? Вяло переругивались, обвиняли друг друга, каждому казалось, что он говорил четко и по делу, в отличие от двух других, которые несли ерунду.
Семи вечера мы ждали с такими нетерпением, будто сами помолодели и с затаенным трепетом надеемся на свидание. Когда стрелки часов показали семь, я не выдержала, подкралась к двери диспетчерской, тихонько приоткрыла и стала подглядывать-подсматривать. Павел Александрович и Пал Саныч, соответственно, наблюдали за мной через открытую дверь кабинета.
Наушники с микрофоном Валя сняла, они валялись на столе. Отлично: значит, включена громкая связь, я все услышу. Валя читала книгу. Вернее, изображала, что читает. Я бы не удивилась, узнай, что книга перед ней лежит вверх ногами, настолько безучастно и печально выглядела девушка.
На пульт поступил сигнал — замигала красная лампочка. Олег или не Олег? Валя не торопилась отвечать, смотрела на огонек, будто ожидая, когда он погаснет. Не ожидала я от нее такого пренебрежения обязанностями! Клиент оказался упорным, лампочка мигала красным глазком. Валя тяжело вздохнула, щелкнула по тумблеру, ответила:
— Автопредприятие «Скороход». Добрый вечер!
— Здравствуйте, Валя! Это Олег. Техосмотр прошел и таблетки от укачивания принял. Не окажете ли честь пойти завтра со мной в театр?
Валины кисти взлетели, как по команде «руки вверх!» — боялась ненароком коснуться клавиш. Она наклонилась к решетке встроенного микрофона, едва не касаясь его губами, зажмурив глаза, проговорила:
— Согласна, с удовольствием! Диктуйте адрес, куда подать авто… Ой, извините! Это у меня машинально вырвалось…
Они рассмеялись хором, Валя и Олег.
Я вернулась в кабинет и показала двум Павлам большой палец — все отлично! Получилось!
Через несколько минут нам послышалось пение. Валя включила радио? Нет, это она пела! Кружила по диспетчерской и пела.
Зефир в шоколаде
Брат сказал по телефону, что заедет к нам, требуется помощь. Юре тридцать шесть лет, инженер, зарабатывает хорошо. Но как все холостяки, в тратах неумерен, периодически оказывается на мели.
— Денег занять? — с порога спросила я. — Сколько нужно?
— Нисколько, — отказался Юра, переобуваясь в тапочки. — У меня сурьёзный разговор. Привет, Серега! — поздоровался он с моим мужем. — Как мои племянники?
— Плавают, — ответил Сергей.
— В математике? — уточнил Юра.
— В бассейне.
У них давняя игра в многозначность слов. Например, Юра говорил: «Моя начальница — женщина полная». Сергей спрашивал: «Полная задора и огня?»
Когда уселись в комнате, Юра заявил:
— Ребята! У меня проблема, я влюбился.
— Тогда это не твоя проблема, — ответил Сергей.
— Хватит словами в пинг-понг играть! — я слегка повысила голос. — Братик, очень за тебя рада. Ты влюбился, наконец, с серьезными намерениями?
— Серьезнее не бывает.
— Прекрасно! — от радости я даже в ладоши захлопала.
Юре давно следовало жениться. Мы с мамой терзались затаенными страхами (о которых постоянно говорили Юре в лицо), что он останется бобылем, до старости будет случайными связями опутан, греться у чужого (читай — моего) очага.
— Но есть проблема, — напомнил Сергей. — Девушка немного замужем?
— Нет.
— Она тебя не оценила? — насторожилась я.
— Вполне оценила.
— На «удовлетворительно»? — поинтересовался Сергей.
Я показала мужу кулак.
— На «пять с плюсом»! Но, ребята! У нее есть сестра.
— И тебя печальная доля не миновала, — напомнил Сергей.
— Тамарку — (То есть меня.) — и Алису и близко сравнить нельзя!
— Алиса твоя невеста? — спросила я.
— Нет! Какие вы бестолковые! Алиса — это младшая сестра моей невесты.
— А старшей по рождению не забыли имя дать? — веселился Сергей.
— Не забыли! Вера! Ее зовут Вера. Еще вопросы есть?
— До Веры, — предположила я, — ты крутил роман с Алисой?
— Ничего я с ней не крутил! — возмутился Юра. — Стоп! Молчите! Никаких вопросов! Слушайте меня. Историческая справка.
Их две сестры, родители погибли, утонули в реке. Вере тогда было пятнадцать лет, младшей Алисе — десять. Вера очень боялась, что Алису заберут в детдом, не позволят старенькой бабушке опекунство оформить. Но из дома девочек не вырвали, вскоре бабушка умерла. Вера перешла в вечернюю школу и устроилась ученицей мотальщицы на прядильный комбинат. Далее она не училась, так и осталась в рабочем классе. Да и какая учеба, если весь дом, хозяйство, ребенок на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47