О полтергейсте тогда почему-то никто даже не вспомнил, и его поместили в той самой комнате, с теми самыми призраками, которые где-то в час ночи приступили к своему, так сказать, «веселому» делу: сбили пару картин со стен комнаты, «поиграли» стульями, пошвырялись предметами, шумно побегали туда-сюда, ну и все такое прочее… А в довершение всего, когда викарий молился во имя спасения своей драгоценной жизни, со стола слетела полная чернильница и ударила его прямо в глаз!
До смерти перепуганный викарий, естественно, забил тревогу, разбудил весь дом… Первым к нему тут же прибежал сам полковник Стэндиш с заряженным револьвером в руке, ну а за ним и все остальные. Чернила оказались красного цвета, поэтому вначале им показалось, что произошло убийство. Но затем в самом разгаре возникшей шумной неразберихи они обратили внимание на окно, через которое вдруг увидели, что на плоской крыше соседнего строения стоит он сам… в ночной рубашке…
— Увидели, сэр, кого?
— Епископа. В ночной рубашке, — терпеливо объяснил помощник комиссара. — В ярком лунном свете его отчетливо все видели и, естественно, сразу же узнали.
— Конечно же, сразу узнали, сэр, — покорно согласился Хэдли. — Но что он там на крыше делал? В своей, как вы говорите, ночной рубашке…
— Что он там делал? Как епископ потом сам утверждал, он собственными глазами видел жулика у клумбы с цветами герани.
Хэдли откинулся на спинку стула, внимательно и сосредоточенно посмотрел на телефонный аппарат. Достопочтенный сэр Джордж Белчестер никогда не казался ему именно тем, кого следовало бы назначать на должность помощника комиссара государственной полиции, — в общем-то способный работник, он, тем не менее, относился к своим обязанностям с эдакой не всегда понятной легкостью, и, что самое главное, для него была характерна «затуманенная манера излагать реальные факты». В силу этого Хэдли предпочел прочистить горло и терпеливо подождать. Затем, так и не дождавшись достаточно внятного ответа, все-таки поинтересовался:
— Сэр, вы, случайно, не разыгрываете меня?
— Я? Разыгрываю вас? Да упаси господь!… Послушайте, возможно, я уже упоминал, что, по словам самого епископа Мэплхемского, он самым тщательным образом изучил проблему преступности и преступников, хотя лично я, должен признаться, не имею конкретных свидетельств о его практическом участии в каких-либо полицейских расследованиях. Да-да, кажется, он написал об этом книгу. Возможно, книгу даже очень хорошую, не буду кривить душой… Так или иначе, но епископ готов поклясться, что лично видел, как этот человек проходил мимо клумбы с геранью. И утверждает, что он направился вниз по холму в направлении гостевого домика, в котором совершенно случайно остановился известный всей округе мерзавец по имени мистер Деппинг…
— Кто-кто?
— Тот самый жулик. Его имени тогда я точно не расслышал, однако, по мнению епископа, это и был тот самый преступник, которого все в округе прекрасно знают. Его — то есть самого епископа — тогда разбудил непонятный шум, как он сам утверждает, в той самой комнате с полтергейстом. Епископ подошел к окну и на лужайке возле дома увидел того самого человека. В ярком свете луны он был виден очень отчетливо. Тогда епископ вылез через окно на крышу и…
— И что? Зачем? Для чего?
— Не знаю, во всяком случае, пока не знаю, — не скрывая раздражения, ответил Белчестер. — Но, тем не менее, он сделал это. Сделал потому, что, по искреннему убеждению епископа, в окрестностях поместья находился опасный преступник, причем находился с целью нанести ущерб! Не знаю точно чему или кому именно, но речь идет именно о нанесении «возможного ущерба». Похоже, он просто ужасный человек, Хэдли, уж поверьте. Не забывайте, именно епископ буквально настоял на том, чтобы полковник Стэндиш тут же позвонил мне и потребовал, чтобы мы немедленно занялись этим делом. Тот его настойчивую просьбу, конечно же, выполнил, однако своего мнения насчет того, что у епископа «поехала крыша», отнюдь не скрывает. Особенно учитывая факт его нападения на одну из служанок поместья…
— Кого-кого? — почти прокричал Хэдли в трубку. Сам не совсем веря тому, что только что услышал.
— Увы, это уже известный факт, сэр. Полковник Стэндиш лично стал тому свидетелем. Равно как и его дворецкий. Не говоря уж о сыне полковника.
Пересказывать все это Белчестеру, похоже, даже очень нравилось. Он был одним из тех, кто любил, причем с огромным удовольствием, долго и, желательно, в мельчайших деталях рассуждать по телефону о любых самых животрепещущих проблемах. Желательно глобальных. Удобно развалившись в кресле… Хэдли, увы, был не из таких. Он предпочитал говорить «лицом к лицу», продолжительные телефонные рассусоливания старшего инспектора просто выводили его из себя. Однако помощник комиссара совершенно не желал его отпускать.
— А знаете, так уж произошло, — безапелляционно заявил он. — Похоже, у этого зануды Деппинга, который поселился в гостевом домике, есть дочь или племянница… ну или что-то вроде того… проживающая в данный момент не где-нибудь, а, представьте себе, во Франции. Кроме того, у полковника Стэндиша, как вам уже известно, есть сын. Результат: в данном случае речь вполне может идти и о так называемых матримониальных отношениях. Молодой Стэндиш только что вернулся из Парижа, куда летал с коротким визитом и где они с девушкой решили создать семейную пару. Так вот, он как раз сообщал эту радостную новость отцу в библиотеке, просил у него родительского благословения, ну и всего остального, что положено, и при этом красочно рисовал радужные картины того, как сам епископ Мэплхемский будет сочетать их святым законным браком у алтаря, когда до них вдруг донеслись дикие вопли из зала.
Естественно, они поспешили туда и собственными глазами увидели, как епископ в черном цилиндре и кожаных гетрах заваливает одну из горничных прямо на широкий стол…
Хэдли, сам того не ожидая, издал недовольные звуки — он был весьма добропорядочным семьянином и к тому же совсем не был уверен, что их телефонный разговор никто не подслушивает.
— Ну, вообще-то все далеко не так плохо, как может показаться на первый взгляд, — услышав в трубке реакцию своего собеседника, поспешил успокоить его Белчестер. — Хотя выглядело все это, честно говоря, довольно странно. Его преподобие схватил девушку за волосы на затылке и вроде бы пытался их вырвать, сопровождая свои движения в высшей степени непотребными угрозами. Совсем, должен заметить, не свойственными достопочтенному епископу! Вот, собственно, и все, что сообщил мне сам полковник Стэндиш. Правда, в весьма возбужденной манере. По его мнению, епископу, очевидно, показалось, что девушка носила парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
До смерти перепуганный викарий, естественно, забил тревогу, разбудил весь дом… Первым к нему тут же прибежал сам полковник Стэндиш с заряженным револьвером в руке, ну а за ним и все остальные. Чернила оказались красного цвета, поэтому вначале им показалось, что произошло убийство. Но затем в самом разгаре возникшей шумной неразберихи они обратили внимание на окно, через которое вдруг увидели, что на плоской крыше соседнего строения стоит он сам… в ночной рубашке…
— Увидели, сэр, кого?
— Епископа. В ночной рубашке, — терпеливо объяснил помощник комиссара. — В ярком лунном свете его отчетливо все видели и, естественно, сразу же узнали.
— Конечно же, сразу узнали, сэр, — покорно согласился Хэдли. — Но что он там на крыше делал? В своей, как вы говорите, ночной рубашке…
— Что он там делал? Как епископ потом сам утверждал, он собственными глазами видел жулика у клумбы с цветами герани.
Хэдли откинулся на спинку стула, внимательно и сосредоточенно посмотрел на телефонный аппарат. Достопочтенный сэр Джордж Белчестер никогда не казался ему именно тем, кого следовало бы назначать на должность помощника комиссара государственной полиции, — в общем-то способный работник, он, тем не менее, относился к своим обязанностям с эдакой не всегда понятной легкостью, и, что самое главное, для него была характерна «затуманенная манера излагать реальные факты». В силу этого Хэдли предпочел прочистить горло и терпеливо подождать. Затем, так и не дождавшись достаточно внятного ответа, все-таки поинтересовался:
— Сэр, вы, случайно, не разыгрываете меня?
— Я? Разыгрываю вас? Да упаси господь!… Послушайте, возможно, я уже упоминал, что, по словам самого епископа Мэплхемского, он самым тщательным образом изучил проблему преступности и преступников, хотя лично я, должен признаться, не имею конкретных свидетельств о его практическом участии в каких-либо полицейских расследованиях. Да-да, кажется, он написал об этом книгу. Возможно, книгу даже очень хорошую, не буду кривить душой… Так или иначе, но епископ готов поклясться, что лично видел, как этот человек проходил мимо клумбы с геранью. И утверждает, что он направился вниз по холму в направлении гостевого домика, в котором совершенно случайно остановился известный всей округе мерзавец по имени мистер Деппинг…
— Кто-кто?
— Тот самый жулик. Его имени тогда я точно не расслышал, однако, по мнению епископа, это и был тот самый преступник, которого все в округе прекрасно знают. Его — то есть самого епископа — тогда разбудил непонятный шум, как он сам утверждает, в той самой комнате с полтергейстом. Епископ подошел к окну и на лужайке возле дома увидел того самого человека. В ярком свете луны он был виден очень отчетливо. Тогда епископ вылез через окно на крышу и…
— И что? Зачем? Для чего?
— Не знаю, во всяком случае, пока не знаю, — не скрывая раздражения, ответил Белчестер. — Но, тем не менее, он сделал это. Сделал потому, что, по искреннему убеждению епископа, в окрестностях поместья находился опасный преступник, причем находился с целью нанести ущерб! Не знаю точно чему или кому именно, но речь идет именно о нанесении «возможного ущерба». Похоже, он просто ужасный человек, Хэдли, уж поверьте. Не забывайте, именно епископ буквально настоял на том, чтобы полковник Стэндиш тут же позвонил мне и потребовал, чтобы мы немедленно занялись этим делом. Тот его настойчивую просьбу, конечно же, выполнил, однако своего мнения насчет того, что у епископа «поехала крыша», отнюдь не скрывает. Особенно учитывая факт его нападения на одну из служанок поместья…
— Кого-кого? — почти прокричал Хэдли в трубку. Сам не совсем веря тому, что только что услышал.
— Увы, это уже известный факт, сэр. Полковник Стэндиш лично стал тому свидетелем. Равно как и его дворецкий. Не говоря уж о сыне полковника.
Пересказывать все это Белчестеру, похоже, даже очень нравилось. Он был одним из тех, кто любил, причем с огромным удовольствием, долго и, желательно, в мельчайших деталях рассуждать по телефону о любых самых животрепещущих проблемах. Желательно глобальных. Удобно развалившись в кресле… Хэдли, увы, был не из таких. Он предпочитал говорить «лицом к лицу», продолжительные телефонные рассусоливания старшего инспектора просто выводили его из себя. Однако помощник комиссара совершенно не желал его отпускать.
— А знаете, так уж произошло, — безапелляционно заявил он. — Похоже, у этого зануды Деппинга, который поселился в гостевом домике, есть дочь или племянница… ну или что-то вроде того… проживающая в данный момент не где-нибудь, а, представьте себе, во Франции. Кроме того, у полковника Стэндиша, как вам уже известно, есть сын. Результат: в данном случае речь вполне может идти и о так называемых матримониальных отношениях. Молодой Стэндиш только что вернулся из Парижа, куда летал с коротким визитом и где они с девушкой решили создать семейную пару. Так вот, он как раз сообщал эту радостную новость отцу в библиотеке, просил у него родительского благословения, ну и всего остального, что положено, и при этом красочно рисовал радужные картины того, как сам епископ Мэплхемский будет сочетать их святым законным браком у алтаря, когда до них вдруг донеслись дикие вопли из зала.
Естественно, они поспешили туда и собственными глазами увидели, как епископ в черном цилиндре и кожаных гетрах заваливает одну из горничных прямо на широкий стол…
Хэдли, сам того не ожидая, издал недовольные звуки — он был весьма добропорядочным семьянином и к тому же совсем не был уверен, что их телефонный разговор никто не подслушивает.
— Ну, вообще-то все далеко не так плохо, как может показаться на первый взгляд, — услышав в трубке реакцию своего собеседника, поспешил успокоить его Белчестер. — Хотя выглядело все это, честно говоря, довольно странно. Его преподобие схватил девушку за волосы на затылке и вроде бы пытался их вырвать, сопровождая свои движения в высшей степени непотребными угрозами. Совсем, должен заметить, не свойственными достопочтенному епископу! Вот, собственно, и все, что сообщил мне сам полковник Стэндиш. Правда, в весьма возбужденной манере. По его мнению, епископу, очевидно, показалось, что девушка носила парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81