Он провел там неделю, главным образом для того, чтобы обновить знакомства с издателями журналов, и писал Розалинде каждый день, а она написала ему трижды. Это были единственные письма, которые он от нее получил. Люк бережно хранил их. В чемодан он их сунул, собираясь прочесть еще раз, если одолеет одиночество.
— Клянусь Аргесом, экий вздор, — сказал марсианин. — И что за кретинский способ записывать свой язык. Я провозился не меньше минуты, прежде чем соотнес буквы со звуками. Подумать только — язык, в котором различные слова произносятся одинаково!
— Черт возьми! — воскликнул Люк. — Ты не имеешь права читать мои письма!
— Цып-цып, — сказал марсианин. — Я имею право делать все, что мне нравится, а ты не хотел рассказывать о ваших любовных обычаях. «Сокровище, дорогой, любимая»!
— Так ты, значит, их прочел, ты, маленький зеленый прыщ! О, если бы...
— И что тогда? — презрительно спросил марсианин.
— Пинками загнал бы тебя обратно на Марс, вот что! — сказал Люк.
Марсианин хрипло засмеялся.
— Береги силы, Джонни, для любви со своей Розалиндой. Пари, что ты уверен, будто она всерьез писала все те свинства, которыми кормила тебя в своих письмах. Пари, что ты уверен, будто она так же втюрилась в тебя, как ты в нее.
— Так же втюрилась... то есть, я хотел сказать, чтоб тебе лопнуть...
— Не заработай язву, Джонни. На конверте был адрес — я сейчас к ней сгоняю и проверю для тебя. Не благодари.
— А ну сядь...
Люк снова оказался один.
И стакан его снова был пуст. Преодолев трудный путь до раковины, он наполнил его еще раз. Давно он так не пил, но чем быстрее он накачается, тем будет лучше. И если это возможно, то прежде, чем вернется марсианин, если он и вправду существует.
Люк не мог уже больше этого терпеть. Галлюцинация или реальность — он готов был тут же выбросить марсианина в окно.
И, вероятно, начал бы межпланетную войну.
Опять усевшись в кресло, он сделал большой глоток. Это должно подействовать.
— Как дела, Джонни? Ты еще можешь языком ворочать?
Люк открыл глаза, вспоминая, когда же это он их закрыл. Марсианин вернулся.
— Пшел вон, — сказал Люк. — Убирайся. Завтра я...
— Возьми себя в руки, Джонни. У меня для тебя новость, прямо из Голливуда. Твоя куколка дома и грустит по тебе как ненормальная.
— Да? Я же говорил, что она меня любит, правда? Ты, маленький зеле...
— Так по тебе грустит, что нашла себе утешителя. Высокого блондина. Она звала его Гарри.
Это на мгновение отрезвило Люка. Да, у Розалинды был друг по имени Гарри, но то была платоническая связь — они дружили, потому что работали в одном отделе студии «Парамаунт». Сейчас он убедится что марсианин врет, а потом влепит ему за сплетни по первое число.
— Гарри Сандерман? — спросил он. — Такой худощавый, надменный, всегда носит крикливое спортивное пальто?..
— Не угадал. Этот Гарри — не тот Гарри, Джонни. Особенно, если всегда носит крикливое спортивное пальто. Этот Гарри не носил ничего, кроме часов.
Люк Деверо взвыл, затем кое-как встал и бросился на марсианина. Вытянутые руки его сомкнулись на зеленой шее и... прошли сквозь нее, встретившись друг с другом.
Маленький зеленый человечек широко улыбнулся ему, показал язык и тут же втянул его обратно.
— Хочешь знать, что они делали, Джонни? Твоя Розалинда и ее Гарри?
Люк не ответил. Пошатываясь, вернулся он к стакану и одним глотком прикончил его.
И это было последнее, что он помнил, когда проснулся утром. Он лежал в кровати — сумел, значит как-то дотащиться до нее — однако поверх одеяла, а не под ним, причем в одежде, включая туфли на ногах.
Голова разламывалась с похмелья, во рту — словно кошки нагадили.
Он встал и со страхом огляделся.
Никакого зеленого человечка.
Люк подошел к двери в комнату и внимательно. осмотрел ее. Взглянул на газовую плиту, прикидывая, стоит ли кофе усилий, потребных, чтобы его приготовить.
Наконец решил, что нет, поскольку можно было получить готовый по дороге в город, в километре от выезда на шоссе. И чем раньше он туда доберется, тем лучше. Он даже не будет мыться и собираться, заберет свои вещи потом. Или попросит кого-нибудь сделать это за него, если самому какое-то время придется провести в психушке.
В эту минуту единственным его желанием было оказаться подальше отсюда, а все прочее пусть горит ясным пламенем. Он не будет даже бриться, пока не вернется домой; в квартире есть запасная бритва, а вся порядочная одежда и так там.
А что потом?
Э-э, потом видно будет, что потом. Похмелье отступит, и можно будет спокойно все обдумать.
Тащась через комнату, он заметил фотоаппарат, помешкал мгновенье, потом взял с собой. Можно отдать пленку проявлять, а уж потом предаваться тяжким раздумьям. Был все-таки один шанс из тысячи, что в кресле сидел настоящий марсианин, а не галлюцинация, если забыть, что ладони прошли сквозь него. Возможно, марсиане обладают и другими удивительными способностями, кроме квимения.
Да, если на снимке окажется марсианин, это изменит все мышление Люка, а помышлять о таких материях лучше не с похмелья.
Если марсианина на снимке не будет, единственным разумным поступком — если бы он сумел пересилить себя — был бы звонок к Марджи и вопрос о фамилии психиатра, к которому она так часто пыталась отправить Люка за время их супружеской жизни. До свадьбы Марджи была сиделкой во многих заведениях для душевнобольных, и пошла работать в очередное, когда бросила Люка. Кроме того, она рассказывала, что в колледже специализировалась по психологии и, если бы могла позволить себе продолжать учебу, сама стала бы психиатром.
Люк вышел, захлопнул дверь и направился к своей машине.
На капоте ее сидел маленький зеленый человечек.
— Привет, Джонни, — сказал он. — Выглядишь ты неважно, но сам виноват. Пьянство — страшный порок.
Люк вернулся к двери и вошел в дом. Схватив бутылку, налил себе и выпил для куражу. До этого он воздерживался от опохмелки, но раз галлюцинации продолжаются... что ж, клин клином вышибают. Когда перестало жечь горло, он почувствовал себя лучше в физическом смысле. Но не намного.
Он снова закрыл дом и подошел к машине. Марсианин по-прежнему был там. Люк сел за руль и запустил двигатель. Потом выставил голову из окна.
— Эй! — крикнул он. — Как я могу видеть дорогу, если ты тут маячишь?
Марсианин оглянулся и язвительно фыркнул.
— А мне какое дело, видишь ты дорогу или нет? Если ты во что-то врежешься, со мной-то ничего не случится.
Люк вздохнул и поехал. Участок разбитой дороги до шоссе он проехал, выставив голову в окно. Галлюцинация или нет, но он ничего не видел сквозь зеленого человечка, так что приходилось смотреть мимо него.
Стоило ли останавливаться у бара, чтобы выпить кофе? В конце концов, почему бы и нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41