– Чо Дай…
– Пожалуйста! Спой ее мне! Козодой вздохнул:
– Ладно, только это довольно длинная песня. Вкратце ее содержание можно передать примерно так:
Куропатку, сидящую на грушевом дереве.
На второй день Рождества мой любимый принес мне
Двух горлиц и куропатку, сидящую на грушевом дереве.
На третий день Рождества мой любимый принес мне
Трех французских курочек, двух горлиц
И куропатку, сидящую на грушевом дереве.
– И так продолжается до двенадцати подарков, – объяснил он ей. – Четыре птички, пять золотых колец и так далее.
Она с минуту подумала и спросила:
– И каждый раз добавляется что-то новое к тому, что уже перечислялось раньше? Он уставился на нее:
– Да. Ну и что?
– Значит, они не точно следовали песне. Создатели колец были учеными, не правда ли? Я ничего не смыслю в науке, но хорошо знаю того же Клейбена. Ученые обожают предельно точно следовать формуле.
У Козодоя подкосились ноги. Он понял! На самом деле это не простая арифметическая последовательность пяти чисел. Нет, это уравнение. Чтобы перезапустить компьютер, нужно спеть эту проклятую песню целиком. Один, затем два-один, затем три-два-один. После этого – четыре-три-два-один. А в конце, только в самом конце – пять-четыре-три-два-один. Никто не собирался устраивать им западню. Все было просто и очевидно.
Только нужно было немного подумать.
Он взглянул на Киломен:
– Нельзя ли спустить ее вниз с помощью ремней? Бутар отрицательно покачала головой:
– Это слишком рискованно. Она может умереть.
– У меня разорваны внутренности, – прошептала Чо Дай. – И парализовано тело. Невыносимая боль. Мне очень жаль, мой командир, но я отпускаю тебя вниз.
Козодой резко покачал головой:
– Нет, нет, нет! Ни меня, ни кого-то другого. Не смей даже думать об этом! Хань вздохнула:
– И что же теперь делать? Если мы останемся здесь, она умрет, и мы, естественно, тоже. Если попытаться спуститься по склону, будет то же самое.
– Нельзя с уверенностью утверждать, что Главная Система нас не отпустит, – возразила Мария. – Ведь никто же еще не пробовал…
– Это не важно. Полетные ранцы не работают, а идти сквозь ветер и снег по очень узкой тропинке я, лично не в состоянии. Не говоря уже о Чо Дай.
– И это все, что ты можешь сказать? – Мария опустила руки. – Если мы останемся, то умрем. Если вернемся, то тоже умрем. Если спустимся в кратер, у нас не хватит одной пары рук, даже если Чо Дай права. Так что в любом случае все мы умрем.
Козодой на мгновение задумался, а потом, подбежав туда, где начиналась тропинка, начал высматривать что-то в ледяном тумане.
– Эй, Нейджи, сукин ты сын! – выкрикнул он во всю силу своих легких. – Ты затащил нас в эту преисподнюю, ты и вытаскивай! – Его голос прозвучал сильно и мощно, многократно отразившись от горных склонов, и угас где-то вдалеке. – Мы знаем, что нужно делать, но у нас не хватает одной пары рук. Поднимайся к нам или сиди, где сидишь, Нейджи! Поступай, как знаешь! Но либо приходи сейчас, либо все было напрасно! Абсолютно все!
Ответа не было. Только долгое эхо постепенно замирало вдали. Козодой вздохнул и сел на скалы, обхватив голову руками.
– Вот до чего дошло, – вздохнул он. – Я кричу, ругаюсь и вызываю призрак мертвого человека.
Хань не осмелилась подойти к нему и заговорила на расстоянии.
– Козодой, это безумие. Нейджи мертв. Не важно, кем он был и на кого работал. Сейчас он мертв.
Козодой обернулся и посмотрел на нее, а потом обвел взглядом остальных.
– Неужели никто из вас не понимает? Неужели никто из вас не способен понять, что в действительности здесь происходит?! Неужели я должен вам все разжевать?! Разве вы не понимаете, кто наш враг и почему мы здесь?!
Все изумленно посмотрели на него и ничего не сказали. Козодой вскочил и подошел к товарищам.
– Всему виной то, что человеческие существа создали машину по своему образу и подобию, наделив ее неограниченными возможностями, – медленно и спокойно заговорил он. – Вот эту машину. – Он топнул ногой по скале. – Они потрудились на славу и отлично сделали свою работу. – Он засмеялся сухим, невеселым смехом. – Вы можете взглянуть на них. Встаньте и посмотрите вниз, на лица создателей. "И Великий Дух создал людей, но они были пусты и тщеславны и проявляли назойливое любопытство. И они пали". В любой религии есть что-нибудь в этом духе. Мы созданы по образу и подобию Творца. Как? Физически? Маловероятно. Нет седобородого старика, сидящего на облаках. А эти тела? Ничем не лучше, чем у животных, если не хуже. Секс, жестокость, любовь, ненависть, любопытство – эго. Быть может, наш разум – отражение нашего создателя, если, конечно, этот самый создатель где-нибудь существует. Мы этого не знаем. У нас нет способа удостовериться в этом. Но у Главной Системы есть.
Он подошел к краю кратера и, глядя на лица, продолжал:
– Хань назвала это гробницей, и так оно, в сущности, и есть. Усыпальница богов, создавших компьютер огромной мощности, но по своему образу. И этот мощнейший разум верит в своих создателей-богов, потому что знает, что они существуют. Сколько религий имеется у человечества? Сотни? Тысячи? А может быть, и больше? И ни в одной из них доказательств бытия Божьего ничуть не больше, чем в других. Нам никогда не узнать истину. Никогда. Но Главная Система знала ее всегда. Истину о богах. Только не о наших, а о ее собственных.
– Ты похож на сумасшедшего, Козодой, – мягко заметила ему Мария Сантьяго. Он улыбнулся:
– Ты права. Именно в этом-то все и дело. Сумасшествие. В глубине души ты это подозревал и боялся – не правда ли, Менцельбаум? Не потому ли ты выбрал рождественскую песенку? Песенку, принадлежащую религии, которая начинается с того, что человеческие существа распяли, убили своего бога. Повесили его на кресте и смотрели, как медленно, вместе с каплями крови, вытекает из него жизнь. А затем обожествили его. Религия, основанная на обожествлении мучений.
– И где же, по-твоему, это безумие, Козодой? – спросила Бутар Киломен.
Он вновь поставил ногу на скалу.
– Здесь. Здесь, глубоко внизу, мощнейший интеллект Менцельбаума, должно быть, подозревал, что ценой выполнения основных директив будет его смерть и гибель его товарищей. Но теперь ясно, что они оказались к этому совершенно не готовы. Кризис наступил до того, как они успели подготовиться.
Именно поэтому они сделали кольца и именно поэтому ключ к интерфейсу был таким легким – по крайней мере они считали, что он легкий. Чтобы любой мог воспользоваться им. Но с момента подключения Главная Система оказалась в ужасных условиях. Основные императивы вынуждали ее выполнять программные директивы любой ценой и как можно быстрее. Но на самом деле лишь одно действие было необходимо, чтобы завершить работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81