Я не понимала их.
Но хотелось плакать оттого, что они не понимали меня.
Нет, не плакать. Рычать, стиснув зубы.
А потом тихонечко повыть.
Моя машина пискнула и мигнула. Я села за руль.
Полный бак бензина.
Я решила ехать в Питер.
Просто так. Просто потому, что решила.
Нажала на газ. Включила музыку. Саундтрек из Альмодовара «Высокие каблуки».
Свобода делать что хочешь – это распущенность. Свобода говорить что думаешь – это хамство (не путать с эпатажем – когда делаешь вид, будто говоришь что думаешь.)
Настоящая свобода – это свобода передвижения.
И, как всякой свободой, совсем не обязательно ею пользоваться. Просто знать – что можешь, когда захочешь.
На кольцевой дороге я развернулась обратно Дома аккуратно повесила нянин пуховик на вешалку.
Все-таки прокатилась, вместо того чтобы выть. На луну.
Утром охранники принесли огромную коробку. Перевязанную лентами и изысканно украшенную чайными розами.
– Что это? – спросила я.
Мы все столпились в прихожей, Антошка опаздывал в детский сад.
Мама зевала, видимо, вчерашняя презентация закончилась не рано.
Охранник освободил коробку от украшений, но, прежде чем открыть ее, попросил нас отойти подальше.
– Еще дальше! – сказал он. – Мало ли что…
Мы выглядывали из-за двери, а Антон из-за наших ног.
– Крокодил! – закричал мой сын.
Это был торт.
– Ничего себе глазки! – одобрительно хмыкнул Антон и засунул палец в выпученный левый глаз.
– Антон, не порть такую красоту! – попросила мама и спросила меня: – Что это?
– Крокодил. – Я пожала плечами. – С выпученными глазами.
И радостно улыбнулась.
– Обыкновенный крокодил, – повторила я.
– Судя по твоему довольному виду, не такой уж и обыкновенный, – сказала мама и потерла глаза, отчего вчерашняя тушь размазалась по всему лицу.
– Не обыкновенный, а очень даже вкусный! – подтвердил Антошка и ловко выковырнул второй глаз. Из взбитого белка.
– То по радио рассказывают, что у тебя крокодил в ванной, теперь торт… Не слишком ли много рептилий на одну семью? – спросила мама и пошла спать дальше.
– И вот вам еще конверт, – сказал охранник. – Только я его посмотрю, ладно?
– Ладно, – кивнула я.
– А я посмотрю хвост! – сказал Антон.
– Тебя уже в садике заждались! – улыбнулась я сыну, не сводя глаз с конверта.
От него.
Я взялась за стул, чтобы не взлететь от счастья.
– Ну что? – вроде бы спросила я.
– Ничего, – сказал охранник разочарованно, аккуратно разложил конверт так, словно хотел сделать из него кораблик. – Ничего… Ни спор сибирской язвы. Ни яда, ничего…
Я выхватила из его рук продолговатый листок.
Обычное приглашение. Я получаю таких десятки в день. Вернее, моя мама.
– Его передали вместе с коробкой, – сказал охранник и повез Антона в сад. Тот успел откусить крокодилу нос.
Сегодня. Ежегодное мероприятие «Ice & Fire». Все приходят в шубах. И показ шуб.
Я прижала приглашение к себе так, словно только что родила его.
Несколько строчек с датой и дресс-кодом я перечитала десятки раз.
Я буду там самая красивая. Я надену свою лучшую шубу.
– У-у-уже и н-н-не чаяла вас у-у-увидеть! – сказала Графиня Вишенка, встречая меня на пороге своего кабинета. – В-в-великолепная ш-ш-шуба! F-F-Fe-Fendi?
– Надеюсь купить себе еще парочку после того, как мы подпишем договор, – улыбнулась я.
– Н-н-непременно п-п-подпишем! – она взмахнула руками так, словно оттуда должны были посыпаться косточки, как в русской народной сказке. И превратиться потом в деньги.
Мы назначили подписание договора на конец недели.
Миллион мне дадут наличными.
– Это уже после уплаты налогов? – уточнила я.
– Н-н-но, п-п-позвольте… Н-н-налоги будете вы-вы-выплачивать вы са-са-сами…
– Нет. – Я покачала головой и сказала твердо: – Я хочу миллион долларов чистыми. После всех выплат.
Графиня Вишенка пытливо разглядывала мое лицо.
– А-а-а в-вы уже пишете с-с-следующую книгу?
– Пишу, – соврала я.
– О-о-о чем? Мо-мо-можно поинтересоваться?
– Такая чернуха, в стиле современных фильмов про криминал.
– Хо-хо-хорошо! – Она радостно потерла ладошки, как будто высекала огонь. А высекла шестьдесят тысяч. – Я у-у-увеличу сумму го-го-гонорара на 6%. В-в-вы ведь и-и-используете о-о-облегченное на-на-налогообложение?
– Наверное, да. Я поговорю с юристом.
– И-и-и там б-б-будет с-с-секс, п-п-проституция и так д-д-далее? – улыбалась моя будущая издательница.
– И наркотики, – радостно подтвердила я. – И инцест.
– Ши-ши-шикарно! А мо-мо-может быть, д-д-даже н-н-немного про К-к-ксюшу С-с-собчак? – неуверенно предложила она.
– Довольно много, – пообещала я, и она окончательно приободрилась.
11
Гости «Ice & Fire» уже съезжались к особняку на Басманной – бывшему клубу детей железнодорожников.
Роскошные меховые пальто, смешные муфты, пушистые рукавицы, затейливые шапки, высокомерные лица счастливых обладательниц.
Я забыла пригласительный дома, на кухне.
– Ну что вы, – протянула девушка на входе и улыбнулась. – Проходите, пожалуйста, мы вас и без пригласительного знаем…
Александр стоял в конце длинной аллеи и смотрел на меня.
Журналисты и фотографы толкались с обеих ее сторон, выкрикивали мое имя. Они кричали все громче, все яростнее и остервенелее.
Я не поворачивалась к объективам. Я смотрела ему в глаза. С каждым шагом я все глубже погружалась в них.
– Моя дочь не замечает меня! – вдруг услышала я сзади голос своей мамы.
Она размахивала пригласительным и поощрительно кивала фотографам.
Она надела мою шубу из рыжей лисы.
– Это ваша дочь? – загалдели журналисты.
Мама неожиданно резво взяла меня под руку и повернула к камерам.
– Пожалуйста, сюда. Журнал «Glamour».
– Пожалуйста, для «„ОК!“.
– Пожалуйста, для «Hello!».
Я пыталась не отрывать взгляда от Александра Мама крутила меня перед камерами, я даже по привычке улыбалась.
Мама посылала воздушные поцелуи и кокетливо морщила носик. И хохотала.
Она исчезла в толпе так же неожиданно, как и появилась.
Он протянул мне бокал с шампанским.
Никто не хотел первым нарушать молчание Мы чокнулись. Но не сделали ни глотка.
Мимо проходили люди, здоровались со мной, я молча им кивала и улыбалась.
Он взял меня за руку, и я покорно засеменила за ним, путаясь в фалдах своей длинной шубы.
Он поцеловал меня за сугробом.
– Привет, – сказала я, и мне показалось, что это было первое слово в моей жизни.
– Привет, – прошептал он, склонившись совсем близко к моему лицу.
– Есть хочешь? – почему-то спросила я.
– Хочу.
И он снова потащил меня за руку.
В роскошной шубе в пол, модный и ироничный, Андрей Фомин приветствовал гостей. У него всегда немного загадочный вид, как будто он знает что-то такое, чего не знает никто. Причем, может быть, даже про тебя.
– Дочь, положи мне рыбу, – услышала я мамин голос и удивленно обернулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46